Валериан Маркаров - Гении тоже люди… Леонардо да Винчи
– Леонардо, – воскликнул Лоренцо, увидев его ангела, – это поразительно! Это луч света на холодном полотне! А твой пейзаж, и камни, вот эти камни на фоне текущей воды в бликах солнечного света сквозь туман – в них я слышу звук колоколов! Леонардо, ты УБИЛ творение Учителя!
Вокруг работы постепенно стали собираться и другие ученики боттеги, не скрывая своего истинного восторга от увиденного. И тут, наконец, подошел сам маэстро Верроккьо. Он, в присущей ему манере, сощурил глаза, подойдя сначала к рисунку вплотную, затем, отодвинулся назад, надев очки на нос и… замер в созерцании ангела Леонардо и пейзажа. В мастерской воцарилась полнейшая тишина, было слышно, как о чем-то тихо шепчутся между собой две бабочки-блудницы под самим потолком. Лицо маэстро сосредоточилось, его крупный, мясистый нос заострился, было видно, что он пребывает в напряженном размышлении и казалось, что в этой бездонной и безграничной тишине должно вот-вот что-то случиться.
– Хорош, – сказал он, уставившись на ангела, – и даже больше чем хорош, – а затем, после долгой, мучительной паузы, продолжил тихим, но в то же время твердым голосом, – Ты превзошел меня, Леонардо! – С этими словами он вытащил из кармана фартука свою кисть, с хрустом переломил ее резким движением своих крепких пальцев напополам, и забросил далеко, за стол с уже протертыми красками, что стоял в углу мастерской.
– Я даю слово, слово Андреа дель Верроккьо, – он повернулся лицом к ученикам и они увидели взволнованное, покрасневшее и даже как-то сразу резко постаревшее его лицо – что я никогда не вернусь к живописи. Ибо мне не за чем более к ней возвращаться!
Послышался шепот в рядах учеников, особенно усердствовал Перуджино, вдруг обратившись своим громким голосом к Учителю:
– Маэстро, в Евангелии от Матвея сказано: «Нет ученика выше учителя своего».
– Я не согласен!!! – уходивший было Верроккьо взревел от этих слов. Он резко остановился и обернулся лицом к обитателям своей мастерской, – Это не так, Перуджино, ты не прав! В любой профессии ученик через самосовершенствование и усердие может превзойти своего учителя и в итоге получить знания и навыки, большие, чем у его учителя. А в Евангелии речь идет о духовном учителе. Действительно, только ученик духовного учителя этого осуществить не может, поскольку он должен воспринимать религиозные истины в таком виде, в каком они были открыты Господом через пророков. – голос Верроккьо теперь дрожал от волнения, – Друзья мои! Мы – одна семья и одно братство. И я горд тем, что могу называть вас своими талантливыми учениками. Ученик непременно должен превзойти своего учителя, но этого никогда не произойдет, если ученик видит в учителе только образец для подражания, а не соперника. Я всю свою жизнь мечтал о таком моменте и он настал, что является самой высшей для меня наградой – оставить после себя Художника лучше, чем я сам. Это и есть путь эволюции человечества: совершенствоваться с каждым поколением.
Через некоторое время, беседуя с Леонардо, Сандро поделился с ним своими соображениями:
– Леонардо, ты первый, кого так возвеличил Учитель. А то, что он забросил свои кисти, ты не переживай по этому поводу. Это был не гнев и не раздражение Учителя. Он никогда не считал живопись смыслом своей жизни, хотя и считается по праву одним из самых известных живописцев Фьоренцы. Он же давно мечтает сосредоточиться на работах по металлу и скульптуре. Да и потом, он очень горд тем, что ЕГО ученик стал молодым гением. С твоей помощью слава его боттеги принесет ему много новых, дорогих заказов!
– Жалок тот ученик, который не превзойдет учителя, – сказал Леонардо тихим голосом. Его услышал только Сандро.
Вскоре после этого Леонардо стали доверять самостоятельные работы. Правда, его отвлекали от искусства увлечения военной техникой и анатомией, занятия последней он держал в секрете.
Живя одной семьей с друзьями по боттеге, Леонардо понял, что Лоренцо ди Креди был истовым католиком; глубоким, искренним религиозным чувством проникнуты все его мысли и действия. Сандро Боттичелли, наоборот, выступал против официальной церкви во имя забытых идеалов раннего христианства. А когда друзья-гуманисты познакомили его с воззрениями Джустино и Оригена Александрийского, он стал утверждать, что человек состоит из трех частей: тела, души и духа, и открыто проповедовал, что ад – это явление временное, а искупление грехов будет всеобщим. Перуджино объявлял себя атеистом. Он насмехался над верой своих двух друзей и отрицал бессмертие души, утверждая, что большинство священнослужителей разделяет его взгляды.
Для Леонардо и оба верующих живописца, и неверующий Перуджино одинаково были невеждами, ведь они исходили из туманных ощущений, а не из ясных, четких представлений. Сначала надо было все познать самому, и не только на земле, но и во вселенной, ибо знание – есть дочь опыта: изучить проблему, а потом уже уверовать. Эти споры, естественно, не ограничивались стенами мастерской. Вскоре Боттичелли прослыл лжепророком, Перуджино – богохульником, а Леонардо все считали еретиком.
– Но если мы сомневаемся во всем, что воспринимаем органами чувств, еще больше следует нам сомневаться в явлениях, не подвластных органам чувств, как-то – в существовании бога и души, – упрямо доказывал Леонардо своему другу Лоренцо ди Креди. – Прежде чем поверить, нужно узнать. Надо изучить строение человеческого тела и уже потом обратиться к сфере духа. И если строение тела кажется тебе чудесным, оно ничто в сравнении с душой, обитающей в столь совершенном теле. Поистине душа должна быть божественной.
Однажды Верроккьо позвал Леонардо, сказав:
– Я получил заказ на картину «Благовещение» от монастыря Сан Бартоломео в Монтеоливето, Я поручаю эту работу тебе, моему самому талантливому ученику, – глаза Верроккьо были наполнены надеждой, а слова его – уверенностью в правильности своего решения. – Ты помнишь Евангелие от Луки, я надеюсь? Здесь ангел Гавриил послан в Назарет, чтобы приветствовать нареченную невесту Иосифа, по имени Мария. Он, войдя к ней, сказал, если мне не изменяет память, следующее: «Не бойся, Мария, ибо ты обрела благодать у Бога, и вот зачнешь во чреве и родишь сына, и наречешь ему имя Иисус». Сделай наброски фигур и придумай пейзаж, ибо апостол Лука не особенно утруждал себя в его описании. Дай мне знать, когда композиция будет готова.
Это полотно было первой самостоятельной работой Леонардо. Он, после долгого размышления, отправился в церковь Сан Лоренцо, к гробнице Медичи, что была когда-то изготовлена в мастерской Верроккьо. Сама гробница и послужила моделью для картины. Леонардо использовал много традиционных символов: лилия в руках у ангела должна была служить знаком чистоты и целомудрия, трава и цветы – означать весну, а открытая книга, лежащая на подставке, должна напоминать о пророчестве Исайи, что непорочная дева родит сына.
Когда картина была готова, Учитель ее высоко оценил. Но Леонардо был в каком-то смятении. Он замечал, что правая рука Мадонны получилась излишне длинной, цветы и трава были больше похожи на пестрый ковер, а крылья ангела – на крылья хищной птицы.
– Но тебе удалось вдохнуть жизнь в ангела, и никто, у кого есть глаза, не сомневается, что твой ангел дышит. – Подбодрил его Верроккьо.
Отец, сэр Пьеро, узнав об успехах сына, поспешил в боттегу выразить ему свое почтение.
– Я горжусь тобой, Леонардо, – сказал он в тот день, – ибо ты оправдал мои ожидания. А вскоре и вся интеллектуальная общественность города стала произносить его имя.
Тем временем на Флоренцию обрушилось известие о смерти Козимо Медичи, что повлекло за собой борьбу за власть. В этой схватке, в результате заговора, был убит законный наследник Козимо – его сын. И, волею судеб, в 1469 году место правителя смог занять 17-ти летний внук Козимо – Лоренцо Медичи. Он шел путем своего знаменитого деда, проявляя любовь ко всему возвышенному. Так началась эпоха Лоренцо Великолепного. Живописцы и скульпторы, ученые и философы, поэты, архитекторы – целая плеяда талантливых людей вошла в окружение Великолепного. Флоренция его времени была центром всего лучшего. Она задавала тон, другие же города Италии старались подражать ей. Лоренцо, который был далеко не великолепен внешне, с лихвой возместил сей недостаток изысканностью манер и вкуса. Он лично заглядывал в боттеги художников, беседуя с мастерами и замечая новых учеников.
Не обошел стороной он и мастерскую Верроккьо. Здесь Леонардо впервые и увидел его и, казалось, после беседы с ним, произвел на него впечатление. Лоренцо заказывал Верроккьо картины, скульптуры и элементы интерьера для своих флорентийских дворцов. Сам Леонардо тоже бывал в резиденции Медичи на виа Ларга, где встречал художников, поэтов и ученых, и реставрировал скульптуры в прекрасном саду Медичи близ площади Сан Марко.
