Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт
— Вы же знаете, что я ко всему готова. — Больше не ощущая болезненности. Не думая о плохом. Не вспоминая прошлое. Я рассказала Назаре все об Амане, даже понимая, что она и без моего рассказа знала правду. — Мы с Эмиром нашли хорошую клинику, — начинаю рассказывать женщине о своих планах, — где через некоторое время мне сделают операцию по подсадке эмбрионов. — Еще в самом начале этой затеи в душе что-то щемило. Сердце сжималось от безысходности и боли. — Врачи уверяют, что я смогу выносить и родить этого ребенка. — Почему-то не решаясь смотреть Назаре в глаза. Опасаясь увидеть правду, которая может окончательно уничтожить мое сердце.
— Моя милая, Клео, — Назаре обнимает лицо теплыми мягкими ладонями. Приподнимает мою голову так, чтобы я смотрела в ее глаза. Прожигает темно-карим взглядом, хитро при этом улыбаясь. С искоркой коварности и уверенности, — кроме Аллаха никто не может дать тебе никаких гарантий. Прислушайся к своему сердцу. — Она начинает говорить тише, все еще трогая пальцами по моей коже. Не прерывая зрительного контакта. — Подари искреннюю любовь тому, кто в ней нуждается, и увидишь, как щедро Аллах тебя вознаградит. — Говорит так смело и резко, будто знает все о моем будущем. Хочется задать вопросы, которые мгновенно затмевают разум, но я зациклено молчу, осознавая, что не могу собраться с мыслями, найдя подходящих слов.
— Назаре, — все же проговариваю ее имя, отводя через сил взгляд в сторону, — я не хочу жить, думая лишь о предсказаниях. У меня есть сын, и я надеюсь, что он однажды будет рядом. — Наверно за долгое время, я позволила себе откровенно озвучить гнетущие мысли.
— Клео, не переживай о сыне. Эсмира ему настоящая мать. — Назаре берет меня за руки, крепко их сжимая. Помогает подняться с кресла, и я вынужденно снова смотрю в ее глаза. — Не терзай свое сердце. И не забывай мои слова. Не упусти того, кто нуждается в любви. — Последние слова, словно шрамы, остаются в сознании. Разум пьянеет.
И даже не осознаю, как ухожу из оазиса Назара, в одиночестве, направляясь домой. Я больше не боялась Востока, ощущая себя его неотъемлемой частью. В памяти блуждают последние слова Назаре. Будто обрывки какой-то фантазии. Наверно в этот миг единственный человек, с которым я могу поделиться мыслями, был Киллиан. Не решаясь сразу набрать его номер, захожу на страницу его инстаграма, начиная рассматривать недавно опубликованные фото. Одна из них моментально привлекает мое внимание. Останавливаюсь посередине дороги, до боли в пальцах, сжимая мобильный телефон. На фотографии была изображена крохотная девочка, замотанная в грязные тряпки. Жевавшая остатки кусков хлеба. От увиденного сердце оборвалось, падая куда-то в бездну. От грусти дыхание сперло. В глазах саднили слезы, которые я пыталась изо всех сил сдержать. Девочка была совершенно одинока. Только жесткий, бессердечный человек, не захотел быть бы с ней в эту минуту. Глаза цвета насыщенного аметиста молили о помощи. Словно она ждала, что именно я замечу фото, сделанное Киллианом, и обязательно кинусь спасать. Не соображая ничего, добралась до дома. Залпом читала новости одну за другой. Все перевернулось внутри, когда я, наконец, узнала имя этой девчушки. Сури. Символично и в то же время волнительно грустно. В одной из статей было написано, что девочку нашли после масштабного взрыва. Под завалами многоэтажного дома в Сирии. Семья девочки полностью погибла. Она выжила только благодаря воле Аллаха. Несколько суток без воды и пищи, прижатая бетонной плитой. Не осознающего то, что происходило вокруг. Оказавшись в руках спасателей, а после в больнице, кроха почти не реагировала на внешний мир. Молчала, почти ни разу не заплакав. Смотрела на эту малышку, осознавала, что когда-то мой Аман находился в подобной ситуации. Брошенный. Не любимый. Одинокий. Сердце сжилось, словно свинцовыми тисками. Кровь в жилах застыла, вынудив меня переосмыслить многое. Мгновенно понять, что эта девочка, должна стать моей дочерью. Но нужен ли чужой ребенок Эмиру?
Особенно после того, как лучшие доктора Европы уверили нас в положительном результате, планирующейся в будущем операции. Чужих детей не бывает. Хотелось верить, что в этом была убеждена не я одна. Ведь даже это имя. Сури. Будто знак свыше. По-моему именно об этом пыталась сказать мне Назаре. Просматривая фотографии девчушки, устроилась на кровати, думая о том, как поговорить с Эмиром. Несмотря на напряжении, крепко уснула, так и не дождавшись появления Кинга.
— Просыпайся. — Эмир играючи трется носом о мою щеку, пытаясь привести в чувства. Окончательно разбудить, заполучив все мое внимание себе. Распахнув глаза, бегло кинула взгляд на мой мобильный телефон, лежащий на столе. Возможно, Эмир прочел все, и увидел фотографии Сури. — Ты так забавно сопишь и пускаешь слюнки. — Кинг хитро подмигивает, начинает откровенно надо мной издеваться. Посмеиваться, получаю от этого настоящее наслаждение.
— Эй, — наиграно хмурюсь, пытаясь сделать вид, что меня обижают слегка слова Эмира, но это выходит нелепо от чего Кинг продолжает посмеиваться, теребя мои волосы, — я не пускаю слюни, когда сплю. — Лениво потягиваюсь, приподнимаясь. Не выдерживая начинаю улыбаться, представляя, как Эмир наблюдал за мной. Наверно это интересное зрелище. В затылке легкая тяжесть. Возможно это все из-за терзающих мыслей.
— Обожаю смотреть, как ты спишь. — Эмир наклоняется чуть ниже, начиная ми гладить шершавыми пальцами кожу на лице. Таю, моментально отдаваясь ласке и его безмерной нежности. — Ты такая сладкая. Мой самый любимый десерт. — Эмир слегка сдавливает подбородок, поднимая мою голову. Так, чтобы смотрела прямо в его глаза. Рассматривает лицо, будто мы не виделись долгое время. Улавливает каждую сменяющуюся эмоцию. Смакует их, зная, что каждая ему принадлежит. Я вся его, чтобы не произошло. Ерзаю, подвигаясь чуть ближе. Не успеваю опомниться, как Эмир прикасается к губам, бегло поглаживая подушечкой пальца. Блаженно глаза прикрываю, утопая в этих касаниях. Кинг, сжимая подбородок другой рукой, тянет на себя, впиваясь в губы. Целует страстно. Несдержанно. Вкладывая в этот поцелуй все свои кипящие чувства. Обвиваю шею руками, отвечаю. Начинаю слегка кусать, ощущая, как сердце Кинга моментально набирает обороты. Выскакивает из грудной клетки, грозясь раздолбить ребра. Жарко мгновенно становиться. Не хочется, чтобы это прекращалось, но Эмир обрывает поцелуй, прислоняясь своим лбом к моему.
— Клео, — дрожащим голосом произносит мое имя, не решаясь продолжать фразу сразу же. Дыхание задерживает на
