Наташа Апрелева - Посторонним В.

Мне заботливо подарил «прибор для измерения артериального давления», причем с «памятью на 66 показаний», не хочу даже представлять себе человека, активно пользующегося таким, все это достаточно безумно и ни на что не похоже.

01.20

Продолжается ремонт в подъезде, сегодня весь день на крышу разъезжали какие-то стройматериалы, на специальном таком канате, а внизу копошились строители, в синих комбинезонах и очень даже.

Работала, натурально, днем, за собственным столом, а перед окном – сюрприииз! – мужик появляется. Это маляр. Он будет улучшать наш фасад. Утеплять и разнообразить. Построил быстренько леса и залез. Нетрудно, в общем.

Но так неожиданно.

Не знаю даже, никому бы не пожелала: упираешь глаза в окно – рраз – а там мужик. Ходит.

Старшая по дому Надя принимает офигенно активное участие в ремонтных работах, снует буквально как челнок, то она объявление вывешивает, то собирает какие-то подписи (вопрос: для чего?), то с дико занятым видом тусует под окнами, просто Начальник Чукотки какой-то, а я несколько стремаюсь с ней общаться после двух случаев:

1) когда летом сын помял крышу ее машины игрушечной бомбочкой, смастерил своими руками из подручных материалов и метнул в окно, и я выплачивала Наде затребованный ею ровно миллиард долларов США;

2) когда месяц назад я ее буквально вытолкала личными руками из квартиры, потому что она притащилась опять докучать мне, с осколками желтой хрустальной пепельницы в руках, собрала у подъезда, умная Маша, в пакетичек, думала, я ей что? медаль выдам? ну я, да, в ярости вышвырнула му-жеву пепельницу в окно, потому что ненавидела его в тот момент.

А Надя, завив хвост веревочкой, поскакала немедленно Олафу звонить с жалобами на меня как на асоциальную личность и все такое; удивляюсь, все эти женщины на нашем пути почем-то сразу начинают Олафа любить, пытаться опекать, спасать от сумасбродств жены, называть «голубчик» и так далее. Хотя удивляться нечему, я и сама знаю, каким он может быть милым, когда берет на себя труд быть милым, какие цветы красноречия и дружелюбия может распускать.

Старшая по дому Надя очень-очень дружит с председательницей ТСЖ госпожой Борищевой, и уже вместе они дружат против квартиры № 2, в которой как раз проживает соседка – любительница чтения, соседкин муж и дочь старшего школьного возраста.

– Ты меня совсем не любишь, – говорит правая рука левой, – смотри, как ты ужасно настригла мои ногти, я что, по-твоему, должна так ходить? как Дунька с мыльного завода? как бомжиха бабка Катька? а вот еще что хотела сказать, вчера, во время совещания у генерального ты впиявилась в меня как… как… как я не подберу даже слово, как кто, вот синяк, между прочим, во все запястье… а ведь могла бы, дура, подумать, что, дура, будешь делать, без меня, ты ведь двух ниток связать не можешь, ширинку с трудом расстегиваешь, сиротинка. Все только соблазняешь меня, все только с пути истинного сбиваешь лукавством, так ведь мне и пару твоих любимых пальцев отрубить недолго…

– Бедная ты моя, бедняжечка, – лицемерно сюсюкает левая, – вся в трудах… праведных… Пойдем, я тебе сделаю массажик су-джоковский, в прошлый раз тебе понравилось… Специальные точечки, ага?

28 марта

23.35

«Это было последней каплей!..» – очень любила восклицать моя бабушка, Изольда Сергеевна, причем высказывание могло относится в равной степени и к разводу в семье ее многочисленных «приятельниц» (тоже бабушкино слово – приятельница: «Нас дружило одиннадцать пар, и вот моя приятельница…»), и к перебранке в очереди за, допустим, колбасой, которая как символ эпохи.

Про последнюю каплю у меня есть куча историй. Из жизни семьи.

Типа: жили они жили, не тужили, ну, может, немного и тужили, но все в пределах, на уровне поставленных задач, и вот он, например, плюхает на ее любимый ломберный столик (кухонный буфет, стойку для компьютера) горячую какую-нибудь кружку (тарелку, банку с пивом, железный бокал с виски, пакет с семечками, бутылку с серной кислотой?) – оппа! – возникает предательский круг (квадрат, жирное пятно, горка мерзкого мусора), далее некрасивый скандал и немедленный разрыв. Ну или медленный разрыв, такооой мееееедлеееный. Но неизбежный.

Лично я так и рассталась с Мужем намба уан, отцом ребенка Лизы: в те далекие годы микроволновок для удобного разогрева пищи не было (у нас точно не было, за весь мир как-то не решусь сказать), и борщ для Мужа намба уан на завтрак (любил основательно позавтракать) я грела в мисочке на газовой плите и, экономя усилия для дальнейшего мытья посуды, в этой же мисочке и подавала. Откушайте, батюшка, вволюшку. В одно Прекрасное Утро оказалось – а ведь ничто не предвещало беды! – что борщ нестерпимо горяч, просто невозможно взять в рот, Муж намба уан был вне себя от подобного пренебрежения мною супружеским долгом, открыл рот и не закрывал его минут пять, хаотично выкрикивая разные фразы, довольно обидные, даже и большой ложкой стукнул по столу. Пару раз. Может, три. Вот этот самый мерный стук и был «последней каплей»; я уже шагнула было к намба уан, чтобы роскошно плеснуть малиново-красным наваристым борщом на его аккуратно причесанную голову (медитировал по два часа перед зеркалом), но на полпути передумала: стало неинтересно. Повернулась (через левое плечо) и, печатая шаг, вышла из кухни и (о, как красиво сейчас скажу!) из его жизни.

Подруга моя, Алька. Рассталась с муженьком, редким, кстати, уродом, после оглашения им Требований к Супруге: Альке надлежало а) закончить парикмахерские курсы, и б) похудеть на 10 кило, и в) все это за 3 недели – чудесный план. Но последней каплей была характеристика, данная муженьком Алькиному подарку на 23 февраля: что за говно этот дезодорант? – с любовью поинтересовался он. Аля повернулась (через левое плечо) и, печатая шаг, вышла из двухкомнатной мужниной «хрущевки» и из его жизни.

Подруга моя, Снежана Константиновна. Собрала своему Холи Драйверу вещи после того, как он (а я ее прекрасно понимаю!) авторитетно заявил, что минет она брать не умеет абсолютно. До этого в их семейном прошлом было все: и драка Холи Драйвера с отцом Снежаны Константиновны, и секс Холи Драйвера с сестрами-близнецами на подругин 30-й день рождения, и кража Холи Драйвером с последующей продажей подругиных золотых украшений, далее везде. Снежана Константиновна терпела. Но стоило человеку дружелюбно обронить невинное замечание, как Чаша Переполнилась. Последняя капля, она.

Снежана Константиновна повернулась (ага, через левое плечо) и, печатая шаг, вышла из кафе «Тет-а-тет» (на Набережной, французская кухня, очень неплохой) и из его жизни.