Измена. Закрывая гештальты (СИ) - Шабанн Дора
Я прикидывала в календаре более четкий план действий и бормотала под нос:
— Поговорю еще с тренером, чтобы подобрал нам в Новгороде клуб для Кота после его реабилитации. И вообще, все будет в шоколаде, а не в чем обычно.
Лера и Анфиса переглянулись и хмыкнули.
Меня же несло на волнах восторга от открывавшихся перспектив:
— А приятным бонусом будет то, что расстояние между мной и моими родителями будет ни две остановки, а два часа на машине. Да и Рому с Олей встретить в ТЦ еще раз шанса у меня практически не будет.
Дочь грустно покивала. Ей все равно больно. Как бы он себя ни вел, Роман Николаевич оставался ее отцом.
Я это понимала и ни одного плохого слова вслух при детях в его адрес не говорила.
Ладно, план понятен.
Делюсь с девочками, а то отпускать пора поддержку в лице подружки:
— Так, завтра утром я принесу заявление этому небритому чепушиле, и пусть Администрация дальше живёт без меня.
А как у начальника подписать нужные документы я знаю: во время его телефонного разговора, предварительно положив перед ним на стол шоколадную конфетку.
А там — ловкость рук, хорошие человеческие отношения с секретариатом главы района и больничный.
Бухгалтерия и кадры могут взбрыкнуть, но я после мартовского выезда не только в шоке рыдала по углам, но и припасла кое-что на Инессу, так что должны мирно разойтись.
Про то, что даст бог, переезд в Новгород избавит меня еще и от Игоря — я даже мечтать боялась, хотя была бы рада.
Честно.
Осталось все задуманное претворить в жизнь.
[1] Сове́т в Филя́х — военный совет, который в соответствии с Воинским уставом был созван 1 (13) сентября 1812 года во время Отечественной войны главнокомандующим М. И. Кутузовым в деревне Фили к западу от Москвы. На рассмотрение был вынесен вопрос о том, пытаться ли после Бородинского сражения дать ещё одно сражение под Москвой, либо оставить город без боя.
Глава 22
Овраги, сюрпризы и подводные камни
Старый еврей уезжает на родину, везет в клетке попугая. Таможенник не пускает, говорит, что животных и птиц можно вывозить только чучелом или тушкой.
Еврей божится, что попугай в их семье уже 100 лет.
Попугай слушал-слушал и говорит:
«Фима, чучелом или тушкой, а уезжать надо»
(анекдот)
А дальше у меня в жизни, как обычно и бывает, последовала печальная констатация: да, а в стихах это звучит чудно.
Прекраснейшая мысль о больничном воплотилась в реальность очень неожиданно.
Заявившись к родному участковому терапевту и пожаловавшись на слабость, головную боль и головокружение, после рутинных осмотра и измерения доступных параметров столкнулась с сюрпризом.
Пожилой кардиолог, к которому меня препроводили от терапевта очень быстро и встревоженно, измерил давление, поцокал языком, покачал головой и поинтересовался:
— Ну что ж вы, милочка, так себя не бережёте?
В смысле не берегу?
Встрепенулась, но все равно пока не понимала, к чему это было.
А потом увидела данные тонометра, и как поняла.
Будем откровенны, всю жизнь моё рабочее давление было сто двадцать на восемьдесят.
Обе беременности также прошли без каких-то неожиданностей со стороны сердца и сосудов, а тут нате вам: двести тридцать на сто восемьдесят.
Это не просто шок, это какой-то трындец.
А я-то думаю, чего мне слегка не очень?
— Как вы, однако, вовремя к нам обратились. Тут ведь и до инсульта рукой подать, милая моя. Нельзя же настолько наплевательски к себе относиться, дорогая. Молодая же девочка, а такое давление. Нехорошо это, деточка, — посетовал доктор возраста, вероятно, моего двоюродного деда, то есть восемьдесят плюс.
Из-за обилия обращений я поняла, что впечатлить его мне удалось, не прикладывая никаких усилий, увы.
В итоге мне подключили систему, прокапали, давление снизилось до ста сорока на сто десять.
Врач с медсестрой радостно загомонили, подбадривая меня на два голоса. Хоть в голове и было по-прежнему мутновато, но я тоже радовалась. Честно.
Естественно, назначили экстренные препараты и полное обследование с МРТ, кардиомонитором, дуплексным сканированием сосудов головы и шеи, консультациями окулиста, невролога и нефролога. И длиннющую простыню анализов.
— Жду вас, дорогая моя, с полным набором для коррекции медикаментозной терапии. А пока — пейте таблеточки, вкусный чаек, отдыхайте. Старайтесь больше спать и гулять.
Выйдя из клиники, осознала: скучно мне в этом апреле на больничном точно не будет.
Набрала секретаря главы района, доложила: номер больничного, дату, также перспективы обозначила.
Получила в ответ ворох сочувствия и новости:
— Ох, Арина Егоровна, какой ужас! У меня мама гипертоник, так я вас очень понимаю. Пейте таблетки, даже если вам кажется, что вы хорошо себя чувствуете. И при нормальном давлении тоже не пропускайте прием препаратов. Шефу я все доложу, не волнуйтесь. Тут Инесса Эдуардовна забегала, сказала, что все сделает из того, что вы просили.
— О, как, отличная новость, — благодарю, и мы мирно прощаемся.
Вероятно, фотографии молодого любовника бухгалтерши, целующегося с его персональным фитнес-тренером, у которой стать куда шикарнее, чем у Инессы, вкупе с видео, где Дмитрий Дмитриевич внимательнейшим образом собственным языком исследует рот цветочницы в павильоне возле нашего офиса, настроили Инессу Эдуардовну на волну сотрудничества. Со мной.
Готова даже написать про нее роман, наверное.
Фантастическая женщина.
Езус-Мария, нам бы всем в ее возрасте столько сил и такие приключения.
Хотя, если честно, на фиг всех этих мужиков. Утомили уже сейчас.
Разорившись на такси, направилась домой.
Полежу, пожалуй.
Котик, хоть и удивился, обнаружив мать на кухне в разгар рабочего дня, но поинтересовался лишь:
— Мам, а чего там Лерка вчера про переезд трындела подружке?
Вздохнула.
Лед-то тонкий под крестоносцами.
— Милый, ты же понимаешь, что денег от продажи квартиры у нас будет не слишком много? — встала налить свежезаваренный вкусный и полезный успокоительный чай на травах.
Котик приземлился напротив меня за стол, взял мою свеже-налитую чашку:
— Ну, и чего? Мы в «однушке» все будем ютиться, да? В пригороде каком-нибудь?
Какие слова и обороты.
Да, слышу бабушку Алену Ивановну прямо.
Это же ее любимое: «Муж обеспечит тебе достойные жилье и содержание. А то так и будешь по общагам и съемным квартирам мыкаться…»
Но пусть это остается на ее совести.
А так как я вчера полночи исследовала рынки недвижимости у нас и в Новгороде, то ответ у меня был сформулирован достаточно корректно:
— Мой хороший, есть вариант просторной «двушки» в приличном районе, в новостройке с большой кухней, где я вполне смогу устроить себе спальню и кабинет, а у вас с Лерой будет у каждого своя комната…
— Но? Ты так осторожно говоришь. В чем подвох? — ребенок не просто насторожился, он весь такой — как струна натянутая, звенящий.
Чует неприятный сюрприз спинным мозгом, похоже.
— Подвох, милый, в том, что вся эта прелесть в Великом Новгороде, — сказала и зажмурилась.
Тишина.
Рискнула взглянуть правде в лицо.
Полюбовалась на обалдевшего ребенка с выпученными глазами. Теперь описывать в романах изумление могу со знанием дела.
Впечатляет.
— Вот это номер. Мам, а как это вообще технически-то осуществить? — вот здесь я не просто выдохнула, я готова была зарыдать от счастья.
Сын с ходу не начал орать:
— Не поеду! Что за хрень? У меня тут друзья и команда…
Ох.
— Котик, дело такое: мы продаем эту квартиру, делим с вашим отцом вырученные средства, как обозначено в мировом соглашении. После этого приобретаем квартиру в Новгороде, переезжаем. Там уже год учебный закончится, так что спокойно подберем тебе школу поблизости от нового дома, поприличнее, насколько это возможно…
