Свирепый - Дж. Б. Солсбери
Теперь мне остается только сохранять ледяную отстраненность в течение месяца.
ГЛАВА 7
Хейс
Хейван не перестает задавать вопросы, пока мы едем к моему зданию. Бесконечное болтание обычно действует мне на нервы, но в этот раз я благодарен за отвлечение.
Ванесса излучает серьезные флюиды «не связывайся со мной». Понимаю. Она расстроена и не хочет оставаться со мной в Нью-Йорке, но я не вижу другого выхода. Мне нужна ее помощь с Хейван, а девочке нужна мама. Мы в дерьмовом положении, но, по крайней мере, мы в нем все вместе.
— У тебя есть Netflix? HBO? У нас будет горничная? — Хейван даже не ждет моего ответа, поэтому я молчу. Позволяю ей болтать без умолку и задаюсь вопросом, настоящие ли это вопросы или для нее это способ разрядить нервную обстановку.
Джо, швейцар, вытягивается по стойке смирно, как только мы подъезжаем к моему зданию. Он открывает двери для Ванессы и Хейван. Я открываю заднюю дверцу своего внедорожника, и парни в униформе выбегают, чтобы помочь с сумками. Бросив ключи парковщику, направляюсь к задней части машины и вижу, что Ванесса требует свои сумки и настаивает, чтобы нести их самой.
Я сжимаю кулаки, чтобы не поддаться порыву вырвать сумки из ее рук и заставить ее позволить мужчинам, мать их, делать свою работу, но вместо этого слегка качаю головой, чтобы сказать парням отвалить. Если женщина настаивает на том, чтобы нести свои сумки самой, пусть несет.
Хейван идет рядом со мной по вестибюлю, а Ванесса тащит свои сумки за нами.
— Вау, здесь даже лучше, чем у Хадсона. — Хейван откидывает голову назад, осматривая трехэтажный вестибюль, наполненный современными светильниками размером с седан.
Мы направляемся к лифтам, которых здесь по два с каждой стороны, но я прохожу дальше к единственной двери лифта на дальней стороне. Нажимаю кончиком пальца на панель, которая тут же открывает дверь.
Обе женщины не решаются последовать за мной, но, в конце концов, делают это. Ванесса с трудом затаскивает свои сумки внутрь, и срабатывает сигнализация, когда двери задевают ее сумку при попытке закрыться.
— Черт побери! — Она отступает еще дальше в кабину, затаскивая свои сумки. Колеса одной из них застревают. — Черт.
Я протягиваю руку, чтобы помочь ей и затащить эту дурацкую штуку внутрь.
— Я сама, — рявкает она и подается всем телом назад, увлекая за собой чемодан.
Ванесса падает мне на грудь, а потом быстро выпрямляется. Вдыхаю аромат ее волос, которые, как я говорю себе, пахнут так же, как волосы любой другой женщины. И сопротивляюсь желанию наклониться и понюхать ее.
Хейван закатывает глаза, как будто ее мама — самый неловкий человек на планете. Иррациональное желание встать на защиту Ванессы заставляет меня открыть рот, но я быстро захлопываю его. Кто я такой, черт возьми, чтобы вмешиваться в их сложные взаимоотношения?
Чтобы заставить эту штуку двигаться, мне приходится наклониться над Ванессой и прижать кончик пальца к электронной панели. Мое тело мгновенно распознает прикосновение ее тела к моему. То, как Ванесса отпрыгивает, чтобы увеличить расстояние между нами, заставляет меня задуматься, распознает ли это и ее тело.
Дверь закрывается, и лифт быстро поднимается, набирая скорость.
В этом лифте нет кнопок этажей, потому что это мой личный лифт, который ведет прямо в мой дом.
Дверь открывается в круглое фойе с полированным мраморным полом, темно-серыми стенами и черно-белыми картинами.
Хейван и Ванесса словно застыли на месте. Ждут приглашения войти внутрь?
— Срань господня, — шепчет Хейван.
Ванесса не ругает ее за выражения, и теперь я задаюсь вопросом, была ли она крутой мамой в их городе. Той, которая позволяла своему ребенку ругаться, смотреть фильмы с рейтингом R и пить пиво из бутылки в подростковом возрасте.
Хотя, судя по тому, как Ванесса вертит головой, возможно, она слишком увлечена осмотром обстановки, чтобы заметить реакцию Хейван. Я говорю себе, что не замечаю длинную шею Несс или то, как ее узкие джинсы обтягивают каждый изгиб. И совершенно не задерживаюсь на ее белой блузке и кусочке кружева, прикрывающем ее грудь, которая видна с высоты моего роста.
Я заставляю себя смотреть на менее возбуждающие виды и пытаюсь представить свой дом их глазами. У меня так редко бывают новые люди. Здесь темно. Таинственно. Возможно, даже угнетающе. Мой профиль в дизайне интерьера — минимализм «мне все по барабану» с акцентами утилитарного шика. Если эта чертова вещь не служит какой-то цели, я не хочу, чтобы она находилась у меня дома.
Раньше я никогда не беспокоился о том, что кто-то подумает о моем доме. У меня не бывает гостей. Я никогда не устраиваю ужины или коктейльные вечеринки. Мое пространство — это логово одинокого волка. И оно должно выглядеть именно так.
— Вы двое будете здесь. — Я открываю стеклянные двери со стальной рамой, ведущие в гостевые комнаты моего дома площадью почти пятьсот квадратных метров. Жестом показываю на три спальни с ванными комнатами, собственными гостиными и видом на город от пола до потолка. — Выбирайте.
Хейван забегает в каждую комнату и выходит из нее, пока наконец не кричит:
— Эта моя.
Ванесса молча затаскивает свои сумки в ближайшую дверь.
— Я там. — Я указываю в том направлении, откуда мы пришли. — На другой стороне дома. Моя спальня и кабинет там. Кухня, столовая и медиа-комната — в центре.
— Это так круто! — раздается голос Хейван из ее ванной.
Не знаю, что такого интересного может быть в ванне и туалете, но, опять же, я не был в этих комнатах с тех пор, как впервые осмотрел дом перед покупкой. Там может быть целый бар, а я и не знаю. Хмурюсь. Может, мне стоит проверить. Кажется, подростка не стоит оставлять наедине с доступной выпивкой.
Хейван выходит из комнаты и возвращается в коридор с огромными глазами.
— У ванны стоит телевизор!
Ванесса выходит из своей комнаты без сумок, но выглядит... смущенной.
Ее руки сжаты в кулаки. Она переминается с ноги на ногу, заставляя меня задуматься, не передумала ли она.
— Мне нужно в офис. Вы обе устраивайтесь. Если вам что-то понадобится, наберите ноль на любом телефоне, и Дэвид вам поможет.
Не говоря больше ни слова, я оставляю дочь и бывшую в своем доме. В одиночестве.
Чтоб меня. Как
