Хелен Брукс - Перешагнув пропасть
Жак молча смотрел на нее, не отрываясь, по меньшей мере полминуты. Потом, схватив ее за руку так крепко, что пальцы ее чуть не затрещали, он бегом потащил ее через стоянку, по широкой парадной лестнице к массивным дубовым дверям.
— Что вы делаете? — воскликнула Сэнди; она с трудом поспевала за ним на высоченных каблуках.
— Вы, кажется, хотели попасть на эту дурацкую вечеринку? — прорычал он. — Вот мы туда и идем.
Когда они подбежали к двери, Сэнди уже задыхалась от этого галопа. И была рада, что дверь открыли не сразу после того, как Жак нажал кнопку звонка. Какая свинья, думала Сэнди, так грубо обращаться со мной лишь потому, что я не потакаю его разнузданным наклонностям!
— Улыбайтесь! — приказал Жак.
— Что?!
— Улыбайтесь! — Этот человек умеет приказывать, не повышая голоса, подумала Сэнди с тоской. А он продолжал:
— Не могу же я появиться здесь, словно маркиз де Сад, который тащит к себе женщину.
Когда дверь отворилась и маленькая горничная провела их в холл, достойный жилища какого-нибудь барона, Сэнди все же смогла улыбнуться. Почти мгновенно рядом оказалась Моника, она отделилась от группы людей, толпившихся в соседней гостиной. Увидев Жака, манекенщица просияла. Сэнди рассмотрела строгое черное платье, облегавшее ее как перчатка, на фоне которого волосы Моники казались еще более яркими; а то, что платье доходило до колен, делало ее ноги еще длиннее. В общем, Моника являла собой зрелище, от которого дух захватывало.
— Дорогой! — Моника протянула красивую руку жестом, который показался бы театральным у кого-то другого, но этой девушке жест лишь прибавил очарования. — Наконец-то. И Сэнди… — (Сэнди страшно удивилась, оказавшись в объятиях надушенной дивы, но не подала виду.) — Как приятно видеть вас снова. Я познакомлю вас со всеми. — Карие глаза Моники смотрели ласково, а голос был медовым.
И в самом деле, Сэнди пришлось знакомиться со всеми. Как только вновь прибывшие вошли в гостиную, мадам Лемэр крепко взяла Сэнди за руку и увела ее в сторону, противоположную той, куда Моника увлекла Жака. Симона говорила не умолкая, представляла Сэнди каждому гостю, а Сэнди приходилось невероятно напрягаться, слушая быструю французскую речь, и при этом она еще беспрестанно улыбалась.
Через полчаса Сэнди думала, что больше никогда не сможет улыбаться — разве что ее улыбающееся лицо отольют в гипсе, рука же Симоны все еще крепко ее держала. Вдруг послышался знакомый баритон. Сэнди резко повернулась и увидела ленивую улыбку Жака.
— Церемония представлений закончена? — голос его был ласковым.
— Я думаю, закончена, — ответила Симона, отыскивая глазами свою дочь.
— Тогда разрешите мне самому заботиться об этой гостье, — неторопливо проговорил Жак, взяв Сэнди за руку и одновременно забирая у нее пустой стакан. — Что здесь было — вино?
— Да. Да, кажется… — Сэнди отвернулась от него, чтобы поблагодарить Симону, и увидела еле заметный кивок, адресованный матерью дочери, стоявшей в другом конце зала. Сэнди посмотрела в ту же сторону и все поняла.
Значит, все подстроено, подумала она, Симона намеренно держала меня при себе, разыгрывая роль гостеприимной хозяйки, — чтобы дать дочери возможность побыть с Жаком. А теперь дочь позволяет ей отпустить меня. Неужели мадам Лемэр считает меня возможной соперницей? Боится, что я могу отбить Жака у Моники?
Пока она смотрела на Монику, пробивавшуюся сквозь толпу, Жак обнял Сэнди за талию и потащил прочь из гостиной — в огромный холл, где была слышнее музыка, звучавшая уже минут десять.
— Сначала выпьем, потом потанцуем, согласны? — С этими словами Жак увлек ее в следующую комнату, где у стены стояли столы, плотно уставленные винами и закусками, а рядом выстроился целый взвод официантов, ловивших взгляды гостей.
— Кажется, нас приглашали на небольшую вечеринку, — проговорила с недоумением Сэнди, которую жгла через легкий шелк рука Жака, покоившаяся у нее на талии.
— Вечеринка такая и есть — в понимании Лемэров, — ответил Жак. — Можете мне поверить. Моника и ее мать — светские дамы высшего разряда, а Филипп Лемэр, отец и муж, потакает им обеим. Это легче, чем сопротивляться. Вас не представили?
— Представили, еще в гостиной.
Жак провел Сэнди в ту часть комнаты, где помещался бар, его обслуживали четверо официантов в униформе. Жак спросил бокал сухого белого вина, который в мгновение ока был подан Сэнди.
— Как он вам показался?
— Показался?.. — Сэнди не сразу нашлась. — По-моему, очень мил. Мягкий и дружелюбный. — Сделав глоток охлажденного вина, Сэнди заметила насмешливую искорку в черных глазах Жака.
— Да, можно сказать, что он мягок и дружелюбен, — проговорил Жак, усмехнувшись. Сэнди потягивала вино, стараясь не заслонять свое лицо бокалом и держаться очень уверенно. Она не позволит себя переспорить. Ни за что. — Филипп в большей степени близок с моими родителями, чем его жена, — продолжал Жак. — Видите ли, наши отцы, мой и Моники, дружат с детства, а сейчас обе семьи крепко связаны деловыми интересами.
— Вот как? — откликнулась Сэнди. Очень удобно для Моники, подумала она. Родители Моники, безусловно, поддержат ее стремление завладеть Жаком, потому что такой брак будет выгоден с точки зрения финансов: оба состояния сольются. Как легко все достается рыжей красотке, ей прямо подносят счастье на тарелочке с золотой каемочкой. Сэнди сама удивилась тому, какой болью отозвалась в сердце эта мысль.
— Пойдемте потанцуем, — предложил Жак. Взяв бокал из ее рук, он поставил его на маленький столик, потом потащил ее через комнату к двери, ведущей в сад. В саду было светло как днем. Небольшой оркестрик играл с чувством, расположившись под полосатым тентом, в уголке бесконечной лужайки с аккуратно подстриженной травой. Площадка уже была заполнена множеством пар, танцевавших медленный танец.
— Я не хотела бы… — начала Сэнди, но Жак приложил палец к губам, призывая ее помолчать.
— Потанцуем, дорогая, ну есть же на свете хоть что-то, что вам нравится? — убеждал он. — Вы не плаваете, не танцуете…
— Кто вам сказал, что я не танцую? — возразила Сэнди, не выдержав ехидства.
— Но со мной вы не хотите танцевать. — Теперь в его тоне не осталось мягкой насмешки. Жак вперился в нее взглядом, который было трудно выдержать. — И плавать вы тоже не хотели — со мной.
— Жак…
— Все это так, Сэнди. — Он привлек ее к себе, и она поняла: он обязательно настоит на своем. — Вы будете со мной танцевать. Я хочу обнимать вас и, поскольку вы намекнули, что танец — моя единственная возможность в этом смысле, постараюсь выжать из нее все.
