Я с тобой развожусь - Амелия Борн
Безысходность - самое страшное чувство. И именно оно сейчас преобладало над всеми остальными эмоциями. Безысходность от того, что Ян и не пытался, казалось, ничего исправить. От того, что, вдобавок ко всему, сомневался во мне.
Да, я тоже ему не верила. Но на моей стороне - чужое грязное белье с запахом пошлых духов и двусмысленные фотографии. На его - лишь беспочвенное обвинение в том, что ребенок может быть от кого-то другого. Ничем не обоснованное!
Все это медленно убивало, рождая на месте разочарования какое-то новое чувство, жгучее и яростное. Оно ворочалось внутри, пытаясь сформироваться во что-то страшное. Во что-то, совсем мне несвойственное.
- Подслушивать нехорошо, ба, - отвечаю Элеоноре, отогнав беспокойные мысли, мечущиеся по кругу.
- Что ж, отрицать не буду, - спокойно говорит она. Сейчас, когда мы наедине, бабуля разговаривает, как взрослая женщина. Без этого молодежного сленга, рассчитанного на публику, и показного инфантилизма. Впрочем, ее страсть к омоложению при этом никуда не девается. В то время как я сижу перед ней в старой футболке и шортах, бабуля изящно рассекает по кухне в соблазнительном пеньюаре.
В очередной раз подлив мне чаю, она устраивается напротив и подталкивает ко мне свой смартфон.
- Да, я вчера подслушивала. Но с учетом того, что вы устроили на шоу, о твоей беременности сейчас знают все. И, кстати, не только об этом.
Я смотрю на экран и от заголовка новости сердце пропускает удар. То новое чувство, что поселилось внутри, снова начинает ворочаться, наконец вырождаясь в нечто определенное.
В жажду мести.
Я смотрю на фотографию женщины, чье лицо за последнее время стало знакомо мне не хуже моего собственного. Я разглядывала ее часами, пытаясь понять, что такого Ян нашел в ней, чего не было во мне.
Да, она красивая блондинка. При ней абсолютно все - пухлые губы, большие глаза, пышная грудь. Все то, чего у меня нет и чего я не собиралась себе делать в погоне за модой.
А при мне была лишь огромная любовь к мужу и готовность жить его жизнью. Чувство настолько сумасшедшее, что теперь оно обернулось такой же силы ненавистью. Уродливой и разъедающей.
Да, я ненавидела его за то, что отдала ему всю душу, а он даже не пытался передо мной оправдаться.
И я не собиралась оставлять все так, как есть.
- Что ж, беременность - логичное последствие измены, - удается мне произнести достаточно ровно.
- Ты передо мной-то безразличный вид не строй, - фыркает бабуля в ответ. - Что делать с этим будешь?
- А ты не хочешь тоже спросить меня, от кого я беременна? - сухо отвечаю вопросом на вопрос.
Теперь она уже не фыркает, нет. Подавившись, Элеонора откашливается, а потом громко хохочет.
- Нет, конечно, - наконец произносит она. - Только такой идиот, как твой муж, мог подумать, что это не его ребенок! А мне лично очевидно, что ты настолько его обожала, что на других не смотрела вообще. А зря, кстати! Я же тебе говорила - вокруг столько молодых красавчиков, зачем зацикливаться на этом…
- Я помню, - прерываю ее прежде, чем она отвесит Яну очередной комплимент.
- Деточка, да всем вокруг было очевидно, что ты от него без ума.
- Кроме самого Яна, - усмехаюсь криво.
- Вот! А надо было молодого мужа выбирать, который еще не впал в маразм, - тут же вворачивает свое бабуля.
