Прости, я тебя проиграл - Галина Милоградская
Проверили и хватит уже, мне уже более чем хорошо. Даже болезненно хорошо, хочется отдышаться, позволить себе плыть на волнах стихающего наслаждения… Никто не позволил. Сердце колотилось в горле, я слышала только его стук, собственное громкое дыхание и постоянное жужжание вибратора. Потолок плыл, я закрыла глаза, и начала неосознанно кусать губы, сдерживая рвущиеся наружу просьбы остановиться. Вибратор спустился ещё ниже, упёрся в ягодицы, надавил, и глаза испуганно распахнулись.
Макс на меня не смотрел. Не отрываясь он сверлил горящим взглядом мою промежность, медленно водя микрофоном вверх и вниз. Моей смазки уже было достаточно, она тихо хлюпала при каждом движении его руки. Макс протянул руку и открыл вторую коробку, доставая крупную красную анальную пробку. Наверное, мои глаза расширились от страха, потому что он бросил на меня короткий взгляд и, задыхаясь, пробормотал:
— Не бойся.
Как?! Как тут не бояться?! Это не в него будут пихать этого монстра! Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но вместо этого застонала, выгнув шею: новый оргазм скрутил так, что поджались пальцы на ногах. Жужжание стихло. Заторможено я наблюдала, как Макс сосредоточенно смазывает округлый конец пробки. Напряглась, почувствовав касание. Пробка едва вошла на треть, даже не дойдя до самой широкой части, а у меня внутри всё пекло, точно на кол насадили.
— Расслабься, — шепнул Макс, завороженно наблюдая, как она скрывается во мне.
— Не могу, — процедила я, сжав кулаки. — Слишком большая.
— Расслабься, — повторил он, включая вибратор и снова водя им по влажным половым губам. — Мой член больше, а я уже был в тебе.
— Больше? — выдохнула я поражённо. Тот раз остался в памяти смутным пятном, спасибо таблеткам. Но в этот я всё чувствовала слишком сильно, с перебором даже. После нескольких глубоких вдохов и выдохов мне наконец удалось расслабиться настолько, что пробка влезла до конца. Давящее на стенки ощущение не прошло, наоборот, усилилось. Макс потянул её на себя, я зашипела сквозь зубы, приглушённо выдохнула, когда он впихнул обратно. Скорее бы это уже закончилось — единственная мысль, которая билась в виски…
Тело постепенно привыкало, хотя дискомфорт не уходил. Сквозь ресницы я увидела, что Макс расстегнул ширинку, достал член и теперь водит по нему ладонью. Это зрелище одновременно возбуждало и пугало пониманием, что может быть дальше. Словно прочитав мои мысли, он выключил вибратор, отбросил его в сторону и навис надо мной. Я распахнула глаза, пытаясь поймать его взгляд, но Макс не поднимал голову: обхватив член, он приставил к распухшим губам. Из-за пробки во влагалище было тесно, он с трудом протолкнул головку, на лбу заблестели капли пота. Мне же показалось, что сейчас меня порвёт на две части. Под кожей отчётливо заходили желваки, Макс упорно входил, я застыла, часто дыша носом. Но, когда он начал двигаться, низ живота пронзило резкой, отчётливой волной удовольствия. Дрожь прошила мышцы, сладкий выдох сам слетел с губ. Я крепко схватилась за ремень, удерживающий руки связанными, и закрыла глаза. Ощущение абсолютной полноты заполнило изнутри, стоны начали рваться из горла, отчаянные и протяжные.
Жар охватил тело, кровь воспламенилась, и я почувствовала себя лавой, растекающейся под Максом. Лавой, которой жизненно необходимо больше движений, больше ощущений, больше всего, что только он может продолжить. Я забыла обо всём: где нахожусь, с кем, просто наслаждалась его толчками, несдержанно стонала, мечтая, чтобы пружина, с каждым рывком скручивающаяся сильнее, наконец распрямилась. Спину снова выгнуло, мышцы на внутренней стороне бёдер задрожали, а дыхание резко перекрыло. Распахнув рот, я беззвучно глотала воздух, сотрясаясь мелкой дрожью. Макс вышел в последний момент, кончил мне на живот и обессиленно привалился к подлокотнику дивана.
С трудом распахнув глаза, я сфокусировала на нём взгляд, пытаясь найти хоть слово, чтобы выразить гамму чувств, разрывавших изнутри. Возмущение, благодарность, смущение и злость — на себя, прежде всего, за то, что поддалась так просто: с чего начать?
Макс не спешил меня расстёгивать. Тщательно вытер под моим пристальным взглядом и достал из коробки кожаные плоские ремешки в виде трусиков. Не говоря ни слова, он просунул полоску под мои ягодицы, расположил её так, чтобы она лежала прямо между половых губ, и закрепил на поясе. Только потом расстегнул руки и ноги и помог подняться.
— И что? — я посмотрела на эту иллюзию трусиков-танга.
— Походишь пока так, — ответил он. Завидую, он уже успел отдышаться и вообще выглядел так, будто это не у него только что был горячий грязный секс в общественном месте. Макс ласково погладил мою ягодицу и вдруг надавил на основание пробки, торчащее между. Я недовольно ахнула. — Привыкай.
Внутренняя поверхность ремешка была шершавой и терлась о нежную кожу при каждом шаге. Вообще ходить быстро или широко было невозможно: это я поняла, когда начала двигаться, одеваясь. Макс всё это время наблюдал, скрестив руки на груди, а когда я закончила, бросил:
— Считай, что отработала сразу по двум позициям. Довольна?
Тем, что долг стал меньше — довольна, ещё как. Тем, какой у нас был секс… Ладно, признаю, довольна, хотя и не на сто процентов. Тем, как просто, не заставляя, не угрожая, не уговаривая он заставил меня заняться здесь этим сексом… Нет, это бесило, но тут винить приходится только себя.
— Теперь я могу идти? — спросила прохладно, когда он расплатился, и мы вышли. Пробка осталась во мне, а вот микрофон Макс сложил обратно в коробку. Я видела, что на кассе ассистент добавил к нему ещё пару коробок, но интересоваться что там не стала. Хватит, любопытство сгубило кошку. В моём случае оно может сгубить киску, так что лучше промолчу.
— Можешь, — кивнул Макс. Прищурился, глядя на мои бёдра, скрытые юбкой-макси. — Но ты уверена, что хочешь сейчас гулять?
— Абсолютно!
Вообще-то сейчас я больше всего хотела лежать. И желательно, без посторонних предметов внутри. Но ответила исключительно из вредности. К тому же это мой свободный день, часть которого Макс нагло отобрал. Поэтому он обойдётся без демонстрации моей слабости, ведь наверняка привёз сюда до моей прогулки специально.
— Куда тебя подвезти? — Макс был сама любезность, что б его. Захотелось стереть
