Карен Брэйди - Такой прекрасный, жестокий мир
Сара подняла руки и растопырила длинные тонкие пальцы. Суставы еще были багрово-синими.
– Это действительно важно?
Гримерша Ванда, крупная потная блондинка, подковыляла к сидевшей в шезлонге Саре, бросила на песок тяжелый черный ящик и внимательно обследовала ее руки. Затем вынесла приговор:
– Я-то смогу это скрыть, но вряд ли это понравится Саре.
Марлон начал собирать свои орудия пытки.
– Ну, в крайнем случае, дадим ей муфту. Назовем «Рождество в июле».
Когда Ванда закончила накладывать грим, Саре показалось, что на ее пальцы натянули колготки, но она промолчала. Ей хотелось поскорее покончить с этой унизительной процедурой.
Ванда схватила Сару за подбородок и повернула ее лицо к свету.
– Ну, здесь мне особенно нечего делать.
Сара нахмурилась.
– Вы все такие грубые.
– Расслабься, – нараспев произнесла Ванда, открывая банку с кремом. – Господи, это был комплимент. Твоему лицу почти ничего не требуется. Ну, может, немного основы.
Однако макияж занял столько времени, что привлек нескольких зевак. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть Ванды, ее ловкие пальцы двигались осторожно. Замаскировав небольшую россыпь веснушек на носу Сары, гримерша взяла до смешного огромную кисть и стала наносить пудру, время от времени отходя, чтобы оценить эффект.
– У тебя потрясающие губы.
– Спасибо. – Саре уже было стыдно за свою резкость.
– Надуйся. – Сара повиновалась, и Ванда нанесла на ее губы алую помаду. – Знаешь, у тебя рот, как у Ким Бейсингер.
Сара тут же вспомнила, как Мэгги раскрашивала свои губы, чтобы добиться такого же эффекта. Дай Бог, чтобы Мэгги была счастлива. Неделю назад Сара пыталась связаться с подругой и рассказать ей о своих планах, но секретарша «Борнмут Клэрион» сообщила, что Мэгги бросила работу и не оставила адреса для пересылки корреспонденции.
– Теперь, пожалуй, тени, – сказала Ванда, раскладывая карандаши. – Я понимаю, что это штамп, но они должны быть зелеными. Ты носишь контактные линзы?
Сара никак не могла привыкнуть к бесцеремонности этой женщины, к тому же ей наскучили разговоры о своей внешности. Следующее замечание Ванды стало последней каплей.
– Могла бы поклясться, что ты сделала пластическую операцию носа. Знаешь, когда скоблят переносицу. У тебя безукоризненный нос. Поверь, я нечасто делаю два комплимента в один день.
Ванда быстро подчеркнула румянами высокие скулы Сары и объявила, что закончила.
– Слава Богу, – вздохнула Сара, направляясь к Кейти, поджидавшей ее с белыми босоножками на высоких каблуках и солнечными очками в массивной белой оправе.
– Солнечные очки? Ванда только что потратила двадцать минут на мои глаза. – Она захлопала ресницами и передразнила Ванду: – «У тебя глаза Изабеллы Росселлини, только она все время смотрит в одну точку».
– Не надо надевать очки, просто можешь с задумчивым видом пососать дужку, как делают другие модели. Ты когда-нибудь листала женские журналы?
Сара рассмеялась, обрадовавшись, что Кейти не воспринимает все это слишком серьезно, и заняла свое место перед камерой рядом с пожилой парой, которую фотограф уговорил посидеть в кадре «для создания настроения». Пока фотограф выкрикивал распоряжения, Сара опять почувствовала себя очень неловко под сверлящими взглядами стольких глаз. Ей не нравилось позировать, и угнетало столь пристальное внимание к ее телу.
Однако постепенно она включилась в игру. Ее тело расслабилось, позы стали более естественными, и она начала забывать о зрителях. Правда, никакого удовольствия Сара не испытывала, но ее заворожила работа Кейти. Как только началась съемка, Кейти неузнаваемо преобразилась. Она уверенно руководила съемочной бригадой, высказывала точные замечания, дипломатично оберегая при этом самолюбие подчиненных, но не оставляя никаких сомнений в том, кто здесь главный. И эта Кейти была невероятно далека от той неуверенной в себе закомплексованной девицы, которую Сара полгода назад силком втащила в клуб Микки Нэша.
Вскоре Сара переоделась в чопорный черно-белый раздельный купальник, и все перешли к ржавому пляжному душу. Саре предстояло позировать под тонкой струйкой, оберегая прическу и одновременно сохраняя естественность. Как только брызнула вода, Сара с ужасом поняла, что купальник стал совершенно прозрачным, и сгорбилась, прикрывая грудь руками, но фотограф тут же приказал выпрямиться.
– Вот так, улыбайся! Хорошо, хорошо. Великолепно. Головку немного влево. Красотка. Позволь воде ласкать твое тело. Ты невероятно сексуальна.
Сара понимала, что бесконечные комплименты предназначены для того, чтобы вовлечь ее в любовную связь с фотокамерой, но все равно находила их пошлыми.
Наконец гряда облаков испортила освещение, и наступил вынужденный перерыв. Закутавшись в полотенце, Сара стряхнула с ног песок и опустилась в шезлонг, скинув неудобные босоножки.
Ванда склонилась над ней, подкрашивая нос и щеки.
– У тебя такая же проблема, как у меня. Я потею, как свинья.
Один из карандашей Ванды выпал из ящика, и Сара мстительно вдавила его пяткой в песок.
Появился Марлон со своей отвратительной щеткой.
– Ты слегка растрепалась, – заявил он, с явным удовольствием набрасываясь на ее волосы. – Ванда, подожди со своими румянами. Ты же не в похоронном бюро, дорогая.
«Я убью их обоих», – подумала Сара и уже хотела спросить у Кейти, сколько еще будет продолжаться эта пытка, когда увидела, что подруга бежит через пляж. Навстречу ей спешил Джозеф. Вскоре они слились в пылком поцелуе. Наконец отцепившись друг от друга, они взялись за руки и подошли к Саре.
– Глазам своим не верю, – сказал Джозеф. – Ты бесподобна.
– Вот именно. С меня довольно, – огрызнулась Сара, отмахиваясь от Ванды и Марлона, как от надоедливых мух. – Привет, Джозеф. Как дела?
– Прекрасно. Остались мелочи – титры и все такое. Запись почти закончена. – Он обнял Кейти за талию и привлек поближе. – Сара, у меня отличные новости для тебя.
– Изабелла Росселлини тоже окосела?
– Что? – недоуменно уставился на нее Джозеф. – Не понимаю, о чем ты. Одни мои друзья, художники, на год уезжают в «коммуну» хиппи, и ищут, кто бы присмотрел за их чердаком в Гринвич-Вилледж. Я сказал, что ты заинтересуешься.
– Безусловно, – согласилась Сара. Луи предложил ей пока пожить у него и его жены, но чердак в Гринвич-Вилледж показался более подходящим жильем для начинающей журналистки-фотомодели.
– И это еще не все, – продолжил Джозеф, взъерошив короткие волосы Кейти. – Я только что продал нашу программу Пи-би-эс [Пи-би-эс – сеть некоммерческих телевизионных станций в США. (Здесь и далее прим. пер.)].
