Наоми Кэмпбелл - Лебедь
У меня тоже есть Прекрасный Принц. Его зовут Маркус, в честь Маркуса Гарви, выходца с Ямайки, одного из вождей движения черных в Америке. Он призывал негров считать своей настоящей родиной Африку. Он умер в 1940 году. У моего Маркуса прическа, как у пугала, но на самом деле он очень элегантный. Его старший брат, когда они еще жили в Северном Лондоне, ходил в школу, где было много настоящих пижонов. Он многому научил Маркуса. Кроме того, Маркус очень большое значение придает чести и собственному достоинству черных. Он говорит, что мы афрокарибы. Ну и ладно, я не против. Я-то считаю себя англичанкой, но пускай буду еще и афрокарибой в придачу. Кому от этого плохо?
Маркус сильный и молчаливый, лицо у него очень гордое и очень красивое, он настоящий черный красавец, немного похож на знаменитого крикетиста Вива Ричардса. Я влюбилась в Маркуса, когда мы учились еще в пятом классе, и сейчас мы как бы неофициально помолвлены. По гороскопу он Скорпион, ужасно скрытный. Маме он очень нравится, думаю, не в последнюю очередь потому, что он любит, как она готовит. По воскресеньям он ходит к нам обедать, и мама старается вовсю: бананы, цыпленок с рисом, тушеное мясо с горошком, почки с фасолью, разные супы, картошка, батат – чего только она не выдумает! И вот еще что: мне уже шестнадцать, но я еще девушка. И собираюсь выйти замуж девушкой. Мы с Маркусом это обсуждали, и он меня прекрасно понимает. И маму это радует. А вот Тути не разделяет моих взглядов на этот счет. Сама она начала кокетничать, когда была от горшка два вершка. Мне даже неудобно стоять с ней рядом в церкви: она, когда поет, постоянно стреляет глазками по сторонам, вертит попкой и улыбается направо и налево. Не знаю уж, что думает по этому поводу его преподобие отец Вестбрук. Наверное, просто боится с ней связываться, она у нас такая боевая: ты ей слово, она тебе – два.
На самом деле, конечно, эта ее боевитость полезное качество, и может, Тути больше подходит на роль фотомодели, чем я. Она любит себя показать, любит играть на публику, но мама считает, ей лучше стать актрисой или певицей. Я вообще не понимаю девушек, которые не ладят с матерями. Для нас с Тути мама – лучшая подруга на свете. Она вообще для нас – все. И хоть мы бедные, но одежда у нас всегда чистая и аккуратная, и еда чудесная, пусть иногда и всего раз в день. Мама баптистка. Пядидесятница. Но меня ходить в церковь она никогда не принуждала. Она всегда говорит: что много значит для одного, для другого может ничего не значить. И по-моему, это правильно. Я иногда хожу в церковь, но, честно говоря, не чувствую в этом потребности, хотя знаю, что молитва действительно помогает. Но я верю, что Бог во мне и со мной, и не понимаю, зачем идти в какой-то специальный дом, чтобы его найти. Церковь – это же просто-напросто дом, и половина людей вообще ходят туда не потому, что верят в Бога, а потому, что им, скажем, нравится петь псалмы. Или просто по привычке. Но если я молюсь одна, бывают минуты, когда на меня накатывает такое чувство, словно Он вот тут, со мной, в комнате, слышит меня, смотрит на меня. И совсем не обязательно для этого ходить в церковь.
Но мама ходит, и она очень радовалась, когда на Кенсингтон Парк роуд обновили их старенький храм. Это совсем недалеко от нашего дома. Мы живем в муниципальной квартире на Портобелло Корт. Наш район постепенно становится довольно фешенебельным. Тут селится много таких, кого мама называет «белые либералы среднего класса». Не уверена, что она до конца понимает, что означает эта фраза, просто повторяет то, что много раз слышала давно, еще в шестидесятые годы, но сама она вкладывает в нее довольно определенный смысл: люди, которым нельзя доверять до конца. Это такие белые, которые хорошо относятся к черным, потому что мы черные, бедные, несчастные, и все в таком роде. То есть к черным вообще, а не к отдельным людям, отдельным личностям. У нас в Портобелло прекрасный рынок – и фрукты, и овощи, а по субботам бывают выставки-продажи антиквариата, и это привлекает много туристов. А еще в нашем районе во время августовских банковских каникул бывает настоящий карнавал, и это единственный раз в году, когда мне нравится быть афрокарибкой.
Неподалеку от нашего дома есть ресторанчик со странным названием «192», там любят собираться журналисты. Тути часто туда захаживает, она очень смешно изображает, как они выходят оттуда после ленча, который у них длится чуть ли не полдня. Но я больше люблю заведение «Рококо». Это магазинчик, где продаются газеты и журналы со всего света. Я каждый день после школы захожу туда и листаю «Вог», «Эль», «Клоузес шоу» и другие журналы мод, а потом кладу их обратно на стойку и покупаю «Миз», «Джеки» или «Шаут», потому что это единственное, что я могу себе позволить. Маркус читает американский журнал, который называется «Вайб» («Резонанс»), его основал Куинси Джонс. Там, кстати, тоже много про моду.
Объявление о конкурсе «Девушка года» я увидела в журнале «Смэш хитс». В нем говорилось, что надо послать две фотографии и быть ростом не меньше пяти футов восьми дюймов [16]. Я пять и десять, так что с этим все в порядке. Я рассказала Маркусу. Он у меня не из тех легкомысленных парней, которые сказали бы: «Давай, пошли для смеху». Он ко всему относится очень серьезно, за что я его и люблю. Мы обстоятельно все обсудили.
– А что тебя интересует на самом-то деле? – спросил он.
– Ну, красивая одежда.
– Ты хочешь сказать, модная?
– Ну, да.
– Послушай, ты любишь рисовать, и у тебя неплохо получается. Так? Почему бы тебе не заняться разработкой новых моделей? Твоя мама научила тебя шить. Ты ведь всегда переделываешь вещи из магазина на свой вкус. Так почему бы тебе не заняться этим серьезно?
– Но при чем здесь конкурс «Девушка года»? Я что-то не улавливаю. – А вот при чем. Конечно, может, я пристрастен, но ты настоящая красавица. И, конечно, они возьмут тебя в модели. Но ведь ты могла бы поработь моделью, так сказать, для начала, заработать денег, а потом поступить в колледж и получить настоящую специальность. И потом, если накопить кое-какой капитал, будет легче открыть собственную фирму.
Он все правильно рассудил. Какое счастье, что у меня есть Маркус! Я ведь до сих пор даже не задумывалась всерьез, чем буду заниматься после школы.
Маркус сделал несколько снимков. Правда, не очень удачных. Тогда он попросил своего друга Джо, который собирается стать профессиональным фотографом. Он несколько лет копил деньги на камеру, а теперь целыми днями бродит по Лондону и фотографирует людей – на улице, в школе, в любом интересном месте. Иногда и Маркус ходит вместе с ним. У Маркуса тоже есть неплохие фотографии, но все же до приятеля ему далеко, у Джо настоящий талант.
