Джессика Марч - Очищение огнем
Уверенность Кей, что лечение помогает матери, улетучилась в мгновение ока. Разве это улучшение, если апатия и отчаяние сменились ненавистью и горечью? Или именно из-за этого лечения она так увлеклась туземными поверьями и идеями о превосходстве гавайцев над белыми? Возможно, все, что казалось вполне обычным, даже ежедневные «экскурсии», имели скрытую отрицательную сторону.
– Мама, ты собиралась взять меня посмотреть heiau. Я бы хотела пойти с тобой. Интересно, что ты там делаешь?
– Когда пожелаешь?
– Сегодня. После работы.
Локи кивнула и вновь откинулась на подушку. Кей подумала, что мать выглядит такой довольной… и очень, очень счастливой.
На следующий день женщины отправились к heiau. Тропинка привела их к обширным полям застывшей лавы. Локи вела репортаж, словно заправский гид, немилосердно мешая геологические и исторические факты с религиозными легендами. Идти по неровному грунту было очень тяжело – острые обломки впивались в голые пальцы, торчащие из сандалий, перекатывались под подошвами. Локи объяснила, что они называются а'а – брошенные Пеле, не желающей пускать как людей, так и богов в свое королевство. Ниже по склону поверхность лавы оказалась более гладкой, но там расплавленное стекло застыло крупными волнами, именуемыми «pahoehoe». Среди этих широких, похожих на небрежно брошенные жгуты завитков виднелось множество более тонких нитей – волокон. По преданию это были пряди волос Пеле. Ближе к океану находились три маленьких погасших кратера. Локи объявила, что это «следы Пеле», оставшиеся, когда богиня впервые поднялась из океана на остров и взошла на горы, чтобы нырнуть в их глубину и проникнуть к сердцу земли.
Там, где кончались безжизненные черные поля, росли зелень и деревья – остатки леса, бывшего здесь много лет назад, прежде чем раскаленные языки лавы уничтожили густую душистую поросль геликонии, гибиска, диких орхидей и имбиря. Лес вокруг был полон щебета и хриплых криков тропических птиц. Солнечные лучи переливались цветными пятнами на листьях; бабочки всех цветов радуги порхали с ветки на ветку.
– Это рай, – прошептала Кей, когда вместе с матерью присела отдохнуть на полусгнившем стволе упавшего дерева.
– Так оно и есть, – поднимаясь, кивнула Локи.
До побережья оставалось совсем недалеко, Когда женщины наконец набрели на поляну размером с два футбольных поля. На конусах стояли два внушительных каменных сооружения в виде гигантских столов, поднятых над землей так, что под ними можно было пройти, почти не сгибаясь. Это и были heiau, построенные много сотен лет назад. Поскольку оба древние храма находились так близко друг к другу и под одним, как говорили, были похоронены великие вожди племен, они считались местом необычайно мощной магической силы, где можно было легко общаться с духами.
Пока Локи стояла на коленях в центре поля, Кей осторожно обошла оба heiau. Локи принесла красный мешочек Лили, и девушка, оглянувшись, заметила, что мать вынула какие-то предметы, положила на землю. Кей подошла ближе и увидела несколько камешков, раскрашенных щепок и пару высушенных тыквочек, расположенных полукругом. Девушка села возле матери.
– Ты хотела видеть, что я делаю, когда прихожу сюда, – сказала Локи. – Вот что я делаю, Кейулани. Молюсь.
Она жестом показала на странную коллекцию.
– Мои боги тут, и главное – мои hamakua.[10]
Кей оглядела камешки и обломки дерева. Неужели кто-то может верить в их божественную силу? Хотя… почему каменный идол или золотой крест более достойны поклонения? Почему высшая сила должна присутствовать лишь в соборах и церквах, а не здесь, в heiau?
Солнце клонилось все ниже в горизонту. Зубчатые тени деревьев, окружавших поляну, тянулись по земле, словно гигантские зубы, медленно вонзающиеся в жертву. Локи подняла глаза и оглядела поляну.
– Это священное место, – пояснила она, – храм убежища и спасения. В древние времена в жизни женщин было слишком много табу. Если тень женщины падала на вождя, если она ела вместе с мужчинами, если танцевала в определенное время месяца… ее могли приговорить к смерти, принести в жертву богине Пеле, бросить в вулкан. Единственной надеждой на спасение было вовремя скрыться от своих обвинителей и оставаться здесь, пока вожди не объявили, что боги простили ее. Я пришла в это убежище по той же причине – просить богов простить меня за то, что попрала древние законы и нарушила табу.
До этого момента Кей не до конца понимала, какое огромное влияние имеет на мать древняя религия Kahuna. Конечно, Локи читала исторические и религиозные брошюры, с благочестивым почтением говорила о древних традициях. Но неожиданно Кей ясно увидела, что эти верования стали не столько опорой и поддержкой, сколько одержимостью, навязчивой идеей.
– Теперь я могу тебе все рассказать, – начала Локи, – потому что мы здесь и потому что я так много молилась, что, наверное, наконец прощена. Моя вина, табу, которое я нарушила… как и моя мать… в том, что отдалась haole – белому.
Локи родилась и долго жила в борделе около армейских бараков базы Скофилд. В четырнадцать лет пьяный солдат лишил ее девственности, изнасиловал, но не понес за это никакого наказания – владелице борделя, естественно, вовсе не хотелось привлекать внимание властей к своему заведению. С этого времени девочка старалась по возможности держаться подальше от солдат. Локи мечтала стать танцовщицей, но, когда ей исполнилось шестнадцать, мать, спившись, умерла – не выдержал организм, ослабленный венерическими заболеваниями, подхваченными от многочисленных клиентов.
Оставшись в одиночестве, без всякой поддержки, полуграмотная, без всякой профессии, девушка попыталась, однако, не попасть в сети проституции. Она отправилась в Гонолулу, чтобы найти работу танцовщицы, исполнительницы hula, в одном из шоу для туристов, но в лучших отелях устроиться было непросто, и в конце концов Локи удалось получить работу в баре, около военно-морской базы в Пирл-Харборе, где, кроме танцев, приходилось разносить напитки. Иногда она спала с матросами – клиентами бара, правда, только с теми, кто ей нравился. Так прошло два года. И тут Локи повезло. Или так казалось в то время. В бар пришел морской офицер – симпатичный, спокойный человек, покоривший Локи с первого взгляда, потому что матросы, шумный, неопрятный народ, действовали ей на нервы. Он сказал девушке, что никогда не встречал никого красивее, переспал с ней, а позже послал первый в ее жизни подарок – флакон дорогих духов. Тогда он и спросил, не хочет ли Локи работать у него, пообещав большие заработки, столько духов, сколько она захочет, и еще много великолепных вещей.
