Элли Даркинс - Волшебная ночь в Риме
У Лили невольно перехватило дыхание при упоминании о драгоценностях. День, когда она подростком оказалась в сокровищнице британской короны, был скомканным и утомительным. Она умудрилась оказаться за кем-то с огромным рюкзаком и не сумела разглядеть корону.
Она взглянула на Ника, который расхохотался в ответ.
– Похоже, нас интересуют королевские драгоценности, – объявил он гвардейцу.
– Ты правда согласен? Я пойму, если бриллианты – это не твое.
– Но это выражение на твоем лице как раз мое, – тихо заметил он, когда гвардеец осторожно отошел в сторону. – И если ключ к этому – бриллиант…
Ник умолк, но не сводил с нее пристального взгляда. Он говорит о бриллиантах? Интересно, сам-то понимает, о чем речь? Конечно, он наверняка не имел в виду бриллиант, с которым невеста идет к алтарю, а потом живет долго и счастливо вместе с любимым мужем. Но если в его словах не было скрытого смысла, почему он не отвел взгляд? Зачем прикоснулся к ее лицу, словно пытаясь угадать, ощутить то, что она скрывала?
Он опустил руку и нежно прикоснулся к затылку Рози, а Лили обхватил за талию и прижал к себе. Она закрыла глаза, когда он наклонился к ней, и ощутила легкое нежное прикосновение его губ к своим губам. На мгновение почувствовала, что не может пошевелиться, ответить на поцелуй или оттолкнуть его. В это мгновение она не знала, чего хотела, чего боялась больше всего. Дело в том, что этот поцелуй был необычным, не похожим на первый отчаянный поцелуй в больнице или печальный дружеский поцелуй в щеку. Этот нынешний дал начало чему-то новому. Чему-то большему. Серьезному. Пугающему.
Зажатая между ними Рози громко пискнула. Ник немного отстранился, его улыбка была подобна спокойному мерцанию свечи, но она ослепляла сильнее, чем лучи яркого солнца.
Он подозвал гида и сообщил ему, что они готовы к экскурсии.
Рози принялась хныкать, когда они направились к сокровищнице британской короны. Гид остановился.
– Ой, девочка, кажется, не в духе? Ей примерно столько же, сколько и моей внучке, а у той, доложу я вам, довольно громкий голос. Может быть, вы хотите посидеть с ней где-нибудь, пока она не успокоится?
– Спасибо, скорее всего, она просто устала. Думаю, если мы пойдем дальше, она постепенно уснет.
– Конечно. Маме всегда виднее, – ответил гид и подмигнул. – Хотя, если хотите знать мое мнение, – он окинул Лили внимательным взглядом, – настало время папе взять ее на руки.
Он продолжал что-то говорить, но Лили уже не слышала. Она не сводила глаз с Ника, у которого вытянулось и побледнело лицо. Мало-помалу он взял себя в руки. Его взгляд сделался спокойным, и он разжал стиснутые зубы.
– Да, – отозвался он, когда Лили краем уха уловила что-то о полковнике Бладе в 1671 году. – Он прав. Моя очередь.
И протянул руки к ребенку. Лили выразительно взглянула на него, безмолвно спрашивая: «Ты уверен?» Он взял Рози на руки и поднял ее к подбородку, а затем наклонился и поцеловал в макушку. На мгновение закрыл глаза, и Лили поняла, что он вспоминает. После этого он взглянул на нее с бодрой улыбкой, схватил за руку и слегка сжал.
Они последовали за гидом. Лили пыталась слушать его рассказы, впитывать новую информацию, но на самом деле ей всего лишь хотелось смотреть. И не на бриллианты, золото или старинные предметы роскоши. Хотелось смотреть на Ника с Рози. Видеть, как ему удается противостоять своей боли и прошлому, как он изо всех сил старается двигаться вперед. И он делал это ради нее.
Когда они вышли из сокровищницы королевской короны, уже начинало смеркаться. Зажженные фары освещали Тауэрский мост, а по берегам реки сновали толпы туристов, завершавшие свои экскурсии, смешиваясь с загородными жителями, торопящимися к своим семьям.
– Прогуляемся вдоль реки, прежде чем вернуться домой? – предложил Ник. – Сначала я хотел предложить поужинать, но…
Лили расхохоталась, вспомнив, что они провели в ресторане на яхте всего лишь полчаса. Прошло несколько часов, и теперь морской круиз казался смешным эпизодом. Поужинать она хотела на диване. Блюда высокой кухни, удостоенной мишленовских звезд, конечно, великолепны, но это невозможно вкушать в пижаме. Или, как оказалось, в компании грудного младенца. Зато сэндвич с сыром в домашней обстановке – совсем другое дело.
– Думаю, лучше скорее уйти, пока мы обогнали остальных туристов. Ланч был во многом незабываем, но Рози уже пора в свою кроватку. Хватит ей эмоций на сегодня.
– Понимаю. В таком случае пора возвращаться.
Лили кивнула, внезапно почувствовав тревогу.
Перспектива провести вечер вдвоем в его квартире вдруг показалась невыносимой. Этот поцелуй. Ей некуда будет скрыться от воспоминаний о нем, стоит им только вернуться домой.
Сидя в машине, пробиравшейся по запруженным транспортом улицам, она думала только о плотно закрытой двери своей спальни, в которую пока еще не впускала Ника. Она осторожно взглянула на него, надеясь, что ее чувства не отражаются на лице. Неужели они снова будут говорить об этом? Забудут о своих намерениях вести себя разумно и оставаться друзьями? Сегодняшний поцелуй лучше всяких слов выразил их невысказанные чувства.
Но Лили молчала. И Ник тоже. Молчали в машине, в лифте, молчали, когда Рози уснула, а они остались вдвоем в гостиной. Хотя теперь уже ничто не мешало начать разговор, которого оба раньше избегали.
Ник глубоко вздохнул, потирая затылок. На какое-то мгновение Лили показалось, что она сама себе все надумала, возможно, его вполне устраивало и такое положение дел?
Она осторожно взглянула на него, и сомнения рассеялись. Огонь в глазах лучше всяких слов свидетельствовал о его чувствах, которые были гораздо сильнее дружбы. Она ощутила, как этот огонь проник в глубины ее лона, опаляя изнутри, и на лице расцвела улыбка. Он нежно притянул ее к себе и коснулся ладонью бедра.
– Думаешь, это хорошая мысль? – Она заранее знала ответ, но понимала, что это их не остановит.
– Ужасная. – Ник коснулся ее щеки. – Хочешь остановиться?
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Остановиться? Как можно остановиться? Они всеми силами пытались этого избежать и уже говорили раньше о том, почему это плохая мысль. Глядя ему в глаза, она по-прежнему видела нерешительность, словно он и сам до конца не верил в то, что стоит переступить черту. Но остановиться?
– Нет.
– Все, о чем мы говорили, Лили, никуда не исчезло. Я не изменился, как и то, что случилось в моей жизни.
– Я знаю. Но с этим надо что-то делать. Не обращать внимания на то, что между нами происходит? Я не могу, Ник. Это сильнее меня. Это слишком серьезно. Давай просто пустим все на самотек. Никаких гарантий. Никаких обещаний. Просто перестанем бороться.
