Измена. Мы больше не твои - Ира Дейл
— Какие-то проблемы? — слышу глухой рык мужа.
Плечи Артема расширяются, мышцы напрягаются. Муж стискивает кулаки, явно, готовясь в любой момент вступить в схватку.
— Да, — пытается храбриться заведующий, но я вижу, как он снова отступает назад, и дрожь в его голосе тоже слышу. — Ваша… — пытается выглянуть из-за Артема, чтобы посмотреть на меня. Но муж наклоняется в сторону, чтобы закрыть заведующему обзор, — жена, — в итоге, просто выплевывает Николай Васильевич, — нарушила правила.
— Какие? — твердо спрашивает Артем.
Оленька начинает возиться у меня в руках. Видимо, чувствует образовавшиеся вокруг нас напряжение — его можно хоть ложкой есть. Поэтому мне приходится крепче прижать дочку к себе и погладить по головке, чтобы помочь ей почувствовать себя защищенной.
— Она не зарегистрировала пациентов при поступлении, — чеканит заведующий, даже не пытаясь скрыть пренебрежения.
— Сейчас они зарегистрированы? — спокойно спрашивает муж, вот только напряжение из его тела не уходит.
— Да, но… — начинает Николай Васильевич, но муж его прерывает.
— Еще что-то? — представляю, как Артем вздергивает бровь.
Привстав на носочки, выглядываю из-за плеча мужа. Мне нужно взглянуть в лицо мужчины, который решил загубить мою карьеру, потому что я не прыгнула ему в койку.
Еле сдерживаю себя от того, чтобы не усмехнуться, видя, как заведующий покраснел. Пот выступил не только на его лбу, но и скатывается по вискам. Взгляд Николая Васильевича бегает, а губы поджаты. Но стоит мужчине увидеть меня, как он шумно выдыхает и яростно смотрит на моего мужа:
— Как я уже сказал Александре Романовне, это частная клиника, а не благотворительная организация, — снова ловит мой взгляд, — и тем более, не ее личная больница, — выплевывает.
Набираю в грудь побольше воздуха и медленно выдыхаю. Если бы не дочка, лежащая у меня на руках, я бы точно вышла и высказала заведующему, что думаю о «личной больнице». Но малышка меня останавливает. Еще вторую бы забрать, но стоит только взглянуть на Марину, и как крепко она прижимает Леночку к себе, понимаю, что с малышкой будет все в порядке — она под защитой.
— Если вы о счете за лечение, то можете не волноваться, он уже оплачен, — твердо произносит муж. У меня же глаза расширяются — когда он успел? — Если будут проводиться еще какие-то процедуры или понадобится госпитализация, то с оплатой тоже не возникнет проблем. Поэтому не вижу смысла устраивать истерику на пустом месте! — Артем делает шаг к Николаю Васильевичу, нависает над мужчиной. — А если я еще раз увижу, что вы лапали мою жену, я вам руку, которую вы пустили в ход, в лучшем случае, сломаю, — цедит муж сквозь стиснутые зубы. В его словах слышится ничем не прикрытая угроза.
Даже мне становится не по себе. Не знаю, что чувствует Николай Васильевич. Но, похоже, Артем конкретно его унизил, раз мужчина фыркает, резко разворачивается и несется по коридору к лифтам.
— Я доложу о происшествии главному врачу, — бросает через плечо и скрывается за поворотом.
Напряжение, которое сковывало мышцы все это время, резко отступает. Ноги перестают держать, и я аккуратно сажусь на лавочку сзади. Опускаю голову, смотрю на Оленьку и нежно улыбаюсь, видя, что малышка посапывает.
Краем глаза замечаю, что Артем подходит к Марине, забирает у нее Лену, после чего поворачивается ко мне. Медсестра сразу же уходит, оставляя нас наедине с дочерьми.
— Как они? — спрашивает Артем, напряжение все еще не оставило его голос.
— Пневмония, — произношу обессиленно. — Я бы на день-два положила бы их в больницу, на всякий случай, и сама осталась бы с ними, — поднимаю взгляд на мужа. — Ты не против?
— Делай все, что считаешь нужным, — не думая ни секунды, отвечает Артем. — Если возникнут проблемы, я разберусь, — в голове мужа звучит твердость. — Но знаешь, чего я не понимаю? — аккуратно приподнимает Лену, чтобы малышка могла положить головку ему на плечо. Малышка устраивается удобнее, обнимает отца за шею, расслабляется. Только после этого Артем продолжает: — Как ты могла вот это, — указывает подбородком в сторону, куда ушел Николай Васильевич, — поставить выше нашей семьи?
Глава 25
Несколько дней я провожу в больнице с дочерьми. Сижу у их кроватей. Толком не сплю. Боюсь, что если закрою глаза, то, случись беда, не смогу вовремя среагировать. В итоге, так устаю, что едва могу стоять на ногах.
Артем тоже почти все свободное время проводит в больнице. Уезжает домой, только чтобы переодеться, а потом на работу.
Нам даже в палату девочек еще одну койку поставили, поняв, что мы оба не собираемся оставлять своих.
Постепенно малышкам начинает становиться лучше.
Хоть у девочек, спустя три дня, держится температура, и они покашливают, но, по крайней мере, у них начинает появляться прежняя жажда жизни. Мне приходится прикладывать немало усилий, чтобы удержать малышек на кровати… или хотя бы в палате. Этих непосед удается утихомирить только мультиками. Еще помогают пазлы, но где-то через раз.
Малышки явно идут на поправку, а меня начинает отпускать.
Гнетущие мысли снова крутятся вокруг моего брака, измены мужа, предстоящего развода…
А что, если Артем прав, и я приложила руку к тому, что наша семья разрушилась?
Нет! Никакая работа жены не может заставить мужа изменить!
Артем сам принял решение. Причем вполне осознанное.
Вот только муж все-таки оказался прав в одном — нельзя было ставить карьеру на первое место. Я в этом только убедилась, после того, как почувствовала пренебрежительное отношение Николая Васильевича к себе.
Благо, заведующий с момента нашей встречи в коридоре, когда Артем поставил мужчину на место, меня не беспокоил. Может быть, потому что я взяла больничный по уходу за детьми. Или просто решил не показываться, ведь главный врач так и не вызвал меня. Хотя угроза заведующего была четкой.
Но факт остается фактом.
Два дня относительного спокойствия помогают сосредоточиться лишь на дочерях.
Нас посещает лишь Ольга Вениаминовна, пожилая педиатр, которой передали моих девочек, чтобы она вела их.
Все-таки для Оленьки с Леночкой я — мама, а не врач. Хотя, если честно признаться, я часто об этом забываю. Нужно будет при выписке поблагодарить медсестер за терпение.
Дни в больнице сливаются воедино. Поэтому, когда приходит моя мама и предлагает посидеть с
