Племянница (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна
— Да угомонись же ты, — зарычал на себя Егор. — Кретин.
А как она выглядела! Юля не знала, какое производит впечатление, когда вечером встречает его в холле. Устремляется к нему с сияющим личиком, так и хочется подхватить на руки и закружить. Или сидит напротив за столом, выпрямив спину. Или тянется за чашкой к верхней полке шкафчика. Каждое её движение — это чистое наслаждение, воплощённая грация. Смотрел бы бесконечно. Но Егор специально отводил взгляд в сторону, иначе в организме раскручивался огненный маховик желания.
Как же хочется запустить руку в блестящие тёмные волосы и пропустить сквозь пальцы их тяжёлый шёлк. Или коснуться щеки — этого нежнейшего молочного атласа… Тонкая талия переходит в плавный изгиб бедра, платье чётко обрисовывает контур груди.
Егор продолжал мысленно отвешивать себе подзатыльники. Хотелось уже и по-настоящему двинуть в челюсть. Повторял себе, что Юля совсем маленькая. Но рядом мельтешила дочка — как прямое доказательство Юлиной зрелости.
Нет, она давно уже не ребёнок, она женщина, и даже рожавшая…
«Майор, ты попал. Причём, капитально».
Егор обнаружил, что она так и спит в его футболке. От этого открытия внутри разлилась тёплая патока. А ведь продавщица в салоне белья не растерялась и напихала ему всего-всего: не только кружевных трусиков и бюстгальтеров, но и шёлковых комбинаций с пеньюарами. Но нет, Юля продолжала спать в огромной хлопковой футболке, которую он выделил ей в первый же вечер.
Между прочим, консультантам из салона одежды можно поставить пять с плюсом за профессионализм. Новые наряды подошли идеально, и они изменили Юлю до неузнаваемости. Всего-то — надела платье и шпильки, и вмиг превратилась из испуганной забитой малышки в яркую диву. Глаз не оторвать, до чего хороша. Он совсем обалдел, когда вечером после разграбления магазинов увидел Юлю в ярко-синем платье.
Всё ещё чувствовал её дыхание у себя на груди — она плакала в его объятьях, ошарашенная количеством покупок. Бедная девочка, которая мало хорошего видела в жизни. Он истратил на подарки совсем небольшую сумму, а для неё это заоблачные деньги.
Егор ощущал удовольствие от того, что он причастен к волшебной перемене. Это он для неё всё купил, несмотря на сопротивление. И вот что получилось. Как же приятно одевать красивую женщину.
И какой кайф потом её раздеть… Оставить совершенно голой…
Егор закрыл глаза, почувствовал, как от макушки до пяток по телу прокатился огненный смерч, выжигая нервные окончания. Сжал челюсти, скрипнул зубами, но справился с собой. Будь он проклят, если сделает хоть одно движение в сторону этой несчастной девчонки. Он себе этого не позволит. Здесь она должна чувствовать себя в полной безопасности, он ей слово дал.
Надо постоянно себе напоминать: она в два раза младше. Обиженный судьбой ребёнок. Ангел. А он, по сути, зверь, чудовище. У него руки по локоть в крови. Ему нельзя даже и мысленно к ней прикасаться…
Егор перебрался спать на первый этаж, в гостиную. Ночью так прихватило, что дышать было больно. Представлял, что за стеной, под одеялом — она, сонная, тёплая… Как просто: тенью проскользнуть на второй этаж, бесшумно войти в спальню, вытащить сокровище из кровати, унести к себе…
— Твою же мать, — зло пробормотал Егор. — Да что же это…
Он помотал головой, прогоняя опасные мысли, а потом подскочил с дивана и ринулся в домашний спортзал — лупить боксёрский мешок. Опомнился — разбудит же девчонок, а ещё хуже — Персика. Вот уж начнётся веселье.
Егор натянул штаны, толстовку и выскользнул из дома. Побежал по центральной аллее, увеличивая скорость, пока не разогнался, как двадцатитонный самосвал. Ночью ударили традиционные майские заморозки, ледяной воздух приятно охлаждал и приводил в чувство.
Когда зашёл на шестой круг, два соседа, курившие в темноте на спортивной площадке, не выдержали:
— Михалыч, ну ты конь! Что ты по ночам носишься?! — спросил директор завода металлоконструкций.
— А вы чего не спите?
— Да вот, одну схемку замыслили, обсуждаем, — ответил владелец электротехнической компании. Он был в тёплой куртке, шапке. Огонёк сигареты вспыхивал в темноте.
Егор взлетел на перекладину и принялся в бешеном темпе выполнять подъём с переворотом.
— Михалыч, энергия из тебя прямо хлещет. Нас сейчас сметёт взрывной волной!
— Ты чего такой дикий?
— Жениться ему пора, ясное дело.
— Да ну, жениться! Тоска. Михалыч, лучше пару-тройку девок закажи.
— Михалыч, это идея! Ты же свободный пацан.
— Нет, ты прислушайся! А то сидишь там один в своём коттедже. Порезвился бы.
— Мы к тебе тоже подтянемся на огонёк, только свистни.
— Ой, нет, я пас. Жена потом яйца бензопилой отфигачит.
— А моя в Италию умотала на шопинг.
— Егор, а вот бабёнка напротив тебя поселилась. Металлопрокатом торгует. Она хорошенькая. Очень аппетитная.
— Ты бы её оприходовал, Михалыч, чего ушами хлопаешь? Она вокруг тебя гарцует, как выставочная лошадка.
— Ну вы и болтуны, — удивился Егор. Он спрыгнул с турника и отправился на седьмой круг.
* * *Юля нашла ещё два приюта, один из которых был православным, при храме. На всякий случай отправила заявку и туда тоже. Везде надо было ждать ответа не один день. Юля с ужасом думала, что в другой ситуации каждый день ожидания превратился бы для неё в мучение. Например, если бы всё же напросилась к Лидии Петровне или какой-нибудь однокурснице. Они с Дашкой всем мешали бы, путались под ногами, объедали людей. А у Егора Михайловича живут как царевны в высоком расписном тереме. А объесть товарища майора вообще невозможно, у него запасов на целый батальон.
Если в гардеробной, примыкающей к спальне, вешалки и полки теперь ломились от новой Юлиной одежды, то соседняя комната была заполнена детскими игрушками. Там уже стояло розовое трюмо принцессы, лошадка-качалка, детский кухонный уголок, где Даша увлечённо «варила суп» и «жарила котлеты», а потом авторитарно, не принимая возражений, кормила вкуснятиной Персика. Сначала она повязывала ему на шею салфетку. Персик пыхтел, но терпел.
В торговом центре Егор Михайлович купил целую груду развивающих игрушек, головоломок, раскрасок, тематических наборов, и Юля с Дашей без конца рисовали, лепили, клеили, складывали карточки, конструировали. У дочки горели глаза от привалившего богатства, да и у мамы тоже.
…Кроме обещания организовать летнюю практику, Алиса нашла для ребёнка хорошего логопеда-дефектолога. Удивительно, но это оказался тот же самый специалист, которого рекомендовали в садике. Юля подумала, что, наверное, логопед действительно стоящий — раз слава простирается по всему городу. А вдруг за несколько месяцев эта дама превратит Дашку в Цицерона? Да ладно, что там, пусть дочка хотя бы заговорит так, как полагается ребёнку её возраста.
— Сорок пять минут — девятьсот рублей, — сообщила расценки Алиса.
Юля ахнула. Но сразу же подумала, что отдала бы все свои новые платья, джинсы, кружевные комбинашки ради возможности заниматься с Дашей. Сама бы продолжала ходить в старье, развитие ребёнка важнее. Психолог сказала: «Вы упускаете время».
— Дороговато, конечно, — согласилась Алиса. — Я посмотрела, другие логопеды берут гораздо меньше. Кто триста рублей, кто пятьсот. Но у этой мадам имя, опыт и результаты. Вот и заломила ценник. Правильно, так и надо. Раз твои услуги востребованы, не стесняйся. Но тебе-то, Юльчик, беспокоиться не о чем. Егор Михайлович всё оплатит.
Юля надрывно вздохнула: вообще-то, милый десантник вовсе не обязан во всё это впрягаться. Они и так уже основательно попользовались его добротой.
— Повезло тебе с родственником, Юльчик! У тебя не только богатый, но и щедрый дядя.
Юля вздохнула ещё раз.
— Если честно, Егор Михайлович мне не дядя, — призналась она, краснея.
Не могла больше обманывать женщину, которая отнеслась к ней с такой симпатией и заботой.
