Марк Барроклифф - Подружка №44
Если верить психиатрам, иногда горе выражается в других формах: в проблемах с кожей, например, или в выпадении волос. На это я со всей ответственностью заявляю: волос у меня столько же, сколько было в девять лет, и кожа чистая. Похоже, против этих чувств мой мозг выработал какие-то защитные приемы.
К тому же, по-моему, ситуации имеют разный вес. Есть друзья, с которыми вам интересно разговаривать; с другими вы общаетесь просто под настроение или потому, что давно знакомы. С первыми перебрасываетесь парой слов, болтаете о спорте или о чем-то еще и всегда легко находите тему для беседы. Мы с Джерардом, оказавшись вместе на кухне, поддеваем друг друга по пустякам, соревнуемся в остроумии – а может, просто спорим, кому мыть посуду. Это форма, внешняя сторона ситуации. Но стоит появиться новым эмоциям – горю, грусти, – как в целях самосохранения мы начнем трепаться с удвоенной силой. Не то чтобы мы не расстроились из-за Фарли, да и из-за себя самих тоже, мы ведь потеряли друга, но трудно помнить о горе постоянно. Мы как будто вернулись к тому, что знаем, закутались в собственное остроумие, как в одеяло, чтобы защитить себя от пронизывающего холода снаружи. Наверное, именно это делал Джерард, когда восхищался четкой работой Королевской почты: пытался пошутить. А может, Фарли был для нас только знаком, символом образа жизни, и мы лишь светились отраженным светом его обаяния. Может, всего и надо, что выйти из дому и найти себе другого Фарли, как покупаешь новый видеомагнитофон, когда ломается старый. Не потому ли мы не включали своего горя?
– Пошли напьемся? – предложил я.
– Конечно, – кивнул Джерард.
Если нехватка – двигатель прогресса, то пьянство – брат правонарушения. Уверен: стоит убрать пиво, и половина нелепых, вялых, выморочных попыток нарушить закон развеется, подобно туману. Знаю, это не откровение; я просто ищу оправданий нашему последующему поведению. Итак, тема вечера была следующей: «Что это за девушка, из-за которой Фарли покончил с собой?»
Сомневаться не приходится: наверняка очень красивая. На страхотку Фарли тратить время не стал бы. Также можно предположить определенный блеск – примерно как у кинозвезды. Фарли не нравились невзрачные и неяркие девушки. Он западал на запах роскоши, на «Шанель № 5», на женщин, от которых за сто шагов разило, как от парфюмерного прилавка. Умна она или нет, мы понятия не имели. Единственный раз, когда Фарли встречался с кем-то дольше трех дней, девушка была невеликого ума. Не знаю, может, ему нравилось чувствовать себя главным, но это вряд ли. Фарли достаточно умен, чтобы прочно стоять на своих двоих, и тупые девушки для повышения самооценки ему не нужны.
Командовать он не рвался, не заставлял других поступать так, как надо ему; просто делал что хотел и плевал на остальных. Девушки в него либо влюблялись, либо уходили сразу же.
Не то чтобы он совсем не проявлял к своим женщинам внимания, не задавал вопросов, не переживал. Фарли представлял собою любопытную смесь интереса к другим и полной погруженности в себя. Вероятно, информацию о людях он просто собирал, чтобы проще было жить самому. Может, это помогало ему чувствовать себя более человечным, внимательным, думающим о ближних, поскольку на деле ему человечности не хватало. Почему я любил его? Он был остроумен, а по мужским меркам это искупает очень серьезные грехи – вплоть до преступлений против человечества.
Так умна ли эта самая девушка? Джерард предположил, что нет, и я с ним почти согласился. Меня всегда восхищало умение Фарли общаться с недалекими девушками. Мне-то подавай умных или хотя бы смышленых. О чем говорить с тупыми, искренне не представляю. Это не снобизм; я был бы от души благодарен любому, кто меня вразумит. Чего им надо, этим девицам? Больше, меньше или совсем другого, чем умницам с университетским образованием? Быть может, общаться с ними вы не способны именно потому, что не готовы признать собственную тупость? Лично мне это трудно; я могу быть глупым, недалеким, даже безмозглым, но тупым – никогда! Одаренность со школьных лет была отличительной чертой моей натуры; поэтому, если, убалтывая девушку, я говорю, например, о мыльных операх, то не могу удержаться от какого-нибудь умного замечания, пусть напыщенного и всем очевидного. «Вы заметили, – глубокомысленно изрекаю я, – в новом сериале нет ни одного темнокожего?» И девушка смотрит на меня с таким ужасом, будто я предложил заняться сексом в извращенной форме прямо в танцевальном зале.
Фарли всегда советовал нам в разговорах с тупыми девицами в мельчайших подробностях обсуждать сюжетные линии мыльных опер. По его словам, мыльные оперы – тема беспроигрышная и надежная, но и тут надо иметь некоторый запас знаний. Проблемы возникают, когда вы забываете, что Дейдре, а не Кейт переспала с хозяином фабрики. Кейт в него влюбилась, но отвергла, когда он отказался помочь деньгами ее отцу. Полезно бывает порассуждать о моральном облике персонажей, например: «Он просто негодяй, настоящий мерзавец!» Я никогда не мог до конца поверить в эти приемы, но Фарли уверял, что они работают. Совсем по-другому надо действовать, когда вы обхаживаете девушку столь тупую, что она не в состоянии проследить за сюжетом сериала, но, увы, Фарли так и не научил меня как. Но чтобы Фарли покончил с собой, будучи не в силах всю жизнь обсуждать содержание «Домика в прерии»?
Должна быть и другая, более серьезная, причина.
Было уже девять часов. Я выпил шестую кружку пива, Джерард третью – наша обычная норма, – и тут почти одновременно нас посетила плохая мысль. Вывод, к которому мы пришли, был неизбежен, как математическое равенство. Поскольку Фарли регулярно знакомился с девушками не нашего социального круга, а эта даже по его меркам была какой-то особенной, видимо, она нечто из ряда вон выходящее. Ни у Джерарда, ни у меня при обычных обстоятельствах не хватило бы смелости подойти к подобной женщине, но сейчас нам представлялся великолепный случай познакомиться и утешить ее. Убитая горем девушка, плечо, на котором можно поплакать, повод для физического сближения… Мы с Джерардом выказали поразительное единство мыслей, причем гордился я ими не больше, чем мог им противиться. Если б вы задали мне вопрос, хочу ли я соблазнить подружку только что умершего Фарли, я бы точно сказал «нет», но после шести кружек пива… Знаю, я думал дурно, но… впрочем, ладно. Я даже не удосужился поделиться этими мыслями с Джерардом, ибо видел, что он думает о том же самом.
– Интересно, она знает, что он умер? – сказал Джерард.
– Если только он позвонил ей, как мне. Из полиции ей точно не сообщали.
– Наверное, и не станут, но она ведь должна знать.
