Элис Детли - Затянувшаяся помолвка
— Не надо искать с ним встречи, Кэт. Если брат что-то решил, он не передумает. Он сказал, что больше не хочет тебя видеть.
— Тогда… — Кэтлин начала стягивать с пальца обручальное тоненькое колечко. — Верни ему кольцо.
— Не надо, он его не возьмет.
— Тогда скажи, пусть выбросит! Или сохранит на память о счастливом избавлении от недостойной его невесты!
Слух о том, что произошло между ними, быстро облетел их предместье. Все отвернулись тогда от нее, друзья и соседи. Даже мать с трудом разговаривала с Кэтлин, при этом вид у нее был страдальческий, как у тяжело больного человека. Возможно, именно тогда ее поразила та болезнь, от которой она умерла через год, рак крови.
Жизнь Кэтлин превратилась в ад. Куда бы она ни пришла, за ее спиной начинали перешептываться. Чувство вины перед Беном, невозможность оправдаться, почти полная изоляция доводили ее до отчаяния. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы отец не вернулся к этому времени со своим другом из поездки по Ирландии и не увез Кэтлин с собой в Италию…
Официант поставил перед ней тарелку с супом, и Кэтлин очнулась от воспоминаний, но не решалась взглянуть на Бена. Оказалось, события пятилетней давности не потеряли для нее остроты, и сейчас дна переживала их так, словно все произошло не более недели назад. Боль и сожаление были настолько сильными, что, наверное, все это отразилось на ее лице, вот почему Бен так внимательно разглядывает его. Кэтлин находилась в таком смятении, что не знала, как себя вести дальше.
— Я понимаю, вспоминать об этом больно, — заметил Бен.
— Да, больно.
— Как же ты не понимала, что возвращение в Дандолк означает для тебя возвращение к этим воспоминаниям? Ты успела подумать об этом, прежде чем принять решение, Кэтлин?
— Не было смысла об этом думать, потому что я вернулась бы сюда все равно. А воспоминания не покидали меня и там. От них никуда нельзя было убежать. Лучшее, что я могла сделать, это приехать сюда и разобраться с прошлым раз и навсегда. Ты согласен со мной, Бен?
— И с чего же ты собираешься начать?
— Прежде всего, надо признаться и покаяться в том, что скорее всего я виновата в преждевременной кончине своей матери. Она так страдала из-за нашего разрыва… Наверное, это и стало причиной ее заболевания.
— Нет, Кэтлин, болезнь матери не на твоей совести. Я разговаривал с врачами. Эта болезнь прогрессирует медленно, в течение нескольких лет, так что твоей вины здесь нет!
— Вина моя и в том, что я не приезжала к ней, не помогала ей деньгами. Я ведь могла приехать после окончания художественной школы повидаться с ней. Она даже не написала мне о своей болезни! Наверное, она не хотела меня видеть! — простонала Кэтлин.
— Ты ошибаешься, малыш. Она сама не знала о своей болезни, а когда обратилась к врачу, было уже слишком поздно.
— И я так и не увиделась с ней!
— Тебе просто не повезло, не надо убиваться Мать до конца любила тебя и ни в чем не винила, я знаю это точно. — Бен грустно и нежно улыбнулся. — Она гордилась твоими успехами.
— Ты не можешь этого знать!
— Могу, она сама рассказывала мне о твоих поездках в разные страны с коллекциями одежды, читала твои письма. Она радовалась за тебя, и эта радость помогала ей превозмогать свои страдания.
— Она читала тебе мои письма? — вспыхнула Кэтлин, пытаясь вспомнить, о чем она писала матери. Но быстро успокоилась. Она никогда не писала ей о Филиппе. — Значит, ты был в курсе моих дел?
— Да. Если не считать последних двух лет. Горячая волна сожаления и раскаяния поднялась в душе Кэтлин.
— Я по-прежнему сожалею о том, что произошло, — тихо сказала она. — А главное, что все произошло так глупо и нелепо.
Резкий смех Бена несколько охладил ее.
— Поверь, я тоже сожалею.
— Мне следовало тогда… Бен покачал головой.
— Мы не можем, как бы мы ни хотели, ничего изменить в прошлом. Правильно мы вели себя или нет, сейчас не имеет никакого значения. Сейчас мы должны просто разобраться, что же произошло тогда на самом деле.
— О, Бен!
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Ешь суп, Кэтлин, а то остынет. Бен не произнес больше ни слова, пока Кэтлин ела с видом изголодавшегося человека, только иногда бросал на нее насмешливые взгляды, видя, как быстро она уплетает все, что ставит перед ней официант.
Сколько раз за прошедшие годы он пытался представить, как произойдет их встреча, что он почувствует, когда снова увидит ее. Если, конечно, им доведется еще увидеться. Но внутреннее чувство подсказывало ему, что они обязательно увидятся. Эту веру поддерживала в нем мать Кэтлин, Кристина Флинн, потому и читала ему письма дочери, когда Бен заходил ее проведать, помочь по хозяйству. Бена немного удивляло, что Кэтлин ничего не пишет о Филиппе.
Первые два года он страдал так сильно, что ударился в загул. Но быстро взял себя в руки, и помогла ему в этом Кристина. Его всегда удивляла сила духа этой слабой маленькой женщины. Бену стало стыдно, когда однажды она остановила его и, глядя прямо в глаза, сказала:
«Только вера спасает в этой жизни, поверь мне, сынок. А любовь — это подарок судьбы. Запомни, несчастливой любви не бывает». С этого дня он снова стал заходить в дом, где когда-то жила его любовь. После смерти Кристины он ничего не знал о Кэтлин. Иногда он рисовал в своем воображении идиллическую картину ее семейной жизни с Филиппом. Пытался убедить себя, что с этим человеком она счастливее, чем была бы с ним. Утешался тем, что ее встреча с Филиппом произошла до их свадьбы, а не после, что было бы еще ужаснее. Постепенно он совсем успокоился.
Но жизнь каверзная штука и богата сюрпризами. Когда он встретил Кэтлин утром на берегу, в нем снова вспыхнул былой огонь страсти и гнева, поскольку на ее пальце не было кольца, отличительного знака замужней женщины. Значит, все эти годы она была любовницей Филиппа! А ему, который охранял ее целомудрие как зеницу ока, она принадлежала только в тех снах, которые преследовали его до сих пор!
— Все было безумно вкусно! — призналась Кэтлин, очистив последнюю тарелку.
Бен смотрел на ее сияющее лицо. Сейчас она была похожа на ту семнадцатилетнюю девушку, которую он публично назвал своей невестой…
— А почему ты так плохо ешь? — заметила она.
— Нет аппетита.
Да, аппетит у него пропал. Зато появился другой, более острый… Он не ожидал, что такое может случиться с ним, когда приглашал ее поужинать. Желание возникло внезапно, сжигая его изнутри как лесной пожар. И теперь он мог только меланхолически наблюдать, как живительные краски возвращаются на щеки Кэтлин, так неожиданно снова ворвавшейся в его жизнь.
