Наваждение Монгола (СИ) - Гур Анна

– Я сделаю все, что нужно, но здесь дело не в физическом здоровье, девушка слишком испереживалась и в результате мы имеем то, что имеем. Ее тело не справляется с нагрузками.

Прикрываю глаза. Сжимаю зубы. Хочется подняться к ней. В спальню. Взять то, что принадлежит мне, но я лишь сжимаю кулаки сильнее.

– Я услышал тебя.

Улыбается краем губ. Мудрая женщина.

– Ты поможешь ей, Рения.

– Все сделаю, господин. Она мне напоминает котенка, выпавшего из коробки. Обогреть ее нужно.

Пропускаю реплику мимо ушей.

– Как она сейчас?

– Лучше. Спит.

Что-то меня напрягает. Чутье не подводит никогда.

– Это все? – спрашиваю с нажимом.

– Нет, господин… Она просила меня… Вы должны знать, хозяин…

Глава 11

Ярослава

Как я сплю, не знаю. Просто падаю в темноту. Все как в тумане. Лишь редкие кадры восприятия. Лучи солнца ласкают кожу, затем опять сумрак.

Ощущаю чужое присутствие и грубую руку на пылающем лбу. Касание крепкого пальца, очерчивающего профиль.

Едва распахиваю глаза, чтобы увидеть лицо Монгола, буквально нависающего надо мной, и эти янтарные глаза... Они преследуют меня во снах. Я словно бегу прочь, пытаюсь спастись, но знаю наперед, что не удастся.

Прихожу в себя от агонии сна.

– Попей…

Мягкий женский голос и влага на губах, а затем опять ухожу в спасительную тьму.

Мне снится многое, но самое яркое, что вижу – это Мотя, гоняющий в футбол по огромному полю.

Видеть брата здоровым, улыбающимся, так оглушительно, что даже во сне я замираю, пытаясь впитать в себя образ веселого разгильдяя.

– Гол! Я забил!

Не слышу его голоса, я никогда его не слышала…

Лишь читаю по губам, что говорит мой Мотя, наблюдаю, как откидывает темную челку с глаз, и шепчу сквозь слезы:

– Матвей, – зову во сне и понимаю, что именно таким был бы брат, если бы не редкий недуг, приковавший его к постели.

Опять ласка на щеке от грубой руки, которая цепляет мои слезы, и горячий шепот в самое ухо:

– Тише, Алаайа, тише. Ты не уйдешь. Рано тебе. Я не отпускаю.

Дыхание на губах чужое, резкое, острое, заставляющее ощутить, насколько сухие и потрескавшиеся у меня губы.

Опять воронка в небытие и лишь изредка чувствую, как свет, падающий из окна на меня, сменяется тьмой.

И голос глубокий, пробирающий:

– Что с ней, женщина?!

– Кризис миновал, господин. Это последствия. Организм молодой, справится.

– Головой за нее отвечаешь.

Тишина. Провал.

Резко распахиваю глаза от луча, попавшего на лицо.

Утро. Только вот какого дня? Все тело ломит, болит каждая косточка, каждый нерв тянет.

Рассматриваю комнату и выдыхаю обреченно:

– Значит, не сон…

Голос непривычно хриплый и стоит простой фразе слететь с губ, как понимаю, что дико хочу пить.

Рядом на тумбочке стоит графин, я просто беру его и пью из горла, ощущая, как жидкость течет по подбородку, капли струятся вниз и мочат ночнушку.

От слабости руки дрожат, обессилев, едва доношу замысловатый сосуд и ставлю на место.

Откидываюсь на подушки, разглядываю высокий потолок с хрустальной люстрой. Блики от солнечных лучей наполняют спальню множеством солнечных зайчиков.

Вызывают резь в глазах и стоит прикрыть веки, как вижу лицо мужчины так близко от меня.

В ту же секунду ощущаю, как губы саднит. Прикладываю пальцы, ощупываю, словно до сих пор чувствую напор зверя, набросившегося на мягкую плоть.

Он словно вор, подбирающий код к сейфу, каждый жест, каждое движение просчитано, чтобы вычислить, как именно довести механизм до коллапса, подобрать нужную комбинацию, чтобы вскрыть мою душу и вынуть сердце…

– Наваждение…

Шепчу его же слово, для меня это, скорее, кошмар.

Провожу пальцами по спутанным волосам и собираю их на затылке, чуть тяну, пытаюсь прийти в себя. Тело ощущается липким, принимаю решение наведаться в душ. Поднимаюсь на слабые ноги и по стеночке бреду в сторону ванной.

Кран поддается с трудом, но собравшись с силами и усиленно пыхтя, я все же справляюсь и встаю под теплые струи.

Одной рукой упираюсь в кафель, чтобы не упасть. Промываю волосы шампунем и в какой-то момент начинаю бормотать сначала, а потом срываюсь на крик:

– Ненавижу! Ненавижу!

Слезы бессилия текут по щекам, облокачиваюсь о стенку и сползаю вниз.

Глаза закатываются, и я ощущаю, как кто-то врывается в ванную, вырубает душ, я оказываюсь в чужих руках, которые несут меня обратно и, завернув в махровую ткань, укладывают в постель.

– Еще одна такая выходка…

Угроза слышна в голосе, но рука ласкает мои мокрые прядки.

Не понимаю, почему улыбаюсь, прежде чем опять уплыть в сон…

Открываю глаза и обнаруживаю себя в чужой спальне и не в своей постели. Слегка ежусь, вспоминая странные сны, которые сменялись один за другим.

Было ли это все наяву или мерещилось в горячке, не знаю.

Резко сажусь на кровати.

Странно. Постельное белье поменяли. Оно свежее и от него пахнет лавандой.

Провожу пальцами по ткани, обращаю внимание, что под ночнушкой я голая.

Вспоминаю кадры своего похищения и то, как Монгол заставлял пойти в душ. Кое-что припоминаю, встаю с постели.

Легкое головокружение и слабость присутствуют, но в целом чувствую себя приемлемо.

Открываю дверь, вхожу в смежное со спальней помещение. Четко помню, что грязный кусок ткани, некогда бывший подвенечным платьем, я сбросила здесь. На пол. Но его нет.

– Рения…

Выдыхаю имя женщины. Не думаю, что Монгол бы снизошел до уборки за мной.

Принимаю душ, возвращаюсь обратно в комнату.

– Одежды у меня нет. Ходить в полотенце прикажешь?!

Задаю вопрос, но мужчины, которому я адресую свои претензии, здесь нет.

– Ну, конечно, Монголу наплевать на меня. Он уже все видел. Не засмущается. Зверь.

Махровое полотенце падает на пол, когда замечаю мягкое кашемировое платье, лежащее на спинке кресла.

Оглядываюсь в поисках нижнего белья, но его нет.

– Забыл или специально так?!

Внутри медленно закипает ярость. Одеваю кремовое платье на голое тело и смотрю в зеркало. Крой закрытый, с длинными рукавами, но размер не мой, из-за чего скромное платье по колено обтягивает мою фигуру как вторая кожа, обрисовав все контуры.

– Плевать.

Провожу руками по спутанным буйным темно-каштановым прядям, расчесываю пальцами, знаю, что если не сделаю, потом эту копну не расчесать.

Я этот колтун еле вымыла.

Внимательно рассматриваю свое отражение. Осунулась. Хотя в последнее время столько всего навалилось. Хорошо, я костями не гремлю.

В принципе, я симпатичная. Мастью вся в мать, светлая кожа, большие голубые глаза с ресницами, которые вечно кажутся подкрашенными тушью, из-за бледности лица, наверное. Рассматриваю щеку, как это ни странно, мазь помогла, отек спал, все почти зажило, осталась небольшая едва заметная царапина.

Эта рана казалась огромной, сегодня вижу, что ничего критичного. Заживет без шрамов. Либо мазь волшебная, либо…

– Сколько же я проспала?!

Задаю вопрос своему отражению.

Расправляю подол платья, вспомнив о насущном.

Я в логове незнакомца, который взял то, что хотел, то есть меня.

Стоит только подумать о мужчине, как сердце пропускает удар.

Мне кажется, что он здесь. За дверью. Я будто чувствую его…

Мурашки начинают бегать по спине, энергетика пространства искажается, становится давящей, агрессивной.

И только для того, чтобы убедиться, что мне кажется, я разворачиваюсь в ту сторону, откуда чувствую опасность.

– Глупость какая.

Выдыхаю почти неслышно и иду навстречу, кладу руку на ручку, чтобы доказать самой себе, что я заперта и из-за всего пережитого у меня развиваются фобии.

Ручка опускается, а дверь поддается. Заглядываю в щелку, замираю, встретившись взглядом с раскосыми янтарными глазами.

Приподнимает бровь с иронией, давая понять, что я замечена, и делает приглашающий жест рукой.