Нырнуть без остатка - Катя Саммер
– Пойдем, – разбивает пространство между нами приказ.
Он подбирает рюкзак с кровати, а взглядом серых глаз будто накидывает на мою шею петлю. Потому что я не могу сопротивляться, не могу возразить, лишь смотрю на его короткостриженый затылок и бреду следом.
Горский садится в машину, я чуть замедляюсь перед капотом, и он открывает дверь изнутри.
Лишь спустя бесконечно долгое время в пути, которым мне кажутся те десять минут наедине с ним, я осмеливаюсь задать вопрос.
– К-куда мы едем?
– Ко мне.
Глава 14
Рада
– Ко мне.
Два слова, пять бук, лишившие меня возможности мыслить. Я так поражена, что даже не шевелюсь, смотрю неотрывно в боковое зеркало. Выгляжу ужасно, если честно: завивающаяся от влажности челка, торчащие во все стороны волосы и щеки, раскравшиеся в тепле.
Как он вообще узнал? Для чего приехал? Зачем помогает? Я ведь просила отстать, и он вроде бы меня послушал.
– Да, – прямо-таки рявкает в трубку Горский. – Нет. Если аварийная служба едет два часа, то ни хрена она не аварийная!
Ой, а он зол.
– В суде будете говорить с моим адвокатом. Нет, жалобу не отзову. И вам не хворать.
Я подбираюсь, сажусь ровнее. Краем глаза замечаю, как Горский бросает взгляд в мою сторону.
– Парни исправят, что сумеют, сразу. Об остальном позже сообщат.
Для меня это слишком. Я не знаю, куда девать себя, что делать с информацией. Это слишком много, его слишком много.
– Ты же вроде оставил меня в покое.
Он ловит мой взгляд, задерживается на миг и только после смотрит на дорогу.
– А ты вроде бы говорила, что справишься сама.
Ауч!
Давлюсь возмущением и вспыхиваю от стыда. Это ведь правда – я не могу справиться с собственной жизнью.
– Отвези меня на работу, пожалуйста, – отвернувшись, шепчу как можно мягче.
Стараюсь мягче, по крайней мере. Я совершенно точно обязана ему хотя бы тем, что сейчас не решаю вопрос с этой дурацкой батареей.
Вздрагиваю, когда его огромная ладонь сжимает мою руку. Нос щекочет запах мяты – резкий, яркий, холодный. Это Горский наклонился и дышит мне в ухо. Я боюсь повернуться, а он выдает не поддающийся расшифровке звук, довольно дерзко перестраивается из левого ряда в правый и паркуется прямо на автобусной остановке, выходит из машины и исчезает из вида.
Вряд ли это сулит что-то хорошее.
Тук-тук. Тук-тук-тук. Сердце нервно бомбит грудную клетку. И когда распахивается дверь с моей стороны, я готовлюсь к тому, что он вышвырнет меня прямо на дороге. Или чего хуже. Но нет. Он лишь накидывает сверху плед.
– Давно в багажнике лежит. Не первой свежести, но лучше нет ничего, – бормочет, Никита поправляя одеяло по бокам.
Он сейчас так близко – прямо напротив. Я могу лишь молча кивнуть и спрятать холодные ладони в тепле.
– Поспи, – произносит, вернувшись за руль. – Нам еще полчаса ехать, я за городом живу.
Он думает, это так просто? Я бы и хотела поспать, но рядом с ним слишком нервничаю. Поэтому притворяюсь спящей и отсчитываю про себя каждый миг.
Когда машина притормаживает через тридцать пять минут, сворачивает куда-то вниз и полностью останавливается, я замираю – даже не дышу.
– Приехали, хватит прикидываться.
Глаза открываю сразу же.
– Дом не достроен, будь аккуратна. Особенно на первом этаже.
Взгляд фокусируется на красивом двухэтажном коттедже с большой территорией за забором. Ух, ничего себе! Горский нажимает пульт, и ворота отъезжают в сторону. Так мы и оказываемся в его жилище.
Я все время молчу, а Никиту это, кажется, забавляет. Он зовет – я иду. Не делаю ни одного шага первой, повторяю за ним с небольшой задержкой. Кошусь на сигнализацию над входной дверью, он замечает.
– Она еще не подключена, в доме брать нечего. Но камеры работают.
– Зачем раскрывать мне все секреты?
Он только ухмыляется в ответ. Впервые за сегодня. Меня даже отпускает немного. И все же, зайдя в дом, я застываю на пороге. Точнее, на коврике для обуви – разглядываю смешной рисунок с толстым котом, который никак не вяжется с Горским. И да, когда он говорил, что дом не достроен, то не лгал. Внутри достаточно пусто. Слева стремянка на видном месте стоит.
Никита исчезает в глубине квартиры, я слышу шум льющейся воды, от которого меня аж передергивает.
– Ванная дальше, справа. Тебе нужно согреться, чтобы не заболеть. Полотенца бери любые, они чистые, – договорив, он уходит наверх.
И все. Делай с этим, что хочешь.
Вот же! Дыши, Рада.
По звуку нахожу комнату и сразу закрываюсь на замок. Съезжаю вниз по стенке и наконец выдыхаю. Моя жизнь – просто дурдом на колесах. Или правильно говорить – цирк? Да пофиг. Но я смотрю перед собой на растущую вверх пену в ванной и невольно улыбаюсь. Я же всегда и везде принимала только душ.
В горячей воде я почти мурлычу от удовольствия. Откидываюсь на спину и тону в мыльном облаке. Пахнет мятой, я поворачиваю пузырек этикеткой – да, гель с ментолом, Никита пах им сегодня. Значит, он проснулся, принял душ и приехал спасать меня. На танке – потому что он не принц на белом коне. Это не про нас.
Отмокаю, пока окончательно не начинает клонить в сон. Ныряю с головой под воду, чтобы намочить волосы, а после выбираюсь из ванны и чуть не поскальзываюсь на полу. Полотенца у Горского темно-синие и пушистые: одним обматываю голову, другое завязываю на груди. Вытираю запотевшее зеркало и с трудом узнаю себя. Может быть, мягкий свет так падает на лицо? В общаге тусклые холодные лампы делали отражение ужаснее некуда,
