Памела Джонсон - Решающее лето
— Нет, это со мной, — сказал Крендалл, обернувшись, и помахал кому-то рукой. — Это Хезерингтон. — И Крендалл сообщил, что это новый редактор одной из лондонских газет. Лет десять или двенадцать назад, когда Хезерингтон вел общий раздел в провинциальной газетке, Крендалл, живший в Париже, изредка посылал ему свои статьи. — Вы не возражаете, если я приглашу его? Он полезный человек, к тому же интересный собеседник. — Он направился к Хезерингтону.
— Как мало мы знаем собственных кузенов, — тихонько сказала миссис Чандлер. — Не представляла, что у Крена могут быть интересные друзья. — Она подняла бокал. — О присутствующих я не говорю. Ça va sans dire[5]. Мне удастся повидать вас в мой следующий приезд?
Я выразил надежду, что это обязательно случится.
Вернулся Крендалл с Хезерингтоном, очень высоким, широкоплечим ирландцем, который был уже изрядно навеселе. Его черные вьющиеся волосы были красиво подстрижены и блестели от бриллиантина, густые черные брови нависали над ярко-синими глазами. У Хезерингтона был до смешного короткий и толстый нос, несоразмерно длинная верхняя губа и ослепительно-белые зубы. Как только Крендалл представил его нам, Хезерингтон стал рассыпаться в извинениях за то, что бесцеремонно вторгся в нашу компанию.
— Что вы! Какая тут бесцеремонность! — мило защебетала Харриет, сразу же взяв на себя роль хозяйки. — Клод, подвиньтесь немного. Здесь вполне можно поставить еще один стул.
— Чудесно! Чудесно! — воскликнул Хезерингтон, потирая большие чистые и надушенные руки. — Рад видеть тебя, Крен, старый конокрад! — И, повернувшись к Харриет, спросил: — Кажется, так у вас принято приветствовать старых друзей?
— Вы удивительно тонко подметили, — заметила Харриет. — Вы очень наблюдательны.
— Надеюсь, вы не шутите? Как вам понравилась Англия?
Харриет принялась терпеливо рассказывать о своих впечатлениях.
— Все пойдет из рук вон плохо, — сказал Хезерингтон, выслушав ее, — если…
— Если что?
— Если мы не сменим правительство. «Мерцай, мерцай, далекая звезда»… — Он неожиданно захихикал. — «Назад к счастливым временам, назад к тому, что мило»…
— Смотря кому что мило, — сказал я.
— Только не втягивайте меня в политические дискуссии, — сказал он с отвращением. — Это так банально. — Он уставился на меня, словно надеялся, что под его взглядом я начну уменьшаться в размерах, а потом и вовсе исчезну, но вдруг круто, как балерина, делающая пируэт, всем корпусом повернулся к Харриет Чандлер. — Вы со мной согласны? Там, у себя, вы не теряете времени даром. Полная свобода частной инициативы…
— А цены бешено скачут вверх, — ядовито вставил Крендалл. Он упивался своим неожиданным радикализмом. — Дают нам доллары взаймы, чтобы мы купили парочку ящиков яичного порошка, а затем взвинчивают цены и — гоп! — вместо пары ящиков извольте получить всего один, а потом и того не получишь. Известно ли вам, в Америке, что яичный порошок отныне стал нашим основным продуктом питания?
— В рот не беру эту гадость, — пробурчал под нос Хезерингтон. — Меня от него воротит. Предпочитаю свежие яйца из Ирландии. — Мечтательно задумавшись, он вдруг умолк, а потом замурлыкал под нос ирландскую песенку о бледной луне над зелеными холмами. — Так о чем это мы беседовали? Ага, вспомнил! Могу сообщить вам новость — всеобщие выборы состоятся осенью.
— Не может быть! — удивился я.
— Абсолютно точно. Имею сведения. Мы всегда в курсе.
— Ваша газета довольно хорошо осведомлена, как я понимаю, — заметил Крендалл. Не так ли? Кого же вам удалось подкупить?
Хезерингтон, чрезвычайно довольный собой, повернулся к Крендаллу.
— Представьте, удалось, — сказал он. Но взгляд его вдруг остекленел, рот так и остался открытым.
— Неужели удалось? — переспросил я.
Но рот Хезерингтона уже захлопнулся, как капкан.
— Никаких имен и никаких сведений.
— Скажите же мне, скажите, кого ему удалось подкупить? — в полном восторге воскликнула Харриет, повернувшись ко мне.
— Неужели какого-нибудь члена парламента? — вслух размышлял Крендалл, наморщив нос и исподтишка поглядывая на Хезерингтона: он пытался определить, насколько тот пьян.
Подошел официант, Хезерингтон заказал себе ужин, а нам еще вина.
— Не пытайтесь что-либо выведать у меня, — предупредил он, — я ничего вам не скажу. — Затем он задал какой-то вопрос Крендаллу, спросил меня, чем я занимаюсь, и, тут же потеряв к этому интерес, дал мне понять, что, чем бы я ни занимался, это ровным счетом ничего не стоит. В завершение он отвесил пару тяжеловесных комплиментов Харриет и в полном молчании доел свою лососину.
Было уже за полночь.
— Мне пора, — сказал я. — Очевидно, придется идти пешком.
— Где вы живете? — спросил Хезерингтон.
— В Челси.
— А я в Кенсингтоне. Подождите, пойдем вместе, если не удастся найти такси. Мне тоже пора. Завтра сдаем номер в печать.
Мы распрощались в вестибюле ресторана.
— Я получила огромное удовольствие, — сказала Харриет, имея в виду не столько события, сколько атмосферу этого вечера. — Мы обязательно должны встретиться, Клод, в мой, следующий приезд. Вы мне очень нравитесь.
Я поспешил заверить ее в том же.
— Я увижусь с тобой до отъезда? — спросил ее Крендалл.
— Едва ли. Слишком мало времени. Спокойной ночи, мистер Хезерингтон.
— Меня тоже не забывайте, не то я обижусь, слышите? Вы обязательно должны отобедать у нас. — И вдруг для вящей убедительности он добавил: — Моя жена будет в восторге. Она два года провела в Штатах.
Харриет несколько секунд, явно забавляясь, снисходительно-любезно слушала его, словно забыв о нас, а затем вошла в открытую кабину лифта.
Крендалл направился в сторону Бэйзуотер-роуд, где он теперь жил, а мы с Хезерингтоном, подняв воротники пальто, зашагали к Пиккадилли.
К ночи потеплело, снег кое-где уже начал таять. Под фонарями он казался грязно-розовым, с серыми вкраплинами тонких льдинок, похожих на кусочки слюды.
Хезерингтон нетвердо держался на ногах. Он то шел совершенно прямо, то вдруг начинал выделывать ногами какие-то замысловатые па, словно танцевал вальс, и тогда его заносило в сторону.
— Чертова зима, чертовы тротуары! Почему их не чистят? Сотни бездельников торчат на углах, засунув руки в карманы. Вот бы и дать им ломы да лопаты. Ничего, придет осень, их заставят работать, как в Штатах. — Встреча с Харриет настроила его на боевой лад. — Имею сведения из достоверных источников.
Очень довольный, он беседовал сам с собой. Я ему не мешал.