Соль на моих губах - Анна Владимировна Дубинская
Сонно потянувшись, убираю книгу на тумбу и щелкаю ночник. Полная темнота окружает меня, но совсем не успокаивает. Закрываю глаза и стараюсь уснуть. Не выходит. Кровать совсем неудобная и непривычно здесь спать.
Ворочаюсь, пытаясь улечься удобнее. Открываю глаза, убирая с себя тяжёлое одеяло. Нет, сегодня я точно не усну. Как можно спать зная, что он там в моей кровати… Боже мой, о чем я только думала, когда позвала его к себе. Сейчас он как посмотрит на мою бедность, увидит, как я живу. И станет издеваться ещё больше. Расскажет всем своим друзьям… Они посмеются надо мной и тогда в баре, когда придут снова, станут искоса глядеть в мою сторону и издевательски шутить. Глупая, я глупая.
Насильно закрываю глаза и вдруг слышу шаги и скрип наших дряхлых полов. Резко сажусь. Это он, Семён. Проснулся и, наверное, хочет пойти домой. Нужно проводить его и закрыть за ним дверь.
Марина спит, а я осторожно поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты. Плотно закрываю за собой дверь. Замечаю боковым зрением Графова. Он стоит в коридоре. Медленно поворачиваюсь и встречаю его во всей полураздетой красе. Он в одних боксерах. Все же снял джинсы.
Вдох застревает в груди. Невыносимо неловко и до дикого любопытно… Молчу, не понимая, что со мной происходит.
Ну почему? Почему меня это так беспокоит… Ведь на пляже я миллионы раз видела парней в плавках. А тут. Дома. Рядом со мной.
Лишь мельком замечаю крепкие красивые мужские ноги. Сразу перевожу взгляд на его лицо, ругая себя за чрезмерную внимательность.
– Где у тебя тут ванна? – спрашивает с недовольством, как будто хочет уйти. Но боль мешает это сделать.
– Семён, я думала, ты пошел домой. Встала тебя проводить, – тихо отвечаю, подходя ближе миллиметровыми шагами.
– Ты меня разбудила, когда заходила в комнату. И с тех пор мне не заснуть.
Мы говорим шепотом и смотрим друг на друга так, как землянин и пришелец смотрели бы друг на друга если бы встретились где-то на краю галактики.
– Пошли покажу где ванна, – отмираю первая и насилу сделав шаг, иду к нему.
Коридор очень узкий. И я неуклюжая такая задеваю его бедром. Он неожиданно резво берет меня за руку и разворачивает к себе. Подходит близко, мягко подталкивая к стене. Упирается о стену руками по обе стороны моей головы. Нависает надо мной, шумно вдыхает через нос. Дёргает желваками словно злится. Смотрю широко открытыми глазами. Не понимаю, что ему надо.
– Зачем тебе все это? – сиплым шепотом спрашивает, убирая мои волосы от лица.
– Зачем что? – бормочу беззвучно, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Зачем он меня трогает…
Не могу смотреть в лицо. Он так близко. Перевожу взор на шею, плечо… Рассматриваю его татуировку. Лев. Голова взлохмаченного льва расположена на ключице. Хищник такой сильный и красивый. И такой живой, словно сейчас выпрыгнет и укусит острыми зубами.
Хочется потрогать пальцами, хотя бы слегка провести по львиной гриве, располагающейся на шее парня. Но, конечно, я этого не делаю.
Он подходит ещё ближе, теперь почти касается меня своим телом. Я чувствую жар, исходящий от него. У него снова поднялась температура.
– Зачем помогаешь?
– Не знаю. Потому что тебя избили. Не могла оставить тебя на остановке одного.
– Но ведь ты меня совсем не знаешь. Привела какого-то незнакомого пацана в дом… Или ты всех бродяг тащишь? Это привычное дело?
– Нет, ты первый. И… Я уже совершеннолетняя, могу делать что захочу. Я взрослая.
– Была бы взрослая не привела бы меня в дом. Где твоя бабушка? – усмехается с непонятной злобой.
– Зачем тебе это знать, – бормочу и тут же исправляюсь, – в больнице она.
– Я должен знать к какой сумасшедшей попал в дом.
– Я не сумасшедшая. Я просто помогаю тебе. И. Я же не держу тебя насильно. Двери легко открываются. Можешь уйти.
Семён отходит на небольшое расстояние и смотрит на меня. Не в лицо, а на фигуру. Я пуще прежнего заливаюсь краской. На мне длинная объемная сорочка, прикрывающая все на свете. Но он смотрит так, что кажется словно я без одежды. Все же сорочка тонкая.
Зачем я вышла из комнаты? Поверить не могу. Я точно сумасшедшая, он прав.
– Просто помогаешь… – бормочет тихо.
– Я спать хочу, поздно уже, – вру.
– Так иди, я тебя не держу.
Он отходит от меня дальше, и я выскальзываю из плена его глаз.
Прохожу вперёд на ватных ногах, сворачиваю налево. Дрожащими руками включаю свет.
– Семён, здесь ванна. Полотенце сейчас принесу.
Он молча проходит внутрь и больше не смотрит на меня.
Я иду в свою комнату. Достаю из шкафа полотенце и возвращаюсь в ванную. Отдаю ему свое любимое светло-розовое полотенце.
Сама иду к себе в комнату и решаю его подождать.
Нужно поговорить с ним. Нужно поговорить. Только о чем? Если соберётся уйти, нужно попросить, чтобы никому не рассказывал о сегодняшнем случае.
Через некоторое время Семён возвращается в комнату. Снова дрожит. Молча ложится на кровать и зарывается в мое одеяло. Шумно дышит. Разговор отменяется. Он не собирается уходить. Скорее всего, хочет, но просто сил нет уйти.
– Семён, тебе плохо? Семён?
– Холодно.
– Значит, знобит. Я сейчас. У тебя жар.
Из нижнего ящика достаю шерстяное одеяло и нахожу у себя теплые шерстяные носки. Подхожу к кровати. Кладу одеяло в ноги.
– Семён, вот, надень носки. Они теплые. Я их сама вязала, шерстяные. Хотела себе, но они получились слишком большие. Думаю, тебе подойдут.
Говорю полнейшую ерунду. Мне надо уходить, но не могу. Не могу его оставить в беде.
– Нет, не надо мне носки. Принеси лучше еще таблетку. Я щас сгорю на хер.
– Но они теплые, Семён. Ты сразу согреешься.
