За Тихим Доном (СИ) - Вийя Шефф
Прямо в голову волка. Он вертит раненой башкой, падает на ноги, поднимается. Я его хорошо оглушил.
Олениха от неожиданности шарахается в сторону и отпускает волчонка. Оба хищника, поджав хвосты, скрываются в лесу.
Покидаю своё укрытие и выхожу к оленям.
— Эй, привет, Маруся!
Израненная и испуганная она смотрит на меня огромными глазами.
— Я не обижу, — делаю несколько шагов, но она отпрыгивает.
Не признала.
Я бы себя тоже не узнал.
— Где малыш? — но она же не понимает, только ходит кругами вокруг, прихрамывая на переднюю ногу.
Суки!
Замечаю оленёнка в траве, ему перегрызли горло.
Маленький ещё совсем. Маруся такой же была, когда дед нашёл её. Она подходит, нюхает детёныша, толкает носом, но он уже не встанет.
— Я похороню его… — обещаю ей. — Уходи, пока не вернулись, — отгоняю её.
Она издает пронзающий душу крик, похожий на рёв медведя, и убегает.
Взвалив на плечи олененка, отправляюсь к дому. Там, рядом с яблоней, закопаю.
По дорожке идти долго, поэтому срезаю напрямик. Тело заливает кровь из раны на шее у детёныша. Липкая, скользкая и пахнущая, как парное молоко. Я не боюсь крови, но сейчас она вызывает какие-то смешанные чувства. Омерзение и жалость.
Оставляю мертвого оленёнка в траве. Надо Машу проверить. Испугалась же. А ещё пить хочу ужасно.
Войдя в дом, сразу прикладываюсь к ведру с водой, даже кружку искать не стал.
За спиной раздаётся вскрик.
— Ты ранен? — кидается ко мне Клинская. — Столько крови.
В её глазах испуг, переживала за меня.
— Это не моя кровь… — падаю от бессилия на скамейку.
— А чья?
— Волки оленёнка Маруси загрызли. Я притащил, чтобы похоронить его…
— Волки?
— Да, Машенька, волки… Надеюсь, теперь тебе не нужно объяснять, что опасно ходить одной к озеру?
— Да…
— Отлично. Мне нужно смыть это с себя, а потом зарыть тушку. Эти твари знают, что осталась добыча, и обязательно вернутся.
— А Маруся? Где она?
— Я прогнал её.
— Бедная… Ребёнка потеряла…
— Это естественный отбор, Маша, — вышел, направился к бане.
* * *
— Смотри, — кивнула в сторону Клинская, когда я зарыл оленёнка.
Из травы гордо возвышалась мать, пришедшая попрощаться с сыном.
— Жалко её, одна осталась…
— Не одна, они группами живут. Просто она иногда сбегает от них, любит одиночество.
— Глупая. Так бы сохранила малыша, — вздыхает Маша.
— Идём…
Она кладёт на холмик небольшой букетик цветов и следует за мной.
— Знаешь, мне это всё сейчас смерть отца напомнило… — говорит тихо, когда догоняет.
— Когда он умер?
— Десять лет назад. У него рак был…
Притягиваю её к себе и обнимаю. Чувствую, как у неё плечи начинают трястись, а нос всхлипывать. Я не хочу успокаивать её. Ей нужно выплакаться, снять напряжение. Для девушек полезно.
Просто стоим в обнимку, и я глажу Машу по голове. Это так интимно, гораздо больше, чем секс. Обмен душевным теплом и нежностью.
* * *
— Предлагаю немного напиться, — сажусь на крыльце рядом с Клинской, ставлю бутылку вина и два бокала.
— Откуда такое богатство? — поднимает, смотрит этикетку и ставит обратно.
— У деда в погребе нашёл несколько бутылок. Похоже на подарок родителей. Но он такое не пил, предпочитал водку или самогон. Там целая бутыль стоит, — разлил вино по бокалам.
— И никто не взял за это время?
— Ты этот погреб ещё найди, попробуй. Не чокаясь.
Маша делает большой глоток.
— Ммм, хорошее вино.
— Неплохое, — покачиваю фужер. — А учитывая то, что оно уже выдержанное, то скоро оно ударит в голову.
Я не ошибся.
С пары бокалов Маша стала веселее и общительнее, а ещё развязаннее: села рядом и начала водить пальчиком по моему бицепсу.
Брр, мурашки по телу так и бегают вверх и вниз.
— Машенька, перестань мне мурашей под кожу загонять.
Она хихикнула и неожиданно села на меня сверху.
— Вот так номер, — обхватил руками её талию.
Чёрт! В её пьяных глазах столько похоти. Завелась девчонка?
— Ты больше не пьёшь, — забираю у неё пустой бокал.
— Ну-у, — недовольно надувает и без того пухлые губки. — Жадина. И вино зажал, и поцелуи.
— Что?
— То. За всю неделю один раз поцеловал…
— Тебе вроде не нравилось, за исключением сегодня.
— И ты поверил? Значит дурак полный. Всегда нравилось. Даже когда говорила, что терпеть не могу и ненавижу, внутри всё порхало от твоих диких поступков. Для меня никогда никто столько безумств не вытворял. С первого взгляда тебя заметила в том кафе, видела, как шёл за мной. Что искал меня в университете, тоже знаю, один раз ты был очень близко, но я спряталась в первом попавшемся кабинете. Просто очумела, когда увидела тебя за партой на лекции. Столько разочарования я в жизни не испытывала. Самый красивый парень в моей жизни и мой ученик, — погладила по щекам.
Я охреневал от этих признаний. Даже улыбаться начал как идиот.
— Не смейся!
— Я не смеюсь. Я в шоке. Как глубоко нужно было это прятать, чтобы вида не подавать?
— Очень глубоко. Даже себе в этом не признаваться. Гнать любую мысль, что ты мне нравишься, — наклонилась ко мне и продолжила откровение, уже нашептывая мне в губы. — Когда ты уехал, я сначала выдохнула, а потом мне стало тебя не хватать: твоего настырного внимания, перепалок наших вечных. Мне никто больше не дарил цветы. Фрукты корзинами не таскал под дверь…
— Тогда и подвернулся Норман?
— Да. Ужасно скучный и совершенно бесчувственный. У него не сносит голову при виде меня, не возбуждается от вида моего тела. Только ревность… Ничего больше.
— Зачем замуж за него хотела тогда выйти?
— Не знаю, думала — так лучше будет. Спасибо, что спас меня от ошибки.
— Так вот почему ты такая спокойная. Не пытаешься сбежать или вывести меня из строя. Тебе всё происходящее по кайфу, — руки скользят по её телу до груди.
— Не всё… Сюда бы электричество и интернет… Но кайфую я не от этого, — погладила меня нежно по щеке. — От тебя… Неужели ты не замечаешь, что я тебя хочу?
Легкий поцелуй в губы и у меня немного начинает ехать крыша.
— Догадывался…
Информация для зоозащитников. В реальной жизни ни одно животное не пострадало. Всё это плод фантазии автора.
Глава 20
— Безумно… До ломоты в теле… До снов дурацких, где мы сношаемся, как звери… — поцелуи в губы между каждой фразой.
Я соловею от её напора. Или это вино? Нет… Пара бокалов для меня — ни о чём. Откровения Маши пьянят больше и заставляют
