Тина Леонард - Двое

— Прибьешь насмерть?

— Точно.

— И мы закопаем ее в очень глубокую яму?

— Обязательно. Только твой дедушка сначала сдерет с нее кожу и сделает себе из нее ремень.

Мэри радостно захлопала в ладоши.

— Значит, он скоро вернется из больницы?

— Возможно. И ты, пожалуйста, перестань бояться старой змеи. Скорее всего, она была так рада вырваться на свободу, что быстро уползла восвояси и теперь вряд ли захочет попасться снова.

— Хорошо бы, — сказала Мэри удовлетворенно и взяла Анни за руку. — Она была такая страшная!

— Не могу с тобой не согласиться! — ответила Анни, и они вошли в дом.

Анни направилась на кухню и открыла холодильник. На полках стоял ряд банок с консервами, несколько бутылок сока и пакет молока. Все это появилось здесь вчера, в ее отсутствие. Анни ничего такого не покупала.

Она бросила укоризненный взгляд на Коуди, стоявшего в дверях кухни.

— Не следовало тебе этого делать, — сказала она.

Он чувствовал себя немного неловко, но уверенно ответил:

— Но ведь кое-какие продукты испортились, пока в доме не было света. Пришлось что-то выкинуть, а что-то подкупить.

Анни хотела было что-то возразить, но он перебил ее.

— А у тебя есть сейчас время ходить по магазинам? Ты целый день находишься в больнице, при отце. То, что я делаю, вполне нормально, успокойся, слышишь?

Анни опустила глаза. Коуди, конечно, прав, но ей от этого не легче. Так неприятно чувствовать себя зависимой. Никогда еще она не была в такой отчаянной ситуации, когда ей нужна помощь других людей.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Не стоит благодарности, — ответил коротко Коуди, не желая больше говорить на эту тему.

— Можно мне виноградного сока? — спросила Мэри, показывая на бутылку с яркой этикеткой.

— Конечно, моя милая!

Анни открыла бутылку и налила ей полный стакан. Мэри села на стул и с удовольствием стала тянуть прохладный сок.

— Можно тебе предложить чего-нибудь, Коуди?

— Мне тоже соку. Яблочного.

Раньше Анни не покупала этот сок, он был недешевый.

— Вы с мамой балуете Мэри, — заметила она.

Коуди усмехнулся.

— Еще бы! И получаем от этого огромное удовольствие, — сказал он, усаживаясь рядом с Мэри и подмигнув ей.

Анни взглянула на них и вдруг мысленно представила, что Коуди, Мэри и она — одна семья. Картина получилась не очень впечатляющая. Что-то никак не увязывалось в единое целое, и она поняла в чем дело. Да, ей нравился Коуди, она даже любила его, как брата. Но она никогда не смогла бы полюбить его так, как любила Карлоса. Может, Коуди и не ждет от нее этого и готов довольствоваться малым? Конечно, замужество очень бы облегчило жизнь и ее, и Мэри, но она не могла лишить Коуди радости быть любимым женщиной, с которой он когда-нибудь свяжет свою жизнь. Он стоит того. Коуди — прекрасный человек, который станет опорой семьи. Но ей не нужен брак по обязанности. И ей надо бы переговорить с ним об этом, но чуть позже.

— Знаешь, Коуди, — обратилась к нему Анни, стараясь переключиться на другую тему. — Возможно, отца выпишут уже завтра.

Он радостно взглянул на нее.

— Вот это новость! Вся больница наконец-то свободно вздохнет, потому что они только и мечтают выпроводить этого быка, — сказал он со смехом.

— Почему быка? — удивленно спросила Мэри.

— Коуди имеет в виду, что твой дед ужасно упрямый. Если что-нибудь втемяшит себе в голову, его не сдвинешь с места. Помнишь, у нас был бык? Точно такой же характер.

— Так нехорошо говорить о дедушке, дядя Коуди, — серьезно заметила Мэри.

Анни и Коуди рассмеялись. Коуди подошел к Мэри, поднял ее со стула и усадил к себе на колени.

— Я пошутил, киска. Это не значит, что я хочу обидеть твоего деда. Я вот тоже называю тебя киской. Но ты же не киска на самом деле, правда?

Коуди пощекотал ее за ушком, и она заулыбалась, ее глаза озорно блеснули.

— Нет, я не киска! — сказала Мэри.

Коуди встал и подбросил ее в воздух, она взвизгнула и залилась веселым смехом. Оказавшись снова в сильных руках дяди, Мэри взлохматила его волосы, а он сделал вид, что хочет «забодать» ее. Шум, смех, веселье — все это было Анни по душе. Она чувствовала благодарность к Коуди.

Благодарность, но не любовь.

Мэри с обожанием смотрела на дядю.

— А, так, значит, и дедушка шутил, когда назвал мистера Райеса хитрым лисом?

Коуди едва заметно усмехнулся.

— Он не мог сказать такое про мистера Райеса, — бросил он, поглядывая на Анни.

— Да-да, дядя Коуди, — уверила его Мэри. — Дедушка сказал: «Если этот чертов хитрый лис…»

— Погоди минутку, Мэри, — вмешался Коуди. — Я верю тебе, детка. Но мне надо кое-что тебе объяснить. Я называю тебя киской в шутку, потому что я тебя люблю. Ты ведь это знаешь?

Мэри кивнула.

— Я не думаю, что дедушка любит мистера Райеса, а? Как ты считаешь?

— Нет, не любит, — ответила Мэри и неожиданно погрустнела.

— Поэтому он вряд ли просто шутил, когда называл его хитрым лисом. Но я должен сказать, — я думаю, мама согласится со мной, — что в тот день дедушка был не в лучшем расположении духа. Поэтому он говорил такое, что в другой раз и не пришло бы ему в голову. Он сердился, и его язык опережал мысли. Понятно?

— Да.

— Хорошо. А теперь почему бы тебе не пойти в свою комнату и собрать там те игрушки, по которым ты особенно соскучилась? Мы возьмем их с собой и покажем бабушке.

— Конечно, дядя Коуди!

Мэри вприпрыжку убежала из кухни, и Анни с благодарностью посмотрела на Коуди.

— Тебе удается так чудесно ладить с ней!

— Я люблю Мэри как своего собственного ребенка.

Анни знала, что так оно и есть. И так было всегда с момента появления Мэри на свет. Но в словах Коуди она уловила нечто такое, что заставило ее вернуться к его недавнему предложению именно сейчас, не откладывая этот разговор в долгий ящик.

— Коуди, я тебя очень ценю и уважаю. В тебе есть все лучшие качества, какие только женщина может пожелать видеть в мужчине. Я бы хотела чувствовать по отношению к тебе нечто большее, чем признательность и уважение, но я никогда не смогу полюбить тебя так, как Карлоса. Прости уж.

— Я и не прошу об этом, — тихо заметил Коуди.

Анни ожидала такого ответа и была готова к нему.

— Понимаешь, он всегда будет стоять между нами. Я буду чувствовать себя неловко, словно я предала его. Я не смогу так жить — это будет несправедливо по отношению к тебе.

Коуди молчал. Пауза длилась довольно долго. Он сидел, уставившись в пол, и теребил волосы на затылке. Потом перевел взгляд на Анни и посмотрел пристально ей в глаза. Казалось, он читал в них больше, чем ей хотелось бы.

Он вздохнул и поднялся со стула. Было видно, что он подыскивает какие-то слова в ответ на чистосердечное признание Анни. Наконец сказал:

— Я все равно буду помогать тебе, Анни, во что бы то ни стало. Должен же наступить конец твоим злоключениям? Всегда есть выход из любого трудного положения, только я еще не нашел его для тебя.

Анни почувствовала облегчение. Скорее всего Коуди не влюблен в нее. Он, конечно, любит ее как близкую родственницу, но не больше. Поэтому ее отказ не разобьет его сердца. Она, в общем, так и предполагала — Коуди сделал ей предложение, исходя из интересов семьи, из сочувствия к ее невзгодам. А это не очень подходящая причина для того, чтобы навеки связывать себя брачными узами.

— Что я могу тебе сказать на это, Коуди? — Анни словно размышляла вслух. — С такими преданными, хорошими друзьями, как ты, мы справимся с любыми трудностями.

В этот момент зазвонил телефон и Анни кинулась к нему.

— Сейчас, я быстро, — сказала она на ходу, — и мы сразу поедем.

Она сняла трубку:

— Алло?

— Анни? Это Зак Райес.

— А… а… — только и смогла произнести Анни — она меньше всего сейчас ожидала услышать его голос, но быстро справилась с удивлением. — Как поживаешь?

— Я-то прекрасно. А вот как ты?

— У меня все в порядке.

Анни бросила взгляд на деверя. Жаль, что Зак позвонил именно в его присутствии. Коуди ведь слышит каждое слово.

— Ты меня озадачила вчерашним звонком, — говорил Зак. — Я забеспокоился. Собирался позвонить, но не смог вчера. Извини. Видишь ли, я был обязан присутствовать на ужине.

— О, не волнуйся. Как только я добралась домой, я сразу заснула как убитая, — соврала Анни.

Коуди передернул плечами и вышел. Она слышала его шаги в коридоре — он направился в комнату Мэри.

— Но у тебя был такой расстроенный голос вчера. Я испугался, что случилось самое худшее…

— Нет, слава Богу, пока все хорошо. — Анни пыталась сообразить, как ей объяснить причину вчерашнего звонка. — Мне не следовало тебе звонить. Просто не знаю, что на меня нашло.

Это частично было правдой.

— Я рад, что ты позвонила мне.