Элис Детли - В любви дозволено всё

Элис Детли

В любви дозволено всё

Пролог

— Вы хотите, чтобы я похитил ее? — Фрэнк Уайлдер медленно поднялся из-за стола. Нахмурившись, он принялся мерить шагами кабинет, насколько позволял телефонный шнур. — Если я не ошибаюсь, сэр, федеральный закон никто не отменял, и это все еще считается преступлением, — добавил он, останавливаясь у окна.

Как нередко бывает в Сиэтле в середине сентября, внизу клубился густой туман, сквозь который едва проступали очертания домов и машин. Впрочем, Фрэнка Уайлдера не очень интересовало происходящее на Восьмой авеню. Его вниманием безраздельно владел судья Джералд Фэллоуз.

— Похищение — только в крайнем случае. Для ее же пользы. Если откажется нам помочь.

— Насколько я понял, вы для себя уже все решили и речь идет лишь о выборе подходящего момента.

Это означало, что ближайшие недели Фрэнку предстояло заниматься наблюдением за Сьюзен Фэллоуз Ранделл, вместо того чтобы отправиться, как он собирался, на острова на своей яхте «Утренняя звезда». Два месяца прошло после смерти его сестры, однако Фрэнк все еще остро переживал утрату. Он так надеялся оставить все дела и хотя бы несколько дней побыть в одиночестве. Может быть, вдали от шума и суеты он наконец смирился бы с неизбежным и боль, не оставлявшая его ни на минуту, начала бы стихать. И вот за каких-то пять минут все его планы пошли прахом — так разматывается клубок шерсти, устремляясь вниз по ступенькам лестницы.

— Двенадцать лет назад Сьюзен обнаружила, что она мне не родная дочь, и очень болезненно на это отреагировала, — продолжил судья Фэллоуз. — Ушла из дому и уже никогда не возвращалась. Все попытки к сближению отвергала. Даже в прошлом году, когда погиб ее муж. — Судья на мгновение умолк, видимо пытаясь справиться с волнением, затем заговорил более спокойным голосом: — Она дала ясно понять, что не желает слышать обо мне. Боюсь, Сьюзен настолько упряма, что не отступится от однажды принятого решения, даже если ей будет угрожать смертельная опасность.

— Неужели вы думаете, что она не осознает всей серьезности положения, не понимает, что угрозы гангстера Люка Трейдера не пустая болтовня? Не настолько же она лишилась здравого смысла, чтобы не согласиться переехать в безопасное место? — пытался возражать Фрэнк, хотя все больше чувствовал тщетность своих усилий.

Джералд Фэллоуз — человек умный и проницательный. Уж если он предвидит проблемы со своей приемной дочерью, о которой он, кстати, ни разу не заикнулся за все десять лет их сотрудничества, то Фрэнк может не сомневаться: проблемы будут.

— Хотелось бы верить, что она не слишком строптива. Однако на это рассчитывать не приходится. — Фэллоуз умолк, а когда заговорил снова, голос звучал твердо и уверенно — таким Фрэнк привык слышать его в судебных заседаниях. — Я член федерального суда, а вы заместитель начальника полицейского управления. Фактически вы прямо или косвенно работаете на меня. Поэтому я приказываю вам предпринять все необходимое, чтобы моя дочь не попала в лапы людям Трейдера, пока я занимаюсь его уголовным делом. Если для безопасности Сьюзен потребуется временно изолировать ее, поступайте соответствующим образом.

— Разумеется, сэр, раз вы на этом настаиваете. — Отвернувшись от окна, Фрэнк почесал в затылке. — И если вы уверены…

Он знал: следовало бы сопротивляться поэнергичнее. Совершить похищение женщины — даже если это дочь высокопоставленного чиновника и все делается с его санкции — значит балансировать на грани между законом и преступлением. Однако Джералд Фэллоуз явно нуждается в помощи Фрэнка, а сам Фрэнк слишком многим обязан судье — всего не перечтешь.

Несколько лет назад, например, когда чувство вины за смерть напарника-полицейского едва не довела Фрэнка до помешательства, судья сделал все возможное, чтобы тот снова обрел веру в себя. Фэллоуз научил его смотреть на вещи шире, оценивать ситуацию с разных сторон. Да, в тот день в зале суда погиб Энди, но вокруг находилось с полдюжины ни в чем не повинных людей, и ни один из них не пострадал благодаря безупречным действиям Фрэнка. А полтора года назад, когда стало известно, что сестра Фрэнка неизлечимо больна, судья Фэллоуз устроил ему перевод в Сиэтл, чтобы брат и сестра могли быть вместе до ее последнего дня.

— Да, я уверен, — ответил судья и добавил безмятежным тоном, словно зная об опасениях Фрэнка: — Если после окончания процесса она подаст на вас в суд, я возьму всю ответственность на себя. А до тех пор берегите Сьюзен как зеницу ока. Она — все, что у меня осталось, и если люди из банды Трейдера доберутся до нее…

— Не доберутся, — поспешил заверить судью Фрэнк.

С Сьюзен Ранделл ничего плохо не случится. По крайней мере, пока бьется сердце Фрэнка.

— Знаю, время не самое удачное. Вы ведь собирались взять отпуск на пару недель и походить под парусом у островов, не так ли?

— Ничего, отпуск можно отложить, пока не закончится судебное разбирательство.

— Сьюзен тоже всегда любила плавать на яхте. Всегда умела отличить левый берег от правого и фал от паруса. И не боялась шторма. — Судья задумался; казалось, в голову ему пришла какая-то идея. — Послушайте, а почему бы вам не использовать вашу «Утреннюю звезду»? Надежнее убежища трудно придумать. У людей Трейдера будет куда меньше шансов выследить Сьюзен на яхте или где-то на острове, чем здесь, в Сиэтле.

— Однако, сэр, я совершенно не представляю… — начал было Фрэнк, возражая не столько против довольно своеобразного использования яхты, сколько против присутствия женщины на ее борту.

В последние годы «Утренняя звезда» оставалась единственным местом, где можно было уединиться и собраться с мыслями. Но теперь, получив представление со слов судьи о его приемной дочери, Фрэнк чувствовал: такая гостья на яхте лишит его всякой надежды обрести хоть немного покоя.

Фэллоуз бесцеремонно прервал его:

— Не понимаю, зачем вам отказываться от путешествия? И сами бы отдохнули, и Сьюзен бы с собой прихватили. Немного солнца и свежего воздуха ей тоже не повредит. Надо полагать, на яхте ей понравится гораздо больше, чем сидеть взаперти в каком-нибудь захолустье, и она охотнее согласится нам помочь. Это тоже следует учитывать.

В интересах самой леди быть чуточку покладистей. Впрочем, особенно надеяться на это не следует. И сообщать о своих размышлениях судье он тоже не намерен.

— Как вам будет угодно, сэр, — коротко сказал Фрэнк. Тяжело вздохнув, он опустился в кресло. Затем взглянул на календарь. — А когда адвокаты Трейдера будут поставлены в известность, что вы взялись вести его дело вместо судьи Джонсона?