Белое озеро: Охота на лис (СИ) - Дарья Волкова
Туман лежал на крыльце и довольно щурился на солнце. А когда Лис поднялся на крыльцо, принялся вертеться у его ног. Предатель!
— Поставь меня на место.
Едва Лис это сделал, Лиза тут же влетела в дом. И, когда за ней захлопнулась дверь, поняла, что ее одежда и обувь остались у Лиса. И даже трусы.
Лиза шумно выдохнула. Ну, ничего. Это, в конце концов, не единственные трусы. Правда, все остальные были вчера постираны и висели на веревке, протянутой между крыльцом и соседней сосной. Да и вообще — она вчера почти все постирала.
Твою мать, Лисовский! Но выходить обратно и забирать у него свою одежду Лиза не стала. Ей казалось, что это в их предстоящем «разборе полетов» сразу отнимет у Лизы несколько очков. Нет уж. Жди там и трепещи!
В рюкзаке нашелся не иначе как мистическим образом попавший туда сарафан. Тонкий, на лямках, длиной до колена, в легкомысленные цветочки. Немного не то, чтобы вести воспитательные беседы с нахальным красавчиком, но ничего другого нет. Разве что в вещах деда Матвея покопаться. Представив себя в драповых штанах и клетчатой рубахе деда, Лиза фыркнула.
И открыла дверь в яркое солнечное утро.
Лис, сидящий на крыльце, обернулся. А потом быстро встал и сделал несколько шагов к Лизе. Она невольно отступила. И через несколько секунд яркое солнечное утро погасло. Дверь за спиной Лиса закрылась, и они остались в мягкой сухой тишине добротного, сработанного из кедра дома.
Лис смотрел на нее. На Лизу так никогда в жизни не смотрели, но она точно знала, что означает этот взгляд. Желание. Так смотрит мужчина на женщину, которую хочет.
Не то, чтобы Лизу в жизни не хотел ни один мужчина. Это было бы смешно. Наверное. Но точно она знала сейчас только одно — так на нее никогда не смотрели. Тяжелая обсидиановая гладь его глаз была неспокойной. Она тяжело колыхалась, под ней пробегало что-то. Грудь Лиса часто поднималась и опускалась, и футболка — сегодня почему-то голубая — этого не скрывала. Его взгляд то и дело сползал вниз, и Лиза знала, куда он смотрит. Ей на грудь. И она чувствовала, что тонкая ткань наверняка натянулась на сосках, затвердевших то ли от холода водопада, то ли от жара взгляда Лиса. А потом он поймал ее взгляд в плен. И Лиза четко поняла, что мужчина, который встает минимум в половину пятого утра, преодолевает три часа пути по озеру — приезжает не ради того, чтобы только подать полотенце. И не ради завтрака.
И от этого осознания Лизу обдало жаром. Она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни одного слова. А когда Лис сделал несколько быстрых шагов к ней и прижал к себе, Лиза облегченно всхлипнула.
Да, да, да…
Его катер называется «Чыйрак», что означает — быстрый. И Лис тоже быстрый. Все происходит между ними быстро. Его губы быстро сминают ее губы, язык быстро вторгается в ее рот. Напор его языка, его тяжелое дыхание с ментоловым вкусом, твердость горячего тела, к которому ее прижимают — от всего этого у Лизы кружится голова. А когда его руки начинают шарить по ее телу — еще и колени подгибаются. Лис чувствует это — как ее тело реагирует на все это, считывает на каком-то животном уровне, и прижимает к себе еще крепче. То ли чтобы она не упала, то ли чтобы почувствовала его. Почувствовала то, ради чего он приехал. И это не полотенце и не завтрак.
Макс был не прав. Лиза не ханжа. И она хочет того же, что и мужчина рядом. Но все же все происходит слишком быстро.
Его губы оставляют ее рот, Лис наклоняется и впивается поцелуем в ее шею. С негромким рыком. Рядом с Лизой никто никогда не рычал — пума в зоопарке не в счет! От этого глухого вибрирующего звука по телу прокатывается волна. Эта дрожь — возбуждение. Но и что-то еще.
Ей почему-то немного страшно. От того, что все происходит слишком быстро. От того, что она вообще не контролирует то, что происходит. От того, что совсем не знает мужчину, с которым все здесь и сейчас идет к сексу. От того, что она знает о нем то, что ей совсем не нравится.
И от того, что Лиза привыкла совсем к другому. К длинным ухаживаниям, цветам и прогулкам, к разговорам, к тому, что ты прекрасно знаешь человека, который целует тебя.
Сейчас все было совсем не так. И, несмотря на то, что у нее буквально подкашивалась ноги и кружилась голова от мужчины рядом и от того что он делал — а в данный момент он ставил ей засос на шее — Лизу не покидало чувство легкого принуждения. Как будто… как будто она уже не в состоянии это остановить. Как будто от нее ничего не зависит.
— Лис… — она уперлась ладонью в его каменное плечо. — Лис, пожалуйста…
Он поднял голову, и Лиза тут же забыла, что хотела сказать. У него был абсолютно пьяный, поплывший взгляд. А его крупные губы сейчас были просто… Это она ему их так накусала, что ли?! И эти вспухшие губы безумно хотелось снова поцеловать. И ни о чем уже не думать.
— Что, Лиза, что?! — его шершавые ладони гладили ее щеки, и Лизу вело. Вот именно этого ей и хочется. Нежности. Прикосновений. Немного времени, чтобы привыкнуть.
— Лис, давай не будет торопиться…
Он медленно моргнул.
— В смысле?
— Ну… — Лиза судорожно вздохнула. В голове у нее все плыло, и говорить связно и осознанно она не могла. И поэтому просто ляпала, как есть. — Понимаешь, Толь… Я привыкла немножечко к другому. К ухаживаниям…
— То, что я сделал тебе душ и вообще изо всех сил тебе тут быт обустраиваю — не считается за ухаживание?!
Лиза почувствовала легкий холодок. Мы же не на рынке, Лис. Мы не торгуемся. Я тебе просто пытаюсь объяснить, что…
— Спасибо тебе, — Лиза рвано выдохнула. — Правда, спасибо огромное. Но я не об этом. О внимании. О цветах. О…
— Лиза, тут травинку сорвать нельзя — это заповедник! А ты говоришь — цветы. Вон, за окном полная тайга цветов!
