Марк Барроклифф - Подружка №44
– Определенно.
– Как нам ей сказать?
В этот момент в паб, гонимая праведным гневом, ворвалась Лидия. Я вспомнил, что она собиралась утешать меня, организовывать моральную поддержку, и, разумеется, отправилась прямиком ко мне домой. Убитый горем Чешир, плечо, на котором можно поплакать, повод для физического сближения… Не то чтобы я питал к Лидии особенное физическое неприятие, просто я питаю физическое неприятие к любой, кроме той, с кем в настоящее время встречаюсь. Дотрагиваться до себя я позволяю не всем подряд, а лишь своей нынешней подруге. Даже при встрече обмениваться рукопожатиями с мужчинами не очень люблю.
Я пробормотал что-то о том, как виноват, что в суматохе запамятовал. Мгновенно сменив гнев на милость, Лидия отправилась к стойке.
– Как, по-твоему, она не похудела? – спросил я Джерарда.
– Нет, но вообще-то я никогда на нее не смотрю.
– Что значит – никогда не смотришь?
– Тошнит меня от нее, потому и не смотрю.
– Она же тебе вроде нравилась?
– Нравилась, но ведь не смотреть же.
Я мог бы осудить Джерарда за его отвратительный мужской шовинизм, но потом понял: осуждать человека за то, как он чувствует, неправильно.
Лидия подсела к нам, и я отодвинулся – теоретически для того, чтобы ей было свободнее, а на самом деле – чтобы никто не подумал, будто между нами что-то есть. По-вашему, наверное, это странно, ведь когда-то я видел в ней возможную спутницу жизни, но я во всех вижу спутниц жизни – кроме Джерарда, естественно. Однажды я и от него избавлюсь.
– Какие новости? – спросила Лидия.
– Вроде никаких, хотя тело нашли. Или часть тела.
– Какую часть? – деловито спросил Джерард.
– Не пришло в голову спросить.
Вид у Лидии был слегка нездоровый.
– Он сказал, что сделал это из-за девушки?
– Очевидно.
– Той самой девушки, о которой упоминал, когда я в последний раз к вам заходила?
Лидия постучала по столу. «Интересно, – подумал я, – может ли кто-нибудь покончить с собой из-за Лидии? Ну, чтобы польстить ей».
– Если только с тех пор он не влюбился снова.
– И очень может быть, – вставил Джерард.
– Как думаешь, она знает, что случилось? – Лидия опять сделала озабоченное лицо, от которого мне становилось неловко, даже если было о чем заботиться.
– По-моему, нет, – сказал я.
– Кто-то должен ей сообщить.
– Не возражаю, – хором вызвались мы с Джерардом, по-мужски беря инициативу на себя.
Лидия посмотрела на нас взглядом учительницы, застукавшей своих учеников за писанием непечатных слов на доске.
– Вы ведь не собираетесь ее закадрить, а?
– Хоть посмотрю, что она такое, – буркнул Джерард. – Сейчас я свободен, и, по крайней мере, рядом не будет Гарри, чтобы все испортить.
Этот дух соперничества всегда становится между нами камнем преткновения. Когда мы идем куда-то вместе, проблема в том, что, по мнению Джерарда, я нарочно, из чистой вредности, пытаюсь помешать ему знакомиться с женщинами.
– Стоит мне на вечеринке заговорить с девушкой, как встреваешь ты и либо уводишь ее, либо все портишь своими слоновьими ухватками. Не можешь просто порадоваться за друга, если он кого-то нашел, – возмущался он.
По его утверждению, остальные друзья всегда помогают ему понравиться девушке, вступая в разговор и рассказывая ей, какой он душа-человек.
Ну, во-первых, никакой не душа-человек. Интересный, остроумный – да. Но неприятный. Будь он приятным, я бы к нему так хорошо не относился; самые большие неудобства я испытывал при общении с приятными людьми – не дай бог обидеть их неосторожным словом, слишком легко заговорить о серьезных вещах! Во-вторых, попытки Джерарда обаять нравящуюся ему женщину обычно столь робки, что невооруженным глазом незаметны.
Разумеется, Джерард возразил бы, что сам факт его разговора с девушкой уже много значит; на вечеринках холостые мужчины не беседуют подолгу с незамужними женщинами, если не испытывают к ним определенного интереса. Если б ему девушка не нравилась, он бы лучше еще с кем-нибудь поговорил. И вообще, завязывать новые знакомства подобным образом он не собирается; он уже это пробовал четырнадцать лет назад, на вечеринке для первокурсников, и больше не хочет. Здесь, пожалуй, он прав, но… впрочем, такие вещи каждый решает для себя сам.
Я нисколько не стремлюсь мешать Джерарду, просто наши методы, увы, неизбежно вступают в конфликт. Существует много стилей общения с женщинами; я предпочитаю самый простой – тактику спроса и предложения. Ее я перенял у работников торговли (в свободное время они тоже часто ею пользуются): показать товар, выслушать претензии клиента, преодолеть разногласия, совершить сделку. Таким образом, вас либо быстро принимают, либо быстро отвергают, и жизнь продолжается.
Безусловно, это не единственный подход к женщинам. Есть еще «ползучая оккупация» – ею в совершенстве владеют чувственные натуры с недостаточным знанием закона о сексуальных домогательствах: сначала они вкрадчиво кладут руку на спинку стула сидящей рядом дамы, затем рука невзначай обвивается вокруг талии, далее захват постепенно распространяется на всю сопредельную территорию, если не встречает решительного отпора. Подобная тактика типична для подростков, но, как ни странно, иногда дает неплохие результаты и в среднем возрасте.
Следующий метод – «блицкриг»: приглашение к сексу чуть ли не в первой фразе. Годится только для сногсшибательно красивых, знаменитых или умственно неполноценных.
Несмотря на то что было сказано ранее о моих неудачах в клубе «Томанго», «интересная бледность» тоже может иметь успех, но надо решить, чем именно вы будете интересны, и на вечеринках вместо танцев последовательно проводить свою рекламную кампанию среди девушек, имеющих намерение ходить по выставкам живописи и художественным галереям, когда выспятся после очередной дискотеки.
Несколько лет назад тактику «интересной бледности» взяли на вооружение политики. Сейчас, конечно, это уже пройденный этап. В сексуальном отношении это не более привлекательно, чем тракторы, поздние партсобрания в накуренных комнатах и потные бородатые мужчины с горящими революционным огнем глазами. Так проводят вечера серьезные люди, никогда не бывавшие в ночном клубе. Пока все мы беззастенчиво наслаждаемся жизнью, они говорят о нуждах «простых людей» – нуждах, совершенно неинтересных любой нормальной компании, поскольку зачастую речь идет об ассортименте встроенных кухонь и недостатке автостоянок в центре города. Кроме того, женщины политиками больше не увлекаются, ибо их слишком занимают собственные попытки изменить мир.
В качестве атрибута «интересной бледности» могут пригодиться стихи – хотя опять-таки обычно тоненький поэтический сборник мужчины прячут тщательнее, чем порнографический журнал, который не прячут вовсе.
