Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

Не знаю, с какой стати это вообще меня волновало, но поднять своё мягкое место с табурета я так и не смогла. На пятой и, кажется, последней композиции группы оранжевоволосого панка вновь появился бармен, и я смогла показать ему свой давно опустевший бокал. Парень уже спокойнее воспринял эту «информацию» и занялся обслуживанием моей персоны.

— А почему у этого бара так мало народу? — стараясь перекричать музыку, уже во всю гонимая алкоголем в крови, спросила я у брутала.

Мне правда было интересно! За этой стойкой нас было только двое, а второй бар едва выдерживал напор посетителей! Неужели дело в самом бармене?

Брутал вновь одарил меня спокойным, но не читаемым взглядом, и перевёл его на парня за стойкой.

— Виноват, Бес. Но она выглядела такой несчастной, — почему-то сказал тот, глядя на брутала.

Я нахмурилась.

А затем мои глаза округлились: он назвал его Бесом?..

Перевожу слегка виноватый взгляд на мужчину.

— Прости… — прикусив губу, извиняюсь. Да, уж. Неловко вышло.

Стоп! А почему бармен извиняется перед этим Бесом?

Брутал поднимается со своего места и отодвигает от себя полупустой стакан, никак не реагируя на мои слова.

— Вы сегодня будете?.. — забирая недопитую выпивку, спрашивает парень, глядя на того, кого назвал Бесом; тот спокойно кивает и разворачивается, чтобы уйти.

Затем останавливается и оглядывается на меня:

— Притормози со спиртным, принцесса Удача, — говорит и уходит куда-то вглубь клуба.

Я перевожу непонимающий взгляд на бармена.

— Что происходит?

— Это бар для своих, — уже намного охотней (после ухода Беса) поясняет тот, — я обслуживаю только владельцев заведения, их компании, техников и самих музыкантов.

— А сразу сказать не мог?! — чувствуя, как щеки начинают дико краснеть, восклицаю я и одним махом проглатываю новую порцию; затем отставляю стакан, как некогда Бес, и смотрю нехорошему бармену в глаза, — Пожалел, значит?..

Тот пожимает плечами, не скрывая хитрой улыбки на лице.

— Ты — такая хрупкая куколка. Тебя бы там просто задавили, — он кивнул на второй бар, а я закатила глаза.

Как это мило… с ума сойти!

А неудобно-то как…

— Давай сюда счёт, мягкосердечный ты мой, — протягиваю обреченно, готовая уйти прямо сейчас.

— Не торопись сбегать, принцесса, — как-то странно косясь на сцену, советует бармен и протягивает мне чек с довольно демократичной цифрой в счете.

Я уже полезла в сумку за деньгами, как музыка на сцене стихла, а радости в толпе непропорционально прибавилось. Послышались крики, визг и радостное гоготание (никак иначе я это назвать не могла). По ходу, прощаются с группой Чиверса… тем более сбегать надо — чего доброго, панк с ирокезом придёт допытываться о том, понравилось ли мне… Выкладываю пару купюр из кошелька, протягиваю бармену, головой показываю, что сдачи не надо, и уже готовлюсь идти на выход, как замираю от первых аккордов.

Медленно разворачиваюсь. И застываю.

На сцене уже новая и, должно быть, последняя на сегодняшний вечер группа. Все участники выглядят солидно, солист вообще уникум — с длинными серебристыми волосами, худой, словно эльф, но при этом какой-то… располагающий к себе. Барабанщик — огромный мужик с длинной бородой и в тёмных очках, бас гитарист — какой-то сумасшедший рыжий бугай, невероятно харизматичный и бешено энергичный, а вот соло гитара… Я приподнялась со своего табурета. А потом и вовсе медленно пошла к сцене, через всю толпу орущих посетителей клуба, скандирующих слова неизвестной мне песни вместе с солистом.

Солирующую гитару держал в руках Бес, и на сцене этот брутал настолько изменился, что теперь я не могла оторвать от него глаз, не чувствуя, как меня толкают со всех сторон, не желая пропускать к сцене…

Он снял свою кофту и теперь был в одной футболке, открывающей вид на вязь татуировок на его мощных плечах и предплечьях. На его шее тоже был чёрный рисунок, заканчивающийся где-то под подбородком, но даже не он привлёк мое внимание… Весь вид этого музыканта — всё в нём притягивало мой взгляд, заставляло смотреть, любоваться, внимать звукам его инструмента, которым он владел просто мастерски… Своей игрой он словно внушал что-то всей публике — не только мне! — всем присутствующим в зале!

Вокалист пел просто невероятно, учитывая, что это тоже был метал! — но его голос был звучен, глубок и заставлял мурашки бежать по коже… а когда этот среброволосый переходил на гроулинг, вся толпа, поддерживаемая гитарой Беса, начинала неистовствовать и беситься за моей спиной. Я чувствовала это, но не видела — я не могла оторвать глаз от этого черноволосого парня! Он словно загипнотизировал меня собой, своим видом, звучанием своего инструмента, чёртовой сексуальной прядью, выпавшей из хвоста и упавшей на волевое лицо, сосредоточенное на игре… Я не знаю, сколько я простояла у самой сцены, получая тычки в спину и совершенно не чувствуя боли. Просто в какой-то момент Бес завершил своё соло, оторвал правую руку от гитары и посмотрел прямо на меня…

Только в этот момент я поняла, что их выступление закончилось, а давление на мою спину — втрое усилилось! Кажется, фанаты не хотели отпускать эту невероятную группу, — что ж, я была с ними согласна, но выдержать этот пресс уже была не в состоянии. И тогда случилось самое невозможное из того, что я могла себе вообразить: Бес подошёл к краю сцены, провоцируя новую волну экстаза во всех присутствующих, протянул мне руку и, взяв меня за предплечье, вытянул на сцену.

Не сказать, что я не была ему благодарна… Да я была в полном шоке! Кажется, поступок гитариста вызвал восторг у всех представительниц слабого пола, и они тут же налегли друг на друга, протягивая ему свои руки, но Бес остался безучастен к их желанию оказаться на сцене рядом с ним: он кивнул слегка удивленному его поведением солисту и пошёл со сцены к черной двери, откуда появлялись все группы.

Их выступление было закончено.

А я оказалась в служебном помещении, окруженная четырьмя слегка вспотевшими, разгоряченными своим выступлением, мужчинами.

— Лёх, ты кого с собой прихватил? — солист с серебряными волосами, которому на вид оказалось лет тридцать, бросил на меня быстрый взгляд и прошёл к столу, на котором стояло несколько заготовленных бутылок с водой.

— Это… принцесса, — покосившись на меня, хрипловато ответил гитарист, и тут же потерял ко мне интерес, — она уже уходит.

— Зачем ты вытащил меня? — не знаю, как это вырвалось из меня, и не знаю, почему в моем голосе прозвучало столько претензии, ведь буквально пару секунд назад я была счастлива от этого его поступка.

Должно быть сказалось падение интереса к моей сказочной персоне.

— Бесов, ты даёшь, — рыжий бугай хохотнул и тоже отпил из бутылки… осушив последнюю в три глотка, — Только тебе могло свезти на такую цыпу. Её, значит, на сцену вытягивают, а она ещё и недовольна!

И он беззлобно захохотал, отчего на моем лице тоже появилась робкая улыбка. Этот мужик мне нравился.

— Её бы задавили в зале, — отставив такую же пустую бутылку на стол, без интереса ответил Бес… или Алексей Бесов, как я успела выяснить.

— Спасибо, что спас, — язвительно отозвалась я и обхватила себя за плечи.

В служебном помещении было холодно: где-то поблизости явно была дверь на улицу.

— Не за что, — вновь безучастно отозвался Бес и достал свой телефон, затем отстранился и начал кому-то звонить.

— А ты смешная, — обратился ко мне рыжий, — Приходи к нам на выступление в следующий раз, мы проведём тебя бесплатно.

— Я в состоянии за себя заплатить, — отчего-то заерепенилась я, хотя пришла бы на их концерт с большим удовольствием!

— Да ты, гляжу, вообще… самостоятельная, — вновь хохотнул рыжий и кивнул барабанщику, достав пачку сигарет; так и есть — где-то поблизости была дверь на улицу: то-то в коридорах такой сквозняк! Рыжий тем временем посмотрел на меня и сделал приглашающий жест, — Куришь?

— Нет, — помотала головой, затем растянула на губах улыбку, чтоб не думал, что я всегда такая колючая злюка.