Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна

Я тут же вскочила с кровати, раньше такого не случалось, Айше всегда приходила после приглашения, и никогда не стучала ни в дверь, ни в окно. Это спасение, было первой моей мыслью. Но тревога, сильнее той, что я испытываю постоянно, вдруг охватила меня.

Не понимая до конца своих намерений, я взяла Джана на руки и закрылась в шкафу, надеясь, что он не решит проснуться и заплакать от страха темноты. Если это спасение, я всегда успею выбраться, но если это очередное испытание, времени на прятки становится меньше.

— Как ты посмел так рисковать? — Слышится до боли знакомый голос, от которого дыхание перехватило.

— Что ты забыла здесь? Убирайся, я выполнил свою часть сделки.

— Ты слишком рисковал. Что было бы, если он не успел выбраться из машины? А? Ты можешь мне сказать?

— Так это ничтожество жив? — Усмехнулся Эрдал. — В таком случае игра продолжается. Кто бы знал, что эта партия затянется, и принесет колоссальное удовольствие?

— Какое ещё удовольствие? Ты получал удовольствие, когда взрывал Биркана?

Я едва не заплакала, с моей души упал камень. Биркан жив, а значит, всё это скоро закончится. Он жив. А вот мы с Джаном можем погибнуть.

— Тебе не понять. Хотя, если вспомнить, на что ты пошла ради человека, которому ты безразлична, возможно, ты совсем как я.

— Я ему небезразлична, — холодным тоном проговорила Йетер.

— Из всего, что я сказал, ты услышала только это, каждый безумен по-своему. Мне нравится ломать жизни других людей, но не просто убить, нет, это не так интересно.

— Что? Ломать жизни людей? — Тон девушки сменился, она была так шокирована, что забыла, зачем пришла изначально.

— К примеру, Кадер. Взгляни на неё со стороны, все её жесты, взгляд, он жертва по жизни, и я не смог пройти мимо. Уничтожить её было проще простого, а я просто не смог пройти мимо. Но ты только посмотри, какую историю она собрала вокруг себя. Ставки повышались, и вот теперь, мы здесь.

— Мне жаль, твою игру закончу я. Я разрываю наше соглашение, спрятался ты ненадежно, и уехать дальше не сможешь. Биркан не перестанет искать её, пусть увидит её труп, и уже тогда, оставит все надежды, касаемо неё.

— Стой, ты не можешь разорвать соглашение.

— Соглашение разрывает тот, у кого есть пистолет. Ты допустил большую ошибку, что не привел своих людей сюда. Сдается мне, что и оружия у тебя нет.

— Я не позволю тебе испортить игру. Ещё немного и Кадер сойдет с ума, самое интересное только начинается.

— Биркан ослеплен, и это будет продолжаться, пока перед ним не появится её труп.

Ситуации хуже быть не могло. Либо эти люди избавятся от меня прямо сейчас, совместно, либо совершат это по одиночке. Мне нельзя останавливаться, Биркан жив, когда-нибудь, он найдет нас с сыном, но для этого нам нужно выжить.

— А потом он что, решит воссоединиться с убийцей своей жены и ребенка? — Эрдал весело и беззаботно расхохотался, так, будто не этот человек минуту назад говорил о наслаждении в чужой боли.

Целую Джана в лоб, он уже проснулся, но звуков не издает, для него это тоже своеобразная игра, хоть и не такая, как у Эрдала.

Как можно тише выбираюсь из шкафа, мне везёт, ни дверцы, ни пол не скрипят. В шкафу меня сразу же найдут, нужно что-то придумать. Осматриваюсь, продолжая слушать разговор.

— Да. Он поймёт, что только я являюсь его судьбой. Мы созданы друг для друга. А Кадер, это всего лишь маленькая, затянувшаяся шутка. Он почувствует, что только меня он любит.

Здесь ничего нет, кроме рюкзака с припасами, окно я по-прежнему не могу ни открыть, ни выбить, убежать в кухню и искать там оружие, тоже не могу, они сразу же заметят меня.

Если и есть какой-то выход, то я его не вижу. Совершенно не понимаю, что я должна сделать, и как помочь себе.

У меня есть только одна попытка. И если она не сработает, других вариантов у меня нет.

— Прости меня, я очень тебя люблю, — шепчу ребенку в ухо, затем на несколько секунд прижимаюсь губами к его лбу.

Вынимаю из рюкзака всё, кроме одной бутылки воды, и туда же укладываю сына, оставляя отверстие для воздуха. Мне снова везёт, он не начинает плакать, продолжает молчать, словно снова засыпает. Долго удача не будет со мной, важно успеть, пока она не закончилась.

— В таком случае, может, расскажешь ему, что случилось с его сестрой? — Говорю я, появляясь в прихожей.

У меня ничего нет, кроме подозрения, совершенно неподкрепленного фактами. Только чувство. Я блефую, и это дает плоды.

Эрдал отвернулся от меня так же скоро, как и повернулся.

— О чём это она? Ты знаешь что-то о Себахат?

— А переворот её жизни, это разве не твоя заслуга? С тебя всё началось, — кротко бросила Шекер, и сделала шаг ко мне, она уже начала поднимать руку с пистолетом, но Эрдал тряхнул её.

— Что ты знаешь про мою сестру?

— А что? Тебя волнует кто-то кроме себя любимого?

Примерно десять шагов до двери. Я вижу просвет по краям, она приоткрыта, нужно миновать опасность, а дальше свобода.

— Ты знаешь что-то о смерти Себахат?

— Знаю, знаю столько, сколько ты и представить себе не можешь. Спросишь откуда? — Отчего-то Йетер решила выместить злобу на Эрдале, и мне это на руку. — Взгляни на эти руки, взгляни же. Этими руками я вонзала в свою единственную подругу нож.

— Как ты могла так поступить с ней? Она что, тоже встала перед этой «великой» любовью? — Эрдал схватил Йетер за плечи и тряс так сильно, что из её руки выпал пистолет.

Он плакал, и Шекер тоже расплакалась. От прежнего хладнокровия не осталось и следа. Кажется, он готов бить её головой о стену.

— Я любила её, правда. Но у меня не было никого кроме Биркана, а она не верила, что он любит меня. Сказала, оставь его, если ты любишь его, будешь рада, если он счастлив, пусть и с другой девушкой. Я хотела убить его новую подружку. Хотела разорвать её на куски. Схватила нож для мяса, и побежала к выходу из нашего убежища, парни тогда вышли на улицу, и не слышали нас. Себахат остановила меня, и сказала, что он не любит меня, не полюбит, и никогда не любил, что я заставила его быть с собой. Я вонзала в неё нож, вынимала, и вонзала снова. Ту девушку я не убила, и они почти не были вместе. А вот Себахат погибла.

— Ты. Ты, убийца, — прошипел Эрдал, хватая Йетер за шею, он прижал её к стене, тем самым, освободив путь к двери.

У Йетер нет пистолета в руке, он валяется на полу, в двух шагах от них. Девушка заливается слезами.

— А ты чудовище. Ты бросил их без средств к существованию. Так сильно ты любил её, правда? И не вспоминал долгие годы. Она не была такой, как ты. Она пыталась спасти меня. И если бы в тот день Сеит не притащил новые таблетки, если бы ты был дома, и не пустил её с нами, если бы Биркан не засветился на фотографии с вечеринки, в объятиях незнакомки, с ней ничего бы не случилось.

— Значит, виноваты все, кроме тебя? — Эрдал ударил её об стену.

— И если бы ваш младший брат не увязался в тот вечер за ней, — продолжала Шекер, будто ничего не произошло. — Если бы он не увидел из этих чертовых кустов, как Джан и Сеит выносили её окровавленное тело, или то, как я в истерике выбегаю на улицу, вся в крови, то я не переехала бы его машиной. Он не должен был сломать мою жизнь.

— Это ты задавала его? — Эрдал словно потерял дар речи.

— Он перестал разговаривать, да, я знаю. Но он мог начать, мог рассказать обо всём. Джан не разрешил трогать его, но и я должна была сделать что-то, и я должна была хранить тайну. Я узнала, куда сбежала ваша мать, и когда этот наглый мальчишка вышел из дома, я нажала на газ, а потом сдала назад, и снова вперед. Пока не удостоверилась, что он не сможет выжить.

Эрдал снова схватил Йетер за плечи, и толкнул в стену, он продолжал разбивать её голову. Он не замечал моего присутствия ровно до того момента, как дверь за нами закрылась.

Я бежала, не разбирая дороги, как вдруг, заметила в нескольких метрах машину. Она оказалась открытой, в ней же были и ключи. Везение ещё не покинуло меня.