Сьюзен Донован - Он любит Люси
– Я не гордый, могу и погоняться за женщиной, – заявил Тео и с театральным воплем бросился к ней.
Люси вскрикнула, повернулась и помчалась по дорожке.
Она не помнила, когда в последний раз ощущала всем телом ритм бега. Прислушиваясь к своим вдохам и выдохам и к мерному топоту ног по дорожке, Люси понимала, что бежит не так уж быстро, но это не имело значения. Важным было то, что ее тело инстинктивно вспомнило, как это делать, что оно все еще могло делать то, для чего предназначено.
– Я прямо у тебя за спиной, Люси. – В голосе Тео была притворная угроза.
Люси улыбнулась, наслаждаясь тем, как расширяются ее легкие, и подумала о своей реакции на поцелуй Тео. Эта реакция доказывала, что ее тело помнит и другие радости. Может быть, чувственное наслаждение – это нечто такое, чего не может забыть тело женщины, как бы ни старалась эта женщина сделать вид, будто это для нее не важно.
Может быть, ее телу и не нужно никакого другого напоминания, кроме пребывания в тесной близости к Тео Редмонду изо дня в день.
Легкие Люси качали воздух, в голове прояснилось, и она спрашивала себя, не погубили ли все усилия, которые она приложила, чтобы заглушить боль, также и ее способность испытывать удовольствие. Это было бы ужасной потерей.
А потом она спросила себя: не слишком ли много она позволила Брэду Зирклу и футбольной команде колледжа украсть у нее в тот день?
У Люси защипало в глазах.
– Тебе стоит поторопиться, детка! – Тео постарался произнести это так, чтобы у Люси мурашки побежали по спине, но она только усмехнулась. Тогда Тео зашипел ей в самое ухо: – Ты в лесу. Темно. Страшный серый волк прямо у тебя за спиной, а ты выглядишь достаточно аппетитной, чтобы тебя съесть.
…В тот день, в ее первом учебном году в колледже, трибуны были переполнены. Если их команде удастся выиграть у «Пердью», они поедут на соревнования на Кубок Тако. И благодаря необыкновенно напористой игре Брэда Зиркла они этого добились. Люси кричала от радости, некоторые студенты выбежали на поле поздравлять игроков. Вокруг царили хаос и всеобщее возбуждение. А потом Люси увидела, как члены команды разворачивают плакат, написанный на… простыне? – и становятся видны первые слова: «Спасибо, Люси Каннингем…»
Люси споткнулась на бегу и почувствовала, как рука Тео поддержала ее. Она заставила себя продолжать бег. Ей необходимо пробежать через эти воспоминания, провести свое тело через эту боль.
Она обрадовалась, когда увидела эти слова, потому что в то мгновение и правда подумала, что Брэд ее благодарит. Он только что выиграл игру, определившую его карьеру в колледже, игру, которая положила конец целому неудачному сезону. Люси встречалась с ним три недели. Она с ним спала. Огромный плакат, разворачивающийся на поле, наверное, был его способом поблагодарить ее за возвращение удачи, чтобы весь мир это видел.
А потом развернулась остальная часть простыни. Команда разразилась дикими воплями, все телекамеры повернулись туда, и все вокруг начали спрашивать:
– Кто такая Люси Каннингем? И почему она «талисман удачи»?
Люси почему-то почувствовала, что это плохо. Но весь ужас происходящего она поняла только тогда, когда на выходе со стадиона через пятнадцать минут узнала смысл этого выражения.
Два подростка пытались объяснить идею одной девушке, насколько Люси знала, студентке отделения британской литературы. Люси услышала, как они говорили:
– Если у спортсмена наступает полоса неудач, товарищи по команде подговаривают его найти толстую или уродливую девушку и переспать с ней. Если он сделает это и сможет представить доказательства, то удача вернется к нему.
Несколько мгновений Люси не могла двинуться с места, и ее затолкали в возбужденной толпе. А потом она побежала. Она бежала изо всех сил, в слепой панике от стыда, упала на парковочной площадке, до крови ободрала ладони. Кто-то попытался помочь ей подняться, но она оттолкнула его, вскочила и бежала до самого общежития.
Беговая дорожка средней школы Майами-Спрингс расплывалась под ногами Люси, а легкие жгло огнем, как и тогда, давным-давно. Сердце стучало так сильно, что было больно, как и в тот день. Ноги были ватными, как тогда, когда она бежала со стадиона десять лет назад.
Люси услышала вырвавшийся у нее странный звук, и ее поразило то, что она может рыдать и бежать одновременно.
– Люси!
Она остановилась посреди дорожки. Стояла, тяжело дыша, широко расставив ноги, упираясь ладонями в колени, и, наклонив голову, судорожно глотала воздух. Тео заглянул ей в лицо:
– Что с тобой?
Как только ладонь Тео коснулась ее спины, тишину разорвал пронзительный вопль. Люси резко обернулась.
– Не прикасайся ко мне!
Солнце уже встало, и она ясно видела озадаченное лицо Тео. Он открыл рот и, ничего не понимая, шагнул назад. Долгое мгновение они смотрели в глаза друг другу.
– Что с тобой, Люси?
Тео обдало волной гнева, как тогда, в кафе «Ньюс». Сейчас тот гнев вернулся с удвоенной силой, он был страшен и почему-то направлен именно на него.
Люси вздернула подбородок, пытаясь сдержать дрожь.
– Никогда больше не прикасайся ко мне без разрешения. Понял?
Что происходит? Он всего лишь играл с ней и сейчас задавал себе вопрос: не повернула ли их игра в Робин Гуда какой-то выключатель в мозгу Люси? Тео никогда еще не видел ее в такой ярости. Он ни одну женщину не видел в такой ярости.
Или в такой обиде?
Тео заговорил самым мягким тоном, на какой был способен:
– Я все время прикасаюсь к тебе, Люси. Просто я хотел…
– Я знаю, что прикасаешься! Ты думаешь, я этого не заметила?
Тео сделал еще шаг назад, его раздирали противоречивые чувства при виде воинственной позы и выражения отчаяния в глазах Люси. Что-то – или кто-то? – очень обидел Люси Каннингем. Ему это было совершенно ясно. И вот она стоит перед ним, как взведенная мина замедленного действия, в розовых спортивных брюках, и он не знает, как ее разрядить.
– Тебе нужно поговорить со мной, Люс.
– Просто больше не прикасайся ко мне, Тео.
Она отвернулась и, размахивая руками, широкими шагами направилась через овальное травяное поле к своей спортивной сумке.
Тео догнал ее и пошел рядом – на некотором расстоянии. Он молчал. Через несколько секунд он рискнул искоса взглянуть на нее и увидел, что ее лицо залито слезами.
– Черт, что все это значит? Скажи мне! – Она покачала головой и махнула рукой.
– Прости меня. Это было глупо. – Тео вздохнул.
– Послушай. У всех у нас есть свои горячие клавиши, и, кажется, я случайно нажал на такую клавишу. Поэтому расскажи мне, что произошло.
В глазах Люси была горечь, как и в изгибе губ, которые сложились в гримасу. Она молча отвернулась.
