Держись подальше! (СИ) - Савицкая Элла

А когда однажды Алекса бежала от соседских мальчишек и упала, разбив в кровь коленку, то исколола все пальцы, пока зашивала дырку. А потом еще долго пыталась отстирать кровь на ткани от проколов иглой. Мама говорила, что новых вещей не купит, поэтому за своими она обязана следить сама и ни в коем случае не пачкать.

Девочка и не пачкала. Другие семилетние ребята могли по несколько нарядов в день сменить, загрязнив их землей или песком, но только не Алекса. Сложившаяся обстановка в доме заставила маленького ребенка стать очень осторожной и внимательной. Всегда соблюдать чистоту, и ни в коем случае не разбрасывать игрушки.

По вечерам девочке совсем не хотелось стоять над раковиной и тратить время на стирку штанишек и юбочек. Вечером по телевизору шли мультики, и пока мама принимала у себя «гостей», можно было включить погромче телевизор. А ванна находилась рядом со спальней, поэтому там хотелось находиться меньше всего. Когда несколько раз незнакомые дяди, проходя мимо, заглядывали помыть руки и довольно трепали её по голове перед уходом, девочке это очень не нравилось. Она предпочла бы вообще их не видеть.

— Алекса, слышишь меня? — голос Паши снова ворвался сквозь туман удушающих воспоминаний. — Садись в кресло!

— Зачем в кресло? — прошептала пересохшими губами.

Паша не ответил. Подтолкнул абсолютно дезориентированную девчонку к хозяйскому кожаному креслу и усадил в него.

— Ты знаешь, где здесь аптечка?

Блондинка кивнула на автомате.

— Да, вон там, в ящике.

Проследив потерянный взгляд, подошёл к указанному стенду и нашёл там коробку с необходимым бинтом.

Наблюдая за тем, как брюнет тяжёлым шагом пересекает кабинет и садится перед ней на колени, Ал постепенно приходила в себя. Первый шок рассеивался, заставляя организм возвращаться в привычный режим. Поэтому когда Паша сказал: «Сейчас будет больно», и налил немного жидкости из стакана на руку, Алекса не смогла сдержать болезненного шипения. Уставившись на свою пораненную ладонь, безотрывно следила за тем, как ненавистный студент по обмену внимательно осматривает полученные повреждения, а потом медленно достает из кожи осколок.

В том месте сильно заныло и запульсировало. Ал хотела было отдернуть руку, но крепкие пальцы не дали.

— Не дергайся, — карий взгляд поднялся к женскому лицу, а потом вернулся на руку, — сейчас я проверю, чтобы не было других, и перебинтую. Царапины неглубокие, думаю, в больницу ехать нет необходимости.

Ответить что-либо у Алексы не было сил. Забота, проявленная этим засранцем во второй раз, обезоружила. Значит, тогда ей не показалось. С виду полный пофигист действительно может быть нормальным, серьезным, ответственным. Или сейчас он так же как и тогда проявляет ответственность просто потому, что живет в ее доме?

Обдумывать это был неподходящий момент. Мозг, наконец, оклемавшись от шока, заработал на полную катушку, и теперь рука болела очень сильно. Кожа на ладони горела, словно её в чан с кипятком опустили.

Паша перемотал женскую ладонь, стараясь быть аккуратным и то и дело поглядывая на Фостер. Та вдруг протянула руку и взяв стакан, из которого Паша использовал виски, парой глотков выпила остатки. Не сложно догадаться, что таким способом она просто пытается заглушить боль. Алекса скривилась и закашлялась с непривычки.

— Может еще сигаретку дать? — поддернул Паша, в попытке разрядить атмосферу, но Ал не оценила.

В другой ситуации бы уже привычно сощурила свои кошачьи глаза, подведенные стрелками, но сейчас только тихо сказала:

— Мне бы домой.

Паша кивнул. Вернув обратно аптечку, потянул Алексу за руку, помогая встать с кресла, и, толкнув дверь, пошел вместе с ней по коридору. Девчонке действительно лучше домой. Она сейчас явно не в том состоянии, чтобы продолжать всем улыбаться.

Торопящиеся обслужить богатых мира сего официанты умело обходили парочку, стараясь не зацепить. Из зала доносилась музыка нанятого оркестра, становясь громче по мере их приближения.

А когда Паша с Алексой почти миновали коридор, он вдруг почувствовал, как женская ладонь исчезает из его пальцев. Что за? Он что, держал ее все это время за руку?

Бросил взгляд на блондинку, но девчонка только руками себя обхватила, стараясь незаметно пройти к двери. Твою ж мать! Невольно сжал кулак, в котором еще секунду назад были холодные девичьи пальцы. Этого только не хватало! Стиснув зубы, пошел следом, на ходу чиркнув сообщение Грегу и вкратце объяснив ситуацию. Заботливый Фостер тут же перезвонил, но успокоился, услышав довольно бодрый тон дочери, заверившей родителя в том, что она практически в полном порядке.

А актриса, оказывается, умеет неплохо перевоплощаться. Эдакая волчица в овечьей шкуре. Или не шкуре. Паша пока не разобрался. Он ее плохо понимал. Точнее совсем не понимал.

Благо Фостеры приехали на своей машине. Грег заверил, что добраться самому ему не составит никакого труда, поэтому уже спустя несколько минут дорогой мерседес рассекал трассу по пути домой.

Паша закурил, время от времени бросая взгляды на фифу. Алекса сидела, обхватив себя руками, и бесцельно смотрела в окно. Она пыталась понять, для чего ей звонила мать? Человек, которого она не видела и о котором не слышала больше десяти лет, вдруг ворвался в ее жизнь, расшатывая устойчивое существование. А что, если она знает, где теперь живет Алекса? Конечно, у них дом оснащен лучшим охранным обеспечением, но все же.

Нет, ее мать не была опасной преступницей, или что-то в этом роде. Физически она бы не нанесла дочери вред. Просто моральные раны затягивались очень долго. Наверное, лучше вообще не иметь матери, чем иметь такую, какая была у Алексы.

Ал настолько задумалась, что не заметила, как Пашина рука оказалась на ее ладони и крепко сжала пальцы. Вздрогнула и повернула голову.

— Холодно? — мужской голос вызвал странные эмоции.

Паша смотрел на неё серьёзно и, кажется, действительно просто пытался понять, замерзла она или нет. Алекса смутилась.

Забота? Он о ней заботится?

— Нет, — покачала головой и только после ответа поняла, что ей на самом деле было холодно, несмотря на включенный климат контроль.

Паша, по всей вероятности, это как-то уловил, потому что уже через секунду потянулся рукой на заднее сиденье и протянул ей свой пиджак.

— Надень. Замерзнешь, твой отец подумает, что я тебя пешком домой отправил.

Видимо, и правда лучше согреться. Болеть в планы не входило. У нее репетиции по вокалу, которые пропускать совсем нельзя. В нос ударил уже знакомый запах сигарет, стоило просунуть руки в пиджак. Алекса и не заметила, что укуталась покрепче, утопая носом в ворот. Ткань мягкая, приятная на ощупь, а она все дышит и дышит…

— Расскажешь, кто звонил?

Вопрос заставил снова напрячься и перевести взгляд на сосредоточенного парня. Паша вел машину уверенно, в одной руке держа сигарету, а второй неторопливо удерживая руль. Карие глаза на мгновение встретились с мраморными. Историю детства Алексы не знал никто кроме отца. Не хотелось, чтобы на нее смотрели с жалостью. Долгое время училась вести себя непринужденно, подобно знакомым круга отца. Их дети с детства не знали, что такое быть самостоятельным и ни в чем не нуждаться. Они бы никогда не поняли и возможно даже насмехались бы. Поэтому свое прошлое Алекса для всех держала под замком. Даже для Колина.

А Паша… Он, скорее всего, и так к ней не питает теплых чувств. Перед ним нет необходимости держать марку. Может быть, если Ал хотя бы кому-нибудь расскажет помимо психолога, станет легче. А в ее жизни от этого ничего не изменится. Уже завтра он забудет обо всем сказанном сегодня.

Алекса вздохнула и уставилась на дорогу.

— Моя мать.

Даже произнести оказалось сложно.

Паша не стал расспрашивать что да как, хоть ответ и удивил. Думал, какой-нибудь озабоченный придурок, который дрочит на ее фотки в сети, а тут…

— Я не слышала о ней ничего почти двенадцать лет, — внезапно продолжила Фостер, — я родилась в Чикаго. Отец ничего не знал о моем существовании. С мамой у них случилась всего одна встреча, в результате которой появилась я. Моя мать была проституткой.