Сердце пацана - Ядвига Благосклонная
Развеялась, блин...
— А мы неплохо их подоили, Гера, — пересчитывая крупные купюры, отозвался Александр. Его глаза мутились, но не заметить довольный отблеск было невозможно. — Мажорчики тупые, — мерзко захохотал этот придурок. А несколькими минутами ранее так учтиво, так услужливо с ними прощался. Говорил, мол, чтобы обращались, устроим все по высшему разряду. Падаль.
— Я подоил, — без капли гордости поправил, скорее с сожалением и раскаянием, но Шурик едва ли меня понял. Напоследок, Вано решил что ему нужно выкурить еще косячок, а мой недоразвитый приятель не отказался составить ему компанию.
Устало закрыв глаза, размял шею и запустил руку в волосы, вколачивая их. Эта ночь была чертовски тяжелой и я не мог дождаться ее конца. Деньги, даже не пересчитав, смял в ладони и заставил себя засунуть в задний карман, надеясь, что хотя бы часть из них потеряется, а моя совесть найдется.
— Что-то ты приуныл, Герыч, — закинул свою жилистую руку мне на плечо Саня, тем самым кося под друга, — что, тоже девчонка понравилась?
Резко скинув руку с плеча, повернулся и угрожающе спокойно выплюнул:
— Еще хоть слово, и ты труп.
Я был на грани. Тело требовало разрядки после долгого перенапряжения, а душа морального удовлетворения. В моих четких плавных движениях прослеживалось обманчивое безразличие. Шурик, хоть и дятел, но сразу просек. Даже такому дереву, как он, присущ был инстинкт самосохранения, потому еще пару раз фыркнув, исключительно на показ, он, с опаской на меня покосился, а затем свалил, так и не попрощавшись.
Когда я вышел из подвала время было совсем детское. Мне и не вспомнить, когда я так рано освобождался.
Просканировав зал для себя отметил, что стол за которым сидела Бобрич с подружками пустовал.
Наконец-то до нее дошло, что пора сваливать из этой преисподней! И мне тоже пора…
У меня было удивительное качество. Я не любитель юлить и мусолить, потому разбираться «как» и «почему» Бобрич попала в подвал не собирался. Это гиблое дело и прошлое. Случилось то, что случилось. Теперь нужно решать проблему, а не языком чесать о ней. И, клянусь, я бы не стал копаться в том «почему» и «как», если бы не столкнулся на выходе с Пашей.
— Какого хрена ты упустил девчонку? — с ходу без предисловий и прелюдий, налетел я.
— Герыч, ты че! Я не при делах! Там, на втором этаже козлы потасовку устроили! А Валерка без меня бы не вывез! Ты ж знаешь…
Огонь, что разгорелся, если не потух, то значительно поутих.
— Знаю, — проскрежетал и, больше ничего не сказав, пошел на выход из этого гадюшника.
Хотелось бы кого-то обвинить, наорать, выпустить пар. Черт побери! Как эта хрень могла случиться?! Но кроме себя было не на кого… Сам не уследил за Бобрихой. Сам.
Выйдя из затхлого и удушливого здания, я только хотел глотнуть свежего воздуха морозной ночи, как был сражен очередным происшествием.
— Сука! Маленькая дрянь! — согнувшись пополам, шипел Кощей немного в стороне от меня.
К кому он обращался я так и не понял, лишь обрывистый свист от шин донесся до моих ушей где-то вдалеке. Не имей я острый слух, и его бы не услышал.
Чувство тревоги заменил гнев. Но, к моему облегчению, здесь не оказалось светловолосой любительницы приключений.
— Я тебя найду, маленькая гадина, проучу и научу, как обращаться со взрослыми дядями, детка.
— Эй, Герыч, — окликнул меня уже Иван. — А мы… А мы только, что ту чику видели! — заржал. Он точно плохо соображал. — Прикинь, отшила нашего казанову местного разлива!
Картинки того, что с мышью сделали эти уроды, пронеслись перед глазами, как живые. Я никогда не жаловался на фантазию, и сейчас, совсем не к месту, она подкидывала самые хреновые варианты. Огонь вновь вспыхнул, и даже морозный ветер не мог его потушить.
— Сука! — уже выпрямился в полный рост Кощей.
— Уделала все-таки тебя принцесса, — с ехидным смешком сказал Дрон. Он был под впечатлением, а не как его дружок — под шмалью.
— Что вы с ней сделали? — глухо рыкнул.
Не услышав в моем тоне нотки агрессии, а может не обратив внимания, Кощей сквозь зубы проскрежетал:
— Ничего из того, что хотелось бы. Я помню про Мурчика и уговор.
— Так смачно подруга по яйцам зарядила. Странно, что не та ненормальная. Прям цербер, а не девчонка. Я бы с такой, ух! — шаловливо подмигнул Вано.
Догадаться не сложно о ком шла речь. О Фроловой и её тяжком характере ходили легенды. Я мрачно переводил глаза с одного на другого, решая кому разукрасить рожу первым.
— Гадина! — все не мог успокоиться Кощей.
— Да ты просто бесишься, что она тебя проморозила! — подначивал друга Дрон, с неприкрытой издевкой.
— Вот, увидишь, и месяца не пройдет, а малышка будет стонать подо мной!
— Уверен? — скептически приподнял брови Андрей.
Лицо полное непоколебимой решимости и самодовольства стало ответом.
— Тогда забьемся? — в глазах у Дрона плясали черники. Этому сукину сыну было мало!
— Легко!
— На тачку твою? — прищурился парень.
— Вообще без «б».
Тонкая ниточка, что держалась на волоске, оборвалась, как и мое терпение.
В два шага я преодолел расстояние между нами и налетел на Кощея. Ударом в лицо сбил его с ног. Такой поворот стал для него неожиданностью. Я наступил ему ногой на грудь, приковывая к земле.
— Только попробуй, тварь, — прорычал я.
— Чувак! Ты чего?! — испуганно потянул меня за плечо Дрон, но встретив мой предупреждающий взгляд полный ярости, осекся и поднял руки вверх. Свое смазливое лицо Дрон берег, как зеницу ока. Пес трусливый.
— Что, тоже приглянулась малышка? — ни разу не струсив, бросил с надменной ухмылкой Кощей. — Не волнуйся, Герыч, я не жадный. Поделюсь, если что, — подмигнул. Кровь текла по его губе, но парня это отнюдь не смущало.
— Тронешь ее, — наклонился к его лицу, — закопаю.
