Всего лишь измена - Мари Соль
— А вот не нужно меня проверять! — потрясла у него перед носом одетой в перчатку рукой. Был октябрь, мы как раз забирали мою иномарку из сервиса, — Я же тебе не подопытный кролик? Проверяй своих студентов, — добавила я, — И студенточек!
Костик вечно исследовал разных формы влияния цифр на людей. И я, как живущий с ним рядом пример самозанятой женщины, частенько становилась участником всевозможных экспериментов. Сама не зная об этом! Как-то раз я повернула налево перед носом у джипа. Тот ехал не быстро, а сзади него было много машин.
Мой учёный, сидевший по правую руку, мгновенно устроил глобальный расчёт.
— Предположим, что ты сэкономила две минуты своего драгоценного времени, при этом рискуя жизнью, — заявил он с умным видом.
— Я не рисковала жизнью! Я знала, что успею свернуть, — попыталась продраться сквозь дебри науки. Куда там!
— Твоя машина могла заглохнуть с вероятностью 0,0001. Это кажется несущественным! Но, если мы вспомним теорию вероятностей…
— Может, не надо? — сконфузилась я.
Но Костик продолжил. Когда он начинал говорить о теориях, то прерывать его было бесполезно. Проще уши заткнуть!
— Итак, теорема гласит, что «математическое ожидание числа появлений определенного события в N независимых испытаниях, равно произведению числа испытаний на вероятность появления события в каждом из них».
Я собрала свою волю в кулак, концентрируясь на дороге.
— По умолчанию принимаем, что в нашем случае «число появлений определённого события» составляет единицу. Ведь смерть возможна лишь раз.
— А вот тут я готова поспорить! — решила прервать.
— Не сейчас, — выставил руку вперёд мой супруг и продолжил вещать, словно напичканный знаниями робот, — Итак, вероятность мы знаем, число появлений тоже. Получаем формулу, где 1=0,0001*N. Отсюда мы можем вычислить N. Оно составляет 10000.
— И что? — я пожала плечами.
— Скажи, сколько стоит твой час? — озадачил Шумилов.
— Я не знаю, — нахмурилась я.
— Вита! Немыслимо! Ты занимаешься бизнесом и не знаешь цену своему времени?
Я предвидела это, потому принялась сочинять. Костик вычислила мой ежемесячный «выхлоп», разделил. Получил цену минут, сэкономленных мною. Затем применил свою формулу.
— Итак, 39 тысяч 455 рублей, это цена твоей жизни, — озвучил он цифру.
— Маловато, — обиделась я, — Я рассчитывала хотя бы на миллион.
— Это не реальная стоимость жизни, а то, как ты оцениваешь собственную жизнь, рискуя ею на перекрёстке, — Шумилов сложил руки с видом доказавшего теорему учёного.
— Иногда ты бываешь просто невыносимым, — добавила я, — Ч.т.д. («что и требовалось доказать», в точных науках).
После того, как уехал поэт, сюда заселилась семейная пара. Прибалты, рижане, насколько я помню. Супруг здесь работал, а жена увязалась за ним. Вероятно, боялась, что он променяет её на другую? Потом, когда она забеременела, они съехали. Рожать на чужбине не стали, вернулись домой.
Какое-то время сдавала посуточно. Приезжавшим туристам. Но соседи от этого были не в восторге! Так что пришлось «завязать».
Зайдя в спальню, сажусь на постель. Полгода она пустовала. Никого не селила сюда. Прибралась, подготовила в дар своей собственной дочери. А теперь вот, подумала…
А не схожу ли с ума? Подарить ей квартиру, ту самую, где я спала с её папой. Пусть Майя не знает, откуда она появилась. Но я-то всё знаю! Как я смогу с этим жить?
Нет, уж! Лучше продать. Зря Костик не дал мне сделать этого раньше. В связи с последними событиями, это особенно актуально. Избавиться от всего, что напоминает Никиту. Зачистить концы и жить дальше. А то в этих стенах ощущение такое, словно я всё это время хранила квартиру как память о нас, о былом…
Кто-то звонит в мою дверь. Я от неожиданности подскакиваю! Наверно, соседи? Пришли уточнить, «кто в теремочке живёт». Тут сбоку такая дотошная бабушка, глазок у которой всегда навострён. Наверное, видела, как я отпираю замок? Испугалась!
Выдыхаю, поправив одежду, иду открывать. Моя дверь без глазка. Но на ней по старинке есть щёлочка, куда раньше бросали письма. Правда, ящика нет. Он давно отвалился. А вот щёлка осталась! Смотрю сквозь неё, вопрошая:
— Кто там?
Тишина, вижу тёмную ткань. Трудно понять, кто за дверью.
— Кто это? — повторяю.
И вдруг слышу голос Никиты:
— Виталина, открой. Это я.
Закрываю проклятую щель, прижимаюсь к двери и дышу. Не открою! Да как он проник? Хотя… О чём это я? Богачёв! Ведь он, как таракан, проникнет куда угодно.
— Виталин, я ведь знаю, ты там? Я пришёл поговорить.
Мои вздохи становятся глуше. Я ведь взрослая женщина, правда? Ну, что я скажу: «Не открою». Пошлю его? Лучше впустить. И послать, глядя прямо в глаза.
Замок издаёт мелодичное щёлканье, когда я его открываю. И, отпрянув от двери, впускаю того, кто пришёл.
Глава 15
Отхожу от двери, когда вижу Никиту. Как будто он может меня укусить. Он стоит в нерешимости.
— Как ты узнал, что я здесь? Ты следил за мной что ли? — усмехаюсь.
Рубашка закатана к локтю, на запястье браслет от часов. Он всегда был весьма лаконичен и сдержан. Невзирая на то, что являлся владельцем большой ювелирной сети, сам не носил украшений.
— Не знаю, почувствовал, — смотрит он так, словно и вправду почувствовал что-то. Наверное, слишком уж много я думала о нём в последнее время. Вот и накликала…
— И зачем ты пришёл? — уточняю, сцепив на груди обнажённые руки. На мне лишь футболка и брюки. Люблю этот стиль. Платья я ношу редко. Хотя Костик всегда повторяет, что мои ножки грех скрывать в брюках.
Никита виновато глядит себе под ноги:
— Поговорить. Может, впустишь?
У меня, собственно, и выбора нет. Не прогонять же его, открыв дверь? В этой квартире он был множество раз. И теперь вид его в коридоре вызывает предательский импульс внутри. Я подавляю смешок. Но Никиту одолевают те же мысли, что и меня.
— Невероятно! Здесь всё также, как и тогда. Как будто назад в прошлое, — говорит, оглядевшись, потрогав изогнутый выступ комода.
— Да уж, машина времени отдыхает, — вздыхаю.
— А я думал, ты сразу продашь её, эту квартиру, — он смотрит с печальной улыбкой. Он будто бы даже слегка удивлён.
Я хмыкаю:
— Хотела продать, а потом передумала. Решила оставить, сдавать.
«Решила отдать твоей дочери», — про себя добавляю.
Никита кивает:
— И правильно! Жилплощадь хорошая. Мало ли что. Пригодится!
Я, вскинув бровь, говорю:
— Мало ли… что?
— Ну, в жизни всякое бывает, — кивает он, — Мне ли не знать.
На кухне осталась посуда. Те самые чашки стоят под стеклом. Я запретила квартирантам их трогать. Купила другие, чтобы они могли пользоваться. Будто чашка Никиты
