Закрой глаза. Тебе понравится... (СИ) - Нил Натали
Мать твою через коромысло… Девушка с финансового. Я её знаю. Со Стасом мы часто бывали на факультетских мероприятиях. Я многих его однокурсников знаю. Эта — тоже одна из элитных семей.
— Какая ты стала… — Карина прищурила глаза и проходится по мне взглядом. — Слышала, тебя давно в городе не было. Уезжала?
— Да, путешествовала… — у меня нет желания продолжать разговор. Но Карина не отступает.
— А мы со Стасом на вечеринку закупаемся. Он в алкогольном спиртным затаривается. Мы ж теперь вместе. Ты не знала? — она улыбается приторно-сладко.
— Я не следила за его жизнью, как и за твоей. — резко прощаюсь. — Извини, я спешу.
Отхожу от Карины. У конца длинных полок оборачиваюсь. Она разговаривает с кем-то по телефону. Я быстро покупаю пельмени, ещё какую-то ерунду на первое время и спешу покинуть супермаркет.
Удивительно… когда-то я любила Стаса… Но сейчас ни одна струнка души не дрогнула от этого «Мы вместе» Карины. Наверное, сейчас я вижу рядом с собой более зрелого мужчину, с положением в обществе. Конечно, однажды и Стас займёт место своего отца, получит положение, заматереет. Без меня.
Утром собираюсь и еду на кладбище. У меня в руках два букета роз — бордовые и нежно-кремовые. Кладбище старое. Деревья, устремляясь к небу, создали прекрасную тенистую аллею. Почему птицы всегда так красиво поют на кладбищах?
Ну, здравствуйте, родные мои… Сразу после вступления в наследство я заказала родителям спаренный памятник. И сейчас они смотрят друг на друга. Мужчина — на свою единственную любовь, женщина — на своего единственного мужчину.
Я ставлю букеты в каменные вазы и сажусь на небольшую скамеечку. Фирма хорошо отрабатывает деньги — всё чисто, красиво, чинно. Поднимаю глаза в небо… «Зачем вы оставили меня одну?» Мне хочется не плакать — выть… Мне хочется выплакать всю тоску, всю боль… Но они навсегда останутся со мной…
Я сильно вздрагиваю, когда в ограду ступает огромная тень. Мужчина кладёт букет жёлтых роз к памятнику и медленно опускается рядом.
— Здравствуй, Агата…
Сердце дёрнулось, но, опомнившись, снова забилось ровно.
— Зачем ты сюда пришёл? Совсем ничего человеческого не осталось? — говорю, не сводя глаз с портрета отца.
— Боюсь, в другом месте ты опять полицию вызовешь… — усмехается Стас.
— Правильно думаешь. Надо было ещё в Париже устроить тебе незабываемый опыт общения с полицией в участке. Их полицейские умеют развлекаться. — усмехаюсь в ответ и, наконец, поворачиваюсь к нему.
Повзрослел, заматерел… Красивый, ухоженный… гадёныш.
— Зачем пришёл? — не отвожу взгляда от его тёмных глаз. Мне всегда было трудно выдерживать его взгляд. Не сейчас.
Он так же жадно, как я его, рассматривает меня.
— Нам надо поговорить, Агата…
— Здесь? — кивком головы указываю на памятник. — Не самое лучшее место. Не находишь?
— Не здесь. Я завтра заеду к тебе. Не возражаешь?
— Возражаю. В мой дом ты больше не войдёшь. — говорю спокойно, взвешивая каждое слово.
Стас сдержанно вздыхает.
— Хорошо. Можешь приехать ко мне. Я такси оплачу.
Тихо смеюсь.
— Спасибо. Мне последнего раза хватило. Боюсь ещё одного я не выдержу.
— Агата… — он вдруг накрывает мою руку своей. Отдёргиваю, будто он калёным железом прикоснулся.
— Не смей меня трогать! Никогда! Понял? Хочешь поговорить? Жду тебя завтра в «Капитошке» в три. Больше никуда не пойду. Теперь оставь меня одну. Имей совесть. Я к родителям пришла. И тебе здесь точно не место.
Стас послушно встаёт. У самой маленькой калиточки ещё раз оборачивается.
— Давай я тебя в машине подожду — довезу до дома.
Какая трогательная забота… Отвечаю усмешкой. Что-то он сегодня растерял свой боевой настрой. Тогда, в Париже, прямо сочился ядом и сарказмом. Что ж изменилось-то?
— Не стоит. Мы, знаешь ли, от хорошего отвыкшие. Нечего и начинать привыкать… Сама доберусь.
— Агата… — он всё ещё пытается что-то сказать, но у меня лопается терпение.
Я взрываюсь:
— Ой, ну что ещё? Уйдёшь ты, в конце концов?! Сколько можно? — обхватываю себя руками, окончательно закрываясь от него.
Наконец, я одна. Долго сижу рядом с родными людьми… Куда мне торопиться? Меня никто не ждёт… Моё место здесь, рядом с ними. И только по какой-то нелепой ошибке я всё ещё дышу, хожу, чувствую…
Пора домой. Я резко поднимаюсь со скамейки и тут же сгибаюсь от боли внизу живота. Что за напасть? Который день меня изводит ноющая, тупая, противная боль. Не сильная, но постоянная… Завтра к врачу. Не нравится мне всё это…
Глава 25
— Ну, что ж, Агата Дмитриевна, я не вижу ни беременности, ни каких-то отклонений. Всё в полном порядке… — Доктор снимает перчатки и возвращается к столу.
Я слажу с ненавистного кресла, одеваюсь и иду к ней.
— Вы точно уверены, что беременность исключена? — Врач вскидывает на меня внимательные глаза.
— Я на таблетках. — Пожимаю плечами.
— Сбои в приёме таблеток были? Пропуски?
Чёртов Моро… Тогда в Токио был сбой. После того долбаного минета мне было не до таблеток.
— Был один раз. Но я поступила, как в инструкции написано.
— Хорошо. В любом случае, давайте сдадим анализы и сделаем УЗИ. — Она даёт мне направление. — И я очень рекомендую вам консультацию хирурга. Длительную боль может давать и воспаление кишечника, и даже хроническое воспаление аппендикса… Всё может быть. Не пренебрегайте здоровьем. Давайте искать причину.
Согласно киваю. Будем искать. Главное, что беременности нет. Можно выдохнуть спокойно.
Еду в «Капитошку». Это детское кафе. Почему туда? Не знаю… Наверное, потому что там я чувствую себя в полной безопасности. А ещё там восхитительное мороженое с особенным вкусом из детства. Папа часто меня туда водил… Когда-то очень давно. Не в этой жизни…
Стас уже ждёт меня. Он смотрится среди посетителей кафе, как чужеродный элемент. Впрочем, как и я. Мы оба выбиваемся из ряда среднестатистических посетителей кафе.
— Привет. — Сажусь напротив него.
— Привет. — Стас окидывает меня внимательным взглядом. Уголки губ чуть поднимаются. — Классно выглядишь.
Знаю. Сегодня я приложила усилия. В пастельно-розовом костюме я смотрюсь действительно сногсшибательно. У меня хороший вкус и я знаю, что надеть, чтобы произвести впечатление на мужчину.
— Спасибо. — Я делаю заказ подошедшему официанту и смотрю на Стаса. — Кстати, как ты меня на кладбище нашёл?
Он усмехается.
— Твои соседи ещё меня помнят…
Точно! Ох, уж эти разговорчивые бабульки… Ничего им рассказывать нельзя.
— Ок. Проехали. Говори, что хотел.
— Агата, разговор будет тяжёлым и долгим. Может, сменим всё же локацию? — Стасу явно неуютно под плотоядными взглядами молоденьких мамочек.
— С чего бы? — Хмыкаю. — Я только что заказ сделала. Давай, выкладывай.
Вокруг нас бегают и шумят дети. Мне нравится здесь. Только в детстве можно быть настолько беззаботным и свободным… Стас тяжело вздыхает.
— Та книга нашлась…
Сразу понимаю, о чём он. Кладу ложечку в креманку с мороженым и нервно переплетаю пальцы.
— И где же? — Сердце готово выскочить из груди… кровь горячими волнами бьётся в висках.
— Агата… Прими, пожалуйста, то, что я скажу, спокойно. — Он тоже нервничает.
— Стас, иди на хрен со своими просьбами. Где вы нашли книгу? Когда? И почему я только сейчас узнаю об этом?
Стас откидывается на спинку обычного пластикового стула и нервно барабанит пальцами по столешнице…
Наконец, он решается. Говорит резко. Видно, что ему нелегко даются слова.
— Ты знаешь, что моя мать погибла в автокатастрофе?
Качаю головой. Я, правда, не следила за жизнью семьи Гараниных. Запретила себе. Отрезала и забыла.
— Сочувствую. Как это касается книги?
— Мама не оставила завещания. Нам пришлось разыскивать её активы, чтобы вступить в наследство… Это заняло какое-то время. Недавно мы вскрыли банковскую ячейку…
