Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова
– Люба, привстань, – прохрипел он.
Она послушно приподнялась, и его ладонь не без труда скользнула внутрь, сразу под трусики, и потом дальше, туда, где совсем влажно уже… Люба сдавленно охнула.
– Тише, тише… – Он снова был вынужден применить заглушающий поцелуй. – Не шуми, малыш… Вот так… Вот так…
Она тяжело дышит в такт движениям его пальцев. Потом не может удержаться – начинает тихонько раскачиваться, подаваясь навстречу его ладони. Теперь уже его очередь стонать вперемешку с чем-то нецензурным. А ее очередь затыкать ему рот поцелуем. Это просто какое-то безумие, ненормальное, неконтролируемое, невозможное…
Где-то совсем рядом, за дверью, рассмеялся отец, что-то сказал маме, она ему ответила. Ник резко дёрнул руку из ее джинсов, и они отскочили друг от друга, как два бильярдных шара после удара друг о друга, – Люба к окну, Ник инстинктивно рванул к двери – припереть плечом, если что, дать ей время привести одежду в порядок. Чем Люба и занялась поспешно. И всё равно, несмотря на быстро застёгнутые джинсы, вид у нее такой, что сразу понятно, чем она только что занималась. Но в комнату, на их счастье, никто не зашёл.
– Люб… – Он шагнул к ней.
– Не подходи ко мне!
– Прости меня. Я дурак.
– Еще какой!
– Чёрт!.. – выдохнул он. Привычно попытался провести ладонью по волосам, а вместо этого вдруг недоуменно уставился на собственную руку. Пальцы влажно блестели, а на тыльной стороне ладони вспухла пара широких царапин.
– Коля, что это?
– О молнию твою поцарапался.
Они какое-то время молча смотрели друг другу в глаза. Потом первой нервно усмехнулась она. Потом улыбнулся Ник. А потом они рассмеялись оба.
– Слушай, правда, извини меня. Я…
– Ладно тебе. – Она водворяет на место сползшую лямку бюстгальтера. – Можно подумать, я сопротивлялась и отбивалась. Но больше так не делай!
– Не буду, – покорно согласился он. А потом со вздохом добавил: – Слушай, поеду-ка я, наверное, домой. От греха… подальше. Да и поздно уже, мне до дому час добираться. А завтра рано на работу вставать.
– Хорошо.
– Завтра созвонимся?
– Договорились.
А потом она стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу, и смотрела, как он идёт по двору – под лёгким, начавшимся недавно снегом. Руки в карманах пуховика, широкие шаги. И какое-то странное тоскливое чувство внутри вслед растворившейся в темноте фигуре.
Скрипнула дверь, Люба обернулась.
– Удивила ты нас, дочь.
– Чем?
– Мы не думали с отцом, что ты с Николаем так плотно общаешься.
– Да так, – пожала плечами нарочито небрежно, – в кино просто сходили.
– Понятно, – невозмутимо ответила мама. Потом вздохнула. – Послушай, Любаша, не повторяй Надиных ошибок.
– Мам, ты о чём?
– Коля – это, конечно, не Витя. Но не нужно использовать хороших друзей в корыстных целях.
– Это в каких таких корыстных?
– Ох, доченька, я всё понимаю, бывает непросто с парнями. Но, думаю, у тебя-то ума хватит с Марком разобраться и без привлечения Коли.
– Да?.. – Она удивилась словам матери. Вот, значит, как они это поняли.
– Да. Уверена. А Коля слишком хороший парень, чтобы использовать его как пешку. Сама разбирайся со своими парнями, без привлечения Коли. Сама, девочка моя, сама. Так правильнее.
– Ладно. – У Любы нет никакого желания спорить и объяснять. – Я поняла, мам.
И к лучшему, наверное, что мать так думает. И не знает, что тут на самом деле происходило, в этой комнате, полчаса назад. Пешка, ага. Эта пешка ей тут только что шах и мат объявляла. И в плен брала. Ой, нет, сейчас в мамином присутствии об этом лучше не вспоминать.
Глава девятая,
полная последствий трудовых будней и сказанных сгоряча слов
У Ника в кармане зазвонил телефон.
– Привет, Ник.
– Привет, Люба.
– Как дела?
– Торпидно. – Он подошёл к окну в ординаторской: снег валил крупными хлопьями.
– Тор… что? Это как? – опешила она.
– Без ярко выраженных реакций со стороны организма. Вялотекуще, в общем.
– Понятно. – Она немного помолчала, обдумывая услышанное. Потом решилась. – Слушай, тор… торпеда ты моя…
Но снова замолчала. Потому что притяжательное местоимение «моя» по отношению к Нику прозвучало очень странно. И дело было отнюдь не в женском роде. А в самом факте… «Мой», «моя»… Принадлежащий мне.
Ник тоже молчал, видимо, так же «мою торпеду» переваривал.
– Я сказать хотела… Точнее, предложить. В общем, у меня сегодня дома никого не будет. Часов до одиннадцати точно. А может, и до двенадцати. Родители на каком-то приёме-фуршете. Ресторан и прочий разврат.
– Разврат? Разврат – это хорошо.
На самом деле, пять минут назад он мечтал только об одном – доползти до дому и отрубиться. День просто жуткий, устал физически, но больше эмоционально. К тому же не высыпался в последние дни. Что изменилось? Она позвонила. Нет, спать он хочет по-прежнему. Но отказаться от этой возможности – слишком большое расточительство, учитывая их ограниченные возможности к такого рода встречам.
– Разврат будет у родителей в ресторане. А я тебя приглашаю на чай.
– Обожаю чай. Я тогда после работы сразу к тебе.
– Договорились. Только ты… – Люба немного замялась, но потом решила продемонстрировать свою взрослость и ответственность: – В аптеку зайди, к чаю купи… чего-нибудь.
– Угу. Куплю. Ты ж не знаешь, какие… хм… торты нужны.
Люба не выдержала и хихикнула. Почему-то с ним даже на самые сложные и деликатные темы говорить легко.
– Да что там знать-то? Всё просто, по-моему. King size? Или как – XXL?
– Какие мы грамотные, просто удивительно. Давай я лучше всё-таки сам.
– Ну, раз ты стесняешься…
Ник на другом конце трубки хмыкнул. Люба закончила:
– Сам так сам. До встречи.
Ник нажал на отбой. Спать он меньше хотеть не стал. Но настроение определенно улучшилось.
* * *
Она всё успела: принять душ, наложить крем в нужных местах и даже пять минут потратить на выбор белья. Да, определенно, вот это. Весьма закрытый фасон компенсировался возмутительно прозрачным кружевным исполнением. А еще ей нравились чудесные белые атласные бантики по бокам. Она подошла к зеркалу. Хороша! Ник должен оценить! Хотя… он может и не заметить. Люба улыбнулась своему отражению. Ей кажется, что она знает Ника достаточно для того, чтобы предположить, что так вполне может случиться. Ник определенно может поторопиться и просто не оценить всей этой красоты. И что? А она даже и не расстроится. Главное, что она чувствует себя уверенно. Она безупречна. Бросив последний взгляд в зеркало, Люба потянулась за джинсами. А интересно, как бы отреагировал Ник, если бы она
