Ирина Лобановская - Медовый месяц
Шура недоверчиво хмыкнул.
— Да-да! — воодушевленно продолжал Саша. Это единственно верный и безошибочный путь! Уж я-то знаю!
Он, конечно, не собирался рассказывать о том, что оказался даже не в состоянии найти места для встреч. Эти нюансы и детали не для ушей его приятелей-несмышленышей.
— Очень хорошо сразу ее обнять, ну, или там погладить по щеке, по ладони, по плечу… В общем, действовать надо исключительно по прямой и по касательной. — Сашка хохотнул. — Девицам это всегда нравится. Вообще они поощряют и приветствуют любые к ним прикосновения, всегда относятся к этому положительно и одобрительно. Это для них всегда актуально. Хотя иногда могут и губки надуть. Дескать, чего лезешь? Но только для вида. Если сахар не размешать, он останется на дне чашки… Ну, поухаживаешь за ней там неделю-другую — затягивать это дело не стоит, я не советую! — и спрашивай в открытую, когда, мол, и где?
Скептик Шура снова недоверчиво хмыкнул.
— А ты не завираешь? — с сомнением уставился на него Саня. — Далеко не всякая сразу согласится. И потом… — Он чуточку помялся и смутился. — А если она девушка?..
Шура тоже с интересом уставился на Сашку. Что он теперь соврет? Как станет выкручиваться и что сочинять?
— Да, тут есть некоторая небольшая проблема, — глубокомысленно изрек Сашка. — Надо учиться с ходу отличать девушку от женщины. Еще до всего остального…
— Ну, Гребенкин, ты даешь! — изумленно ахнул простоватый и наивный Саня. — И как же это сделать, мужчина Саша? В смысле, заранее?
— А так! Слушай сюда! И внимательно! — рванулся вперед без всяких тормозов Сашка. Его явно заносило в заоблачные дали и поднимало на опасные высоты, куда забираться ему пока не следовало. — Девушки — они всегда застенчивые, робкие… У них еще нос не дорос. А женщины все разбитные и твою руку с плеча никогда не сбросят. Даже очень ей обрадуются.
— Хочешь сказать, все без исключения женщины в любой момент готовы лечь в постель с кем угодно, например с тобой? — без обиняков уточнил Шура.
Сашка почувствовал, что зашел в тупик и несет ахинею. Но сдаваться не собирался.
— Примерно так! — заключил он.
— Бред! — отверг Шура. — Полная ерунда! Так не бывает и не может быть! Потому что еще есть взаимное влечение, симпатия и любовь, в конце концов! А ты толкаешь нам голую физиологию и пытаешься ее выдать за эталон! Ну и логика! Да в отношениях двоих людей вообще нет и не может быть стандартных образцов, кроме чувств! Понимаешь, да? И законы там чаще всего свои собственные.
Шура казался по-своему абсолютно правым.
— Ты ни в чем пока не разбираешься! — нагло заявил Сашка. — Вот найдешь себе девицу и тогда все уразумеешь! Жизнь заставит и научит!
— Ну ладно, не ругайтесь! Чего спорить по пустякам? — остановил приятелей Саня. — Ты давай, мужчина Саша, расскажи, как правильно целоваться. Можешь даже показать.
— На ком это? — растерялся Гребениченко.
— А на мне! — с ходу сориентировался Саня.
Сашка помялся:
— Ну, ты придумал… Как это?.. Мы с тобой ни с того ни сего начнем сейчас целоваться? А вдруг кто-нибудь увидит?..
— Да кто? — Саня повел рукой вокруг. — Никого нет! Все давно разошлись по домам!
Приятели стояли на заднем дворе школы.
— И ты не рассказал ничего о постели. Как ты чувствуешь, что уже можно и ты готов? — продолжал настойчиво допрашивать Саня.
Ну и дотошный…
Шура молчал, глядел насмешливо, но, видимо, тоже был не прочь услышать продолжение урока.
— А это тоже тебе показывать? — совсем перепугался Сашка. — Ты чего, Наумов, совсем сдурел?! Свою готовность ты вообще сам прекрасно почувствуешь… Вот тут… — он показал на себе рукой, — у тебя станет все твердое, как деревянное…
— Ну да? — не слишком поверил Саня. — Еще никогда у меня ничего не застывало… Надо попробовать потренироваться на какой-нибудь девахе постарше… Ты мне выбери, чтобы точно была женщина!.. Без ошибки! А теперь целуй…
— Ты опять, наверное, накурился? — брезгливо спросил Сашка.
Саня Наумов начал курить раньше всех в классе.
— А разве не бывает курящих женщин? — разумно спросил Саня. — Ты, Гребенкин, если взялся за гуж, так давай учи!
— Моя не курит! — пробурчал Сашка.
И нехотя подчинился. В общем-то ему нравилась роль опытного наставника, но его знания и умения не стоило преувеличивать, завышать и возводить в беспредельно высокую степень. Все-таки Саня мог бы ограничиться и остановиться на теоретическом материале. Более чем достаточно на первый раз. Однако друга усиленно потянуло к практике…
Пока Сашка передавал свой поцелуйный, не слишком пока богатый опыт Сане, Шура внимательно наблюдал за ними и тоже старался кое-что усвоить и запомнить, извлечь для себя некоторые детали.
Только трое друзей не подозревали, что из окна школы за ними в ужасе наблюдала одна из учительниц…
Назавтра Владимира Александровича срочно вызвали в школу.
— Ты что там натворил? — удивился он.
Саша учился хорошо и хулиганством никогда не отличался.
Сын недоуменно пожал плечами:
— Сам не пойму… Как-то очень странно…
Хотя один грешок за ним водился… На переменах младшеклассники часто играли в орлянку, иначе — в трясучку. И ловкий Гребениченко, пользуясь своей силой, увидев игру, тотчас отбирал у них деньги и каждый раз при этом заявлял:
— В фонд мира! Будьте сознательными!
Но кажется, пока никто из ограбленных учителям не жаловался…
Завуч показалась старшему Гребениченко не похожей на себя. Непривычно нервничала и мялась.
— Владимир Александрович, — с трудом подбирая слова, заговорила женщина, — мы вас знаем не первый год… И всю вашу семью… Мы вас уважаем… У вас хороший мальчик… Саша всегда отлично учился и не беспокоил учителей своим поведением… Он идет на медаль…
Гребениченко слушал внимательно, все больше и больше настораживаясь. Не к добру такое длинное и пространное вступление… Что же случилось в школе?!
— Очевидно, сейчас он что-то натворил? — пришел на выручку завучу Владимир Александрович. — Иначе вы бы меня не вызвали. Да еще так срочно…
Завуч обреченно кивнула и прикусила губу.
— Ваш Саша привязан к Наумову… и Умбергу…
— Да, они дружат не первый год. Бывают у нас дома. Хорошие мальчики. — Владимир Александрович по-прежнему ничего не понимал. — Называют себя тремя мушкетерами. Атос, Портос и Арамис. Очевидно, ждут своего д'Артаньяна. — Гребениченко усмехнулся. — Это как-то связано с ними троими?
Завуч судорожно стиснула руки.
— Видите ли… Даже не знаю, как выговорить… У нас в школе еще никогда не было ничего подобного… Они любят друг друга…
