Нора Робертс - Любовь побеждает все
Когда Эй Джи вернулась с розами, она была спокойна. Цветы были поставлены в одно из ее редких сумасбродных приобретений — высокую, тонкую вазу из хрусталя баккара.
— Поскольку вы так точны, мы можем приехать туда пораньше, и полюбоваться знаменитостями. Это вам не бизнес-ланч с ними или наблюдения во время съемок.
— Вы похожи на ведьму, — пробормотал Дэвид. — Белая кожа, черное платье. От вас разве что не пахнет серой!
Далеко не таким твердым жестом, как раньше, она взяла пиджак:
— В моем роду была ведьма, которую сожгли на костре.
Он взял у нее пиджак, сожалея, что слишком большая часть ее тела будет им закрыта.
— Что ж, меня это не удивляет.
— В Салеме, когда шла охота на ведьм. — Эй Джи старалась не обращать внимания на прикосновение его пальцев, когда он подавал ей пиджак. — Конечно, она была не более ведьмой, чем Кларисса, но она была… не такой, как все. Если верить журналам и документам, собранным Клариссой, ей было двадцать пять лет и она была очень хороша собой. Она ошиблась, предупредив соседей о предстоящем пожаре на скотном дворе, а он не возник в течение двух дней.
— Значит, ее подвергли пыткам и казнили?
— Люди обычно бурно реагируют на все непонятное.
— Мы говорили с жителем Нью-Йорка, который сорвал большой куш на фондовой бирже, предсказывая события до того, как они происходили.
— Времена меняются, — Эй Джи взяла сумочку и остановилась в двери. — Моя родственница, в честь которой я получила свое имя, умерла одинокой и без пенни за душой. Ее тоже звали Авророй. — Она многозначительно подняла бровь. — Пошли?
Когда за ними закрылась дверь, Дэвид взял ее под руку:
— Мне кажется, что родственница, казненная как ведьма, очень важна для вас.
Эй Джи, пожав плечами, отняла у него руку и нажала на кнопку лифта.
— Не у каждого в роду есть такой человек.
— И?..
— И, скажем, я прекрасно понимаю, насколько различны могут быть мнения. Они колеблются от слепого осуждения до слепой веры. Обе крайности опасны.
Когда они вошли в лифт, он заботливым тоном произнес:
— И вы всеми силами стараетесь защитить Клариссу от обеих крайностей?
— Именно.
— А вы? Вы, скрывая ваши родственные отношения с Клариссой, защищаете себя?
— Мне незачем защищаться от своей матери! — Она проскочила в дверь прежде, чем сумела обуздать внезапный приступ ярости. — Просто мне легче работать на нее, если мы не станем афишировать наши родственные отношения.
— Логично. Безусловно, логично, Эй Джи!
Она не поняла, считать ли его слова комплиментом.
— К тому же у меня обширный круг знакомых. Я не хочу, чтобы клиенты упрашивали меня уговаривать свою мать, чтобы та подсказала им, где они потеряли кольцо с бриллиантом. Ваша машина на стоянке?
— Нет, прямо перед домом. И я не критиковал вас, Аврора, а только спрашивал.
Она почувствовала, что гнев ее утих так же быстро, как и разгорелся.
— Все в порядке. Просто когда дело касается Клариссы, я становлюсь более чувствительной. Но где же машина? — начала она и тут же, увидев серый лимузин, восхищенно подняла брови. — Вот это да, — пробормотала она. — Я потрясена!
— Хорошо.
Водитель уже открывал дверь.
— В этом и заключалась идея.
Эй Джи уютно устроилась в машине. Она бесчисленное количество раз ездила в лимузинах, сопровождая клиентов, провожая их в аэропорт или встречая, но никогда не воспринимала этот приятный комфорт как нечто само собой разумеющееся. Сейчас, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие, она следила, как Дэвид достает из ведерка со льдом бутылку.
— Цветы, лимузин, а теперь шампанское! Я потрясена, Брейди, но я также…
— Собираюсь все испортить, — закончил он, опытным жестом открыв бутылку. — Не забывайте, мы проверяем вашу теорию, что я мог бы быть интересным спутником. — Он предложил ей бокал. — Как мои успехи?
— Пока что блестяще. — Она отпила и оценила. Если у нее в чем-то и есть опыт, подумала она, так это в сохранении легких, ни к чему не обязывающих отношений. — Боюсь, я больше привыкла баловать сама, а не к тому, чтобы баловали меня.
— Ну и как ощущение?
— Слишком уж хорошо! — Она сняла туфли и поставила ноги на ковер. — Я могла бы вот так сидеть и ехать часами.
— Со мной все возможно. — Он провел пальцем по ее шее к вороту пиджака. — Хотите сбежать с этой премьеры?
Она почувствовала дрожь в том месте, где скользнул его палец, а потом и во всем теле. До нее вдруг дошло, что у нее нет никакого опыта общения с Дэвидом Брейди.
— Думаю, нет. — Осушив бокал, она протянула его за добавкой. — Вы, наверное, многого от нее ждете?
— От премьеры? — Он до краев наполнил ее бокал. — Нет. Слишком много Голливуда.
— А… — Эй Джи, сверкнув глазами, медленно оглядела лимузин. — Понятно.
— Сегодня, похоже, исключение. — Он поднял за нее тост, оценив, с какой небрежной элегантностью она сидела в плюшевом углу лимузина, идеально вписываясь в этот интерьер. Сейчас, с ним. — Как представитель высших деловых кругов, вы должны хоть раз в год бывать на подобных мероприятиях?
— Нет. — Эй Джи скривила губы, отпив из бокала. — Я их ненавижу.
— Вы серьезно?
— Совершенно.
— Тогда какого черта мы туда едем?
— Экспериментирую, — напомнила она, поставив бокал, когда лимузин остановился у обочины. — Только экспериментирую.
На огороженных участках возле входа в кинозал столпилось множество людей. Щелкали камеры, мелькали вспышки. Это же Голливуд в вечер премьеры! Пройти по дорожке к входу оказалось делом трудным. Эй Джи и Дэвида приветствовали, им аплодировали. Она дважды моргнула, когда ее лицо ослепили вспышки камер трех папарацци.
— Невероятно, правда? — пробормотал Дэвид, ведя ее под руку.
— Вот тут-то я и понимаю, почему стала агентом, а не актрисой. — Инстинктивно защищаясь и даже не осознавая этого, она отворачивалась от камер. — Поищем укромный уголок?
— Я — за!
Она невольно засмеялась:
— Вы никогда не теряетесь.
— Эй Джи! Эй Джи, дорогая!
Прежде чем она успела отреагировать, кто-то прижал ее к мягкой, щедрой груди.
— Меринда, как я рада тебя видеть!
— Ах, сказать не могу, в каком я восторге от того, что ты здесь! — Меринда Макбрайд, нынешняя голливудская звезда, властно оттащила ее от Дэвида. — Хоть одно дружеское лицо! А то здесь обычно собирается такой зверинец!
Она сверкала с головы до ног, от бриллиантов в ушах до платья с блестками, которое казалось разрисованным очень искусным художником. Улыбка, которой она одарила Эй Джи, запросто растопила бы шоколад.
