Джудит Макнот - Искусство фотографа
— Я все помню, — сказала Кори. — Ты говорил мне, что ждешь приезда матери, и я догадалась, как много она для тебя значит, хотя ты это скрывал. Я все о тебе знала и обо всем догадывалась, ведь я жила только тобой.
Ее слова тронули его, и, опершись рукой о ствол дерева, он наклонился к ней, чтобы поцеловать, но снова удержался, потому что еще не высказал ей всего.
— Я собирался позвонить тебе, чтобы все объяснить или хотя бы извиниться, но позволил бабушке убедить меня, что я и так наделал бед и что мне вообще лучше исчезнуть с твоего горизонта. Бабушка сказала мне, что ты отправилась на бал с каким-нибудь юношей — она в этом не сомневалась — и что я вообще неподходящая компания для молодой скромной девушки. В это она тоже свято верила. Я уже и без того чувствовал себя подлецом из-за своего поведения у плавательного бассейна, так что ее слова звучали очень убедительно.
Кори заметила, что его взгляд остановился на ее губах, и недавно обретенное ею спокойствие начало потихоньку улетучиваться.
— Теперь, когда мы покончили с объяснениями, нам остается сделать только одну вещь, — сказал Спенс очень торжественно.
— Какую? — осторожно спросила Кори.
— Нам надо поцеловаться, чтобы заключить мир. Таков обычай.
Кори невольно прижалась спиной к дереву.
— А почему бы нам не ограничиться рукопожатием? Спенсер чуть улыбнулся и медленно покачал головой.
— Разве ты не знаешь, что нельзя нарушать традиции дома? Это может принести несчастье его хозяину.
Сладость того прежнего воспоминания поблекла по сравнению с тем, что Кори почувствовала, когда ладонь Спенсера коснулась ее щеки и он шепнул:
— Давным-давно золотая девочка сказала мне эти слова на Рождество.
Он наклонился, не спеша провел губами по ее губам, и Кори насладилась моментом, не принимая в нем участия, но это было еще не все.
— Если ты не ответишь на мой поцелуй, — предупредил он, и его губы продолжили свое путешествие уже по ее щеке, — то нарушишь традицию. А это очень, очень плохо.
Его язык так же неспешно прошелся по краю ее уха, отчего Кори покрылась мурашками и беспомощно улыбнулась, запрокинув голову, а он ткнулся теплыми губами ей в шею.
— Это может принести очень большое несчастье, — снова предостерег Спенсер, и на этом шутливая игра закончилась. Он взял ее лицо в ладони, и Кори поразило напряженное выражение его глаз. — Ты представляешь себе, как я тогда ненавидел Дуга Джонсона?
Кори хотела было снова улыбнуться, но непонятные слезы обожгли ей глаза.
— Ты представляешь себе, — так же тихо продолжал Спенсер, и его рот потянулся к ее рту, — сколько лет я мечтал вот об этом…
Кори почувствовала, что слабеет, и попыталась обратить все в шутку.
— Пожалуй, я еще слишком молодая… — прошептала она. Чувственная улыбка появилась на его губах, произнесших три слова:
— Но достаточно смелая…
Он обнял ее уже двумя руками и продлил поцелуй. Кори сказала себе, что ей нечего бояться одного поцелуя и что, пожалуй, она может без ущерба для себя ответить на него, ну, хотя бы чуть-чуть, и, для удобства упершись ладонями ему в грудь, поддалась настойчивому давлению его языка. И совершила ошибку. В то же мгновение его руки еще крепче обхватили ее, губы еще неистовее прижались к ее губам, столь недавно обретенное хрупкое равновесие разлетелось на тысячу осколков, и Кори невольно ухватилась за широкие плечи Спенсера, стараясь удержаться на ногах в вихре закружившегося вокруг нее мира. Его язык уже нашел ее собственный, и со вздохом отчаяния Кори обвила его шею руками и, больше не раздумывая, поцеловала Спенсера в ответ.
Она смягчила ярость его поцелуя, нежно лаская его язык своим языком, и почувствовала, как он задохнулся от страсти и притянул ее еще ближе к себе; его ладонь легла на ее ягодицы, не давая Кори отодвинуться. Он вплотную прижал ее к своим бедрам. Кори медленно поцеловала Спенсера, продлевая удовольствие, поглаживая его лицо и шею пальцами, и он подчинился ее спокойному ритму, неторопливо путешествуя ладонью по ее спине, целуя ее рот множество раз, но не переходя установленные ею границы. И когда Кори решила, что держит ситуацию под контролем, Спенсер в один миг разрушил это впечатление. Он погрузил пальцы в ее волосы на затылке, впился в ее губы, мешая дышать, прижал ее своим телом к дереву и освободил руки, чтобы накрыть ладонями ее груди. Медленно он начал поглаживать и ласкать их, и Кори почудилось, что сейчас она умрет от сладкой пытки, которую была готова терпеть до бесконечности.
Теперь время измерялось только мучительными поцелуями и смелыми прикосновениями. Ласки шли по восходящей, чтобы Кори и Спенсер могли остановиться в высшей их точке и начать все сначала.
Кори услышала собственный стон, когда в последний раз Спенсер оторвался от ее губ. Он спрятал свое лицо у нее на шее, затем тяжело выдохнул и еще крепче сжал ее в объятиях.
Ее голова лежала у него на груди, глаза были крепко зажмурены, а мысль уже бешено работала, ужасаясь глупости и безумию происходящего. Кори с опозданием возвращалась в мир реальности. Нет, она определенно ненормальная! Она одержима Спенсером Аддисоном. Она потратила на него свои школьные годы, и вот теперь, стоило ему сказать нежное слово, как влюбленная дурочка тут же упала к нему в объятия. Но никогда, никогда за всю свою жизнь она не испытывала таких чувств, как сегодня… За исключением разве того давнего летнего вечера у плавательного бассейна. Слеза скатилась у нее по щеке. Она по-прежнему ничего для него не значит, как не значила тогда, много лет назад…
— Кори, — сказал Спенсер, целуя ее волосы, — может, ты объяснишь, почему я теряю разум, стоит мне к тебе прикоснуться?
Сердце Кори сделало скачок, мысли остановились. Во второй раз за сегодняшний день ею овладело необъяснимое желание плакать и смеяться одновременно.
— Мы оба явно не в своем уме, — сказала она, втайне радуясь, что камень упал с ее сердца. Спенсер обнял ее за плечи, и так они пошли к дому.
Задумавшись, Кори не заметила, что он довел ее до дверей «апартаментов Герцогини». Она остановилась и повернулась к Спенсеру. Они могли бы назвать эти последние полчаса любовным свиданием, и Кори хотелось сказать ему «спасибо за прекрасный вечер», но вместо этого она произнесла:
— Мы уже поцеловались с тобой на прощание, так что нам больше нечего делать.
Спенсер усмехнулся, глядя на нее сверху вниз, и оперся рукой о дверную раму Он держался свободно и уверенно. Пожалуй, слишком уверенно, подумала она.
— Мы всегда можем это повторить, — предложил он.
— Не стоит, — солгала она.
— Тогда ты можешь пригласить меня что-нибудь выпить на дорожку.
