Приглушенные страдания - Белла Джуэл
Она также попросила, чтобы она стала её новым синглом.
Это будет невероятно.
Маверик этого ещё не слышал. Она хочет, чтобы это было сюрпризом. В ближайшие недели у нас запланировано несколько живых концертов в Денвере. Скарлетт любит давать несколько домашних концертов, когда она здесь. Мы также готовим концерт для ежегодной ярмарки, где сотни тысяч людей увидят наше выступление вживую в течение четырёх дней. Это прекрасная возможность, и я так рада быть её частью.
Скарлетт поднимает руку, останавливая нашу игру, и поворачивается ко мне.
— Мне не нравится припев. — Она хмурится. — Я имею в виду, мне нравятся эти слова, но мне просто не нравится, как они звучат. Есть какие-нибудь предложения?
Я поджимаю губы.
— Можем мы сыграть это ещё раз? И ты не возражаешь, если я спою ноты, чтобы лучше прочувствовать, как они звучат?
Скарлетт радостно кивает.
Я написала музыку, и она попробовала её, и ей понравилось, но мне трудно полностью понять, чего она хочет, не услышав её. Когда я пою, я слышу это и чувствую намного лучше. В основном, именно так я познакомилась с её стилем, играя и напевая её песни снова и снова, пока не узнала их, как свои пять пальцев.
Я закрываю глаза и начинаю играть, позволяя музыке окутывать меня. Затем я пою про себя, вникая в суть песни, пытаясь точно понять, чего, по её мнению, ей не хватает.
— Обжигающий, о, как пламя. Обжигающий, о, неукротимый. Твоё сердце поймало моё в ловушку там, перед восходом солнца, и мне потребовалось так много времени, о, милый, так много времени, чтобы осознать это… что ты был моим огнём, моим виски, моим обжигающим желанием.
Я знаю, чего мне не хватает, в тот момент, когда я перестаю петь и мои глаза распахиваются.
— Это последний куплет! Мой огонь, моё виски, моё обжигающее желание. Он должен быть выше, его нужно затянуть ещё немного. На данный момент он поётся слишком медленно.
Я смотрю Скарлетт в глаза, а она просто смотрит на меня. Лицо ничего не выражает. О боже. Я обидела её. Я бросаю взгляд на Айзека, он тоже смотрит на меня. Здорово. Я только что вляпалась по самое не хочу. Я никогда не хотела её расстраивать. Не прозвучали ли мои слова слишком резко? Я быстро пытаюсь исправить свою ошибку.
— Прости, Скарлетт. Я не пыталась быть грубой или оскорбительной. Я вообще ничего не смыслю в музыке, и…
— Ты умеешь петь.
Я так ясно читаю слова по её губам, но они всё равно сбивают меня с толку.
— Прости что?
— Ты умеешь петь?
Её руки поднимаются вверх, и она хлопает в ладоши, снова и снова, затем подбегает, на мгновение прижимая ладонь ко рту, прежде чем наклониться вперёд и положить руки мне на плечи.
— Амалия, ты умеешь петь! Почему ты не сказала мне, что у тебя такой потрясающий голос?
Я пою?
Я никогда раньше не пела, ну, я определённо пела сама для себя, но каждый звучит хорошо сам для себя. Фортепиано всегда было моей страстью. Я никогда ни разу не задумывалась о пении. Может быть, она просто старается быть милой. Скарлетт подумала бы, что любой человек звучит хорошо, если бы она его достаточно любила.
— Нет, — говорю я, качая головой. — Нет, я не умею петь.
— Ты умеешь петь! Это было так… невероятно! То, как ты это спела, то, как твой голос уловил эти слова. Всё получилось именно так, как звучало в моей голове, и теперь я знаю почему, потому что это вдохновлено твоей музыкой. Ты написала это к версии, которая была у тебя в голове, и я только что услышала её, и она мне понравилась. Но что мне понравилось больше всего, так это то, что ты умеешь петь! И ты невероятна!
Я качаю головой, щёки у меня розовеют.
— Честно… нет…
— Айзек, — говорит Скарлетт, и мы оба смотрим на Айзека.
Он кивает, не сводя с меня напряжённого взгляда.
— Ты умеешь петь, Амалия. Если не считать Скарлетт, это, чёрт возьми, лучший голос, который я слышал за очень долгое время, а музыка — это моя жизнь.
Они просто ведут себя мило. Верно?
Я не умею петь.
Или умею?
Дверь открывается, и входит Сьюзен, за которой следует ещё один из продюсеров альбома, Стив. Взгляд Сьюзен падает на меня, и она улыбается, что для неё редкость.
— Что ж, Амалия, должна сказать, я потрясена. Ты очень хорошо скрывала этот невероятный талант.
— У тебя красивый голос, — говорит мне Стив.
Скарлетт бросается к Сьюзен и начинает что-то бессвязно ей говорить. Я наблюдаю за ними, за их быстрым разговором, перебрасывающимся туда-сюда, и наконец Сьюзен кивает, достаёт свой телефон и уходит со Стивеном на буксире. Я бросаюсь к Скарлетт.
— Что ты только что сделала?
Она улыбается, широко, сильно, гордо.
— Я просто спросила её, можем ли мы записать несколько песен вместе, чтобы мы обе пели, для альбома. Это добавит свежую искру, что-то невероятное. Она собирается поговорить с моим лейблом и продюсерами и посмотреть, разрешат ли они включить в одну или две песни тебя и твой голос.
Я пристально смотрю на неё.
— Но… Я не могу… Я не умею петь.
— Ты умеешь, Амалия.
— Не профессионально. Скарлетт, я слышу себя не так хорошо, как обычный человек. Я не узнаю, правильно я пою или неправильно, я просто выставлю себя дурой и испорчу твой альбом.
Я несу чушь.
Потому что я нервничаю.
Я играю на пианино. Я не пою.
— Амалия, послушай меня, — говорит она, кладя руки мне на плечи, не сводя с меня карих глаз. — Ты чувствуешь музыку. Ты чувствуешь её прямо своей душой, и именно поэтому, когда ты закрыла глаза и запела тогда, ты не пропустила ни единого такта. Потому что ты доверяешь себе. Ты доверяешь музыке. И ты доверяешь своим ощущениям. Ты не подведёшь меня, ты никогда не сможешь меня подвести. Если они согласятся, не могла бы ты просто попробовать что-нибудь со мной, просто попробовать? Если нам это не понравится, это не обязательно должно быть в альбоме. Ты всё равно будешь играть для меня, но, пожалуйста, посмотри, сможем ли
