Бывшие. Уже не вернуть (СИ) - Крамор Марика
Я стою, поверженная окончательно, готовая выслушать и принять все, что Ира мне скажет. От нее почему-то легче. Может, потому что она не мама…
И все равно слезы застилают глаза. Мне, кажется, вновь нужно бежать в туалет. Только я собираюсь развернуться и уйти, как мачеха сочувственно вздыхает и шагает ко мне.
Секунда… И я оказываюсь в крепких надежных объятиях родного человека. Они с папой лет восемь уже вместе. Я привыкла к Ире, она часто пытается меня приободрить и поддержать. И сейчас тоже. Я ей так благодарна за это. Так благодарна! Мокрые дорожки обжигают щеки. Где взять сил? Как спокойно рассказать обо всем Нилу и при этом не выглядеть жалкой?
— Ну я не специально… это какая-то нелепая случайность… — глупо оправдываюсь я, рвано хватая ртом воздух. Опускаю голову, а горькие слезинки скатываются мне на нос. — Ир…
— Не плачь. Тебе не стоит так переживать. Это может отрицательно сказаться на здоровье ребенка.
— Ирааа…
Из груди рвутся рыдания.
— Тшшш, не надо. Мы приедем домой и все обсудим. Не волнуйся. Очень тошнит?
— Очень.
— Тебе следовало остаться дома и поспать.
— Да все нормально было! — уверяю ее я. Ну почти нормально. — Но… запах еды… и ароматы духов… это какой-то кошмар… папа так смотрел на меня… я не смогла солгать!
— Я вызову тебе такси. Отдохни, пока нас не будет.
— Папа меня ненавидит, — всхлипывая, подвожу я итог разговора. Вышло еще хуже, чем я ожидала.
Ира медленно гладит меня по голове. Это немножко успокаивает.
— Конечно, нет. Но он потрясен. И ему бы успокоиться. Не нужно тебе сейчас ни с кем разговаривать, не слушай никого. Просто ложись спать.
Обессилев, я следую совету мачехи и отправляюсь домой.
Как только голова моя касается подушки, я проваливаюсь в сон. Сколько прошло времени до пробуждения, сказать сложно… Но когда я нехотя распахиваю глаза, то приходится тут же зажмуриться: ласковые солнечные лучики слепят, заглядывая в окошко.
Меня до самого утра сморило?! Ох! Тут же тянусь к телефону, стараясь не обращать внимания на уже привычную тошноту. И тут… сердце останавливает ход.
Одиннадцать пропущенных от Нила!
И заключительным штрихом идет сообщение, выбивая новомодный гаджет из трясущихся пальцев:
Нил: «Арина. Просто скажи мне, с кем ты и где. Обещаю без претензий и лишних вопросов».
Глава 21
Я должна признаться!
Деревянными пальцами слепо тычу в экран.
Позвонила бы, да смысла нет. Разница с Нью-Йорком слишком велика.
Я: «Набери, пожалуйста, как проснешься. Я домой вчера вернулась раньше всех. И меня сморило. Только глаза открыла».
У него глубокая ночь. Смс он увидит только через несколько часов. Да я ж с ума сойду от волнения!
Да, конечно, Нил очень рассудительный, уверенный, и поколебать его не может ничто… но его позиция вполне очевидна, и я не знаю, что с этим делать. Любимый абсолютно точно убедил себя, что я была с другим!
Я, конечно, не горю желанием оправдываться, но Нилу ничего не известно о моем состоянии. Поэтому вполне логично напрашиваются определённые выводы.
У него самолёт уже завтра. Я так хотела дождаться встречи и откровенно поговорить! Но теперь все. Ждать больше нельзя. Я вынуждена признаться сегодня же. Как только он найдет время позвонить мне.
И какая будет реакция… неизвестно.
НИЛ
Какое-то смутное ощущение приводит меня в чувство. Я сонно потираю глаза пальцами, не желая выныривать из забытья. Совершенно разбит, голова болит, шевелиться не хочется. Последние дни выдались очень напряженными.
Будильник еще не зазвонил, рассвет еще не занялся. А значит, у меня есть в запасе немного времени на отдых. Но… незримая тяжесть прибивает плечи к матрасу, не позволяя даже шевельнуться. Голова трещит, как с похмелья.
Невыносимо. И если сначала меня бесконечно разъедала изнутри мысль, что Арина с другим, то оставшуюся часть вечера я реально ходил со скрещенными пальцами: пусть лучше с другим. Но только бы с ней ничего не случилось. Только не это.
Телефон на столе на зарядке, вчера сил уже не осталось бегать каждые пять минут и прилипать носом к экрану, каждый раз ощущая, как отчаяние затапливает мое сознание: и сейчас Арина не ответила. Я почти всю ночь не мог глаз сомкнуть. Такой встряски у меня давно не было. Кажется, до сих пор колотит изнутри.
Продолжаю лежать, хотя могу встать и проверить. Но я боюсь. До трясучки, до ледяного озноба, до глубины души я опасаюсь, что ответа до сих пор нет. Если это так, то пошлю все нахер и прямо сейчас поеду в аэропорт, и неважно, что прямого рейса не будет, доберусь с пересадками.
Подрываюсь, чувствуя странную слабость. Хотя что тут странного: сверхурочные мозговые штурмы вряд ли положительно скажутся на ясности мысли.
А тут еще и на сердце тянет. Одна догадка хуже другой. И я буду вынужден принять что-то из этого…
Как в тумане добредаю до телефона. Стекло так и не поменял, хожу с трещиной во весь экран.
Боже, смс!!!
Сердце падает в пятки.
Арина: «Набери, пожалуйста, как проснешься. Я домой вчера вернулась раньше всех. И меня сморило. Только глаза открыла».
Меня начинает трясти еще сильнее. Так неудержимо выходит скопившееся напряжение.
Блокирую телефон, на рефлексах зажимая корпус в кулаке. И прикрываю глаза. С ней все в порядке. С ней всё в порядке, Господи… спасибо.
За эту бессонную ночь я осознал многое.
Я не смогу отвернуться, забыть и сделать вид, что ничего не было. Просто так уехать и понимать, что ее жизнь продолжает и дальше течь в размеренном ритме. Без меня. Я понимаю, что меня проклянут ее родственники. Я понимаю, что очень эгоистично вырывать Арину из налаженной жизни… и все же… принял предложение инвесторов. От такого не отказываются. Через два месяца я обязан все разрулить дома и притащить свою задницу в Штаты. Хотя меня очень настоятельно просили сделать это раньше.
Если сначала я тешил себя иллюзией, что мы с Ариной сможем в разлуке протянуть какое-то время, чтобы дальше уже принять более взвешенное решение, то теперь отчетливо понимаю: расстояние нас убьет. И сделать правильный выбор невозможно. Невозможно отказаться что от Арины, что от заграничных перспектив. Сейчас или все, или ничего. Других шансов просто не будет.
Как все объединить? Сложный вопрос. И обсуждать его придется помимо Арины еще и с ее отцом. Мне не нужно благословение. Мне нужно, чтобы ее родные не настраивали Арину против меня. Я не такой наивный, чтобы не понимать, что именно может произойти, когда меня не будет рядом.
Максимум, что я сумею в ближайшие месяцы: мотаться к ней на выходные. И это будет ощутимо бить меня по карману. В будние дни я смогу разве что ближе к ночи приползать в новое жилье и падать на кровать от усталости. Все. Другого мне сейчас не светит.
Конечно, для Арины лучше будет находиться в привычной обстановке там, пока я здесь стану загонять себя до полусмерти. И пока меня не будет рядом… это место будет свободно для кто-то другого.
С моей стороны нечестно звать Арину с собой. С моей стороны нечестно вообще было отвечать на ее звонок, искать встречи. Нечестно…
Вновь тру глаза от усталости, мозг не успел отдохнуть и перезагрузится.
Но я все же должен озвучить Арине свое решение. И предложить поддерживать связь, пока меня не будет в стране. А немногим позже… я заберу ее. Да, я буду эгоистично уговаривать Арину переехать ко мне. Потом. Когда войду в колею и смогу правильно распределять свое время. Кто знает, когда получится вернуться обратно.
Но та разлука, что ждёт нас впереди… это дамоклов меч.
— Я волновался.
Это первое, что я произношу, когда она берет трубку и в динамике раздаётся ее взволнованное дыхание. А я не могу остыть. Лава внутри. В жилах. Бурлит. Кипит. Заставляет корчиться в агонии.
— Нил…
— Пожалуйста, не делай так больше. Чуть с ума не сошел. Все самое страшное передумал.
— Прости, я просто вырубилась.
