Кэтлин О'Рейли - Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы
— Да, путешествовал, только далеко не по курортам, — смеется Натаниэль. — Все больше по Афганистану, Усамабаду да по райским уголкам вроде Юго-Восточной Азии.
— Я видела в новостях.
Сплошное вранье. Попав случайно на новости, я тут же переключаю канал. Последний раз я смотрела новости еще до того, как стала участницей Программы улучшения качества жизни.
Натаниэль рассказывает такое, о чем ведущие ток-шоу никогда и не заикнутся. О рейдах и перестрелках. О смерти. Ненавижу разговоры о смерти. Я слушаю и думаю: «Хорошо, что это не у меня». Конечно, мне чертовски повезло — ведь меня выбрала Люси, — однако мне и в голову не приходило, что я и раньше, до продажи души, была счастливицей. Я носила дешевую обувь и без толку потела в спортзале, но ведь не голодала в хижине без ванной и не попадала под бомбежки в какой-нибудь четвертой стране, у которой и название-то не поевши не выговоришь.
Я кошусь на свои плетеные босоножки («Джимми Чу») и качаю головой. Нет, до встречи с Люси мне плохо жилось. В обществе потребления бухгалтерша не может считать себя счастливой.
— Расскажите о своих родных.
Я стараюсь перевести разговор в другое русло — надоело слушать о смерти.
— Знаете выражение «В семье не без урода»? Так вот я и есть этот самый урод.
Хм, уже неплохо. Он может пригодиться.
— И за что вас отлучили от семейного очага?
— За то, что я стал военным.
А где же убийство или хотя бы нанесение тяжких телесных повреждений? Стал военным, подумаешь! Такой поступок даже с натяжкой нельзя приравнять к продаже подруг за тряпки или за упругие сиськи.
— А ваши родители живы?
— Только мать.
— Она, наверное, беспокоится за вас — ведь вы можете погибнуть.
Относительно собственной мамули я почти уверена: если бы мне пришлось оказаться в подобной передряге, этому Макиавелли в юбке даже не понадобились бы таблетки от бессонницы.
— Моя мать считает, что карьера военного — недостойное занятие, — говорит Натаниэль.
— Но вы ведь думаете по-другому?
— Пока в мире идут войны, моя профессия востребована.
— Вы считаете, что война — это грязное средство, которое оправдывает благородная цель?
— Нет, я считаю войну просто средством восстановить справедливость.
У нас с Натаниэлем противоположные взгляды на жизнь. Видимо, он противоречит мне, потому что пытается справиться с неизгладимым впечатлением, которое я на него произвела, а может, это его способ ухаживать. Хотя, пожалуй, дело в другом: Натаниэль — хороший человек. Чего не скажешь обо мне.
— А когда вы уезжаете?
Я уже не стараюсь казаться вежливой. Натаниэль — как рождественская игрушка, которую я видела только на витрине, такой же чудесный и недосягаемый. Воображение разыгралось: вот мы с Натаниэлем прогуливаемся за ручку, вот он в моей постели…
— Месяца через два. Потом меня куда-нибудь зашлют.
— Хорошо, — говорю я.
А что хорошо-то? Сейчас Натаниэль должен назначить мне следующее свидание, но он молчит как рыба. Почему, ну почему мне не удалось логически подвести его к приглашению меня? Я тоже тупо молчу.
Молчание затягивается. Натаниэль раздевает меня взглядом — так какого черта он не назначает свидание? Ох, до чего же мне хочется еще раз увидеть, как при моем появлении у него вспыхнут глаза!
Нужно ему помочь. Совсем чуть-чуть. Пока приходилось использовать только тяжелую артиллерию — заклинания из категории «Утро после бурной ночи». Они не в счет — это жизненно необходимые чары. Другие мужчины сами приглашали меня на свидание, без дополнительных усилий с моей стороны.
Вот когда пригождаются возможности третьего уровня. Я на скорую руку сооружаю заклинание.
Резвый Амур, прохиндей и распутник,Ну-ка, припомни-ка все свои плутни.Пусть этот парень не сможет проти…Чарам Прелестной Испорченной Ви.
На секунду мне кажется, что я промахнулась и вместо Натаниэля на свидание меня сейчас пригласит старый хрен, который давно уже пускает слюни за соседним столиком. Сердце чуть не выпрыгивает. Но нет, все получилось. Я легко-легко, нежно-нежно касаюсь руки Натаниэля.
Он вздрагивает, темные глаза становятся еще темнее и глубже, я в них тону.
Натаниэль сжимает мои пальцы, словно включает рубильник. По позвоночнику бегут миллионы электрических мурашек. О-о-о-о-о!!! Я могла бы и привыкнуть — в конце концов, я продала душу и за это ощущение тоже.
Натаниэль улыбается — смущенно, одним уголком рта.
— Простите, засмотрелся.
— Все нормально, — лепечу я.
— Когда я увидел, как вы бросились в пруд, у меня в душе все перевернулось. Никогда не встречал такой отважной девушки.
Черт, как стыдно! Девяносто процентов электрических мурашек моментально исчезают.
— Не будем об этом.
Натаниэль гладит меня по щеке.
— Не надо скромничать, Ви.
Впервые в жизни мне хочется показаться скромной.
— Неужели мой прыжок произвел на вас такое впечатление?
Я спрашиваю главным образом потому, что на самом-то деле я совсем не скромная.
— Конечно! Вы даже не хотели назвать свое имя журналистам!
Натаниэль придвигается ближе, я ощущаю запах его мыла, его зубной пасты, его разыгравшихся гормонов.
— Не люблю публичности, — вру я.
— Давайте сходим куда-нибудь. Прогуляемся по парку или пойдем в кино? Хотя бы просто посидим на скамейке, поговорим?
У меня едет крыша. Мне страшно. Предложение Натаниэля звучит так банально. Так обыденно. Так соблазнительно.
— Мне нужно на работу, — лепечу я, чтобы окончательно не потерять голову.
Натаниэль не отвечает — он просто целует меня. И конечно же, это волшебный поцелуй — ведь у нас не что-нибудь, у нас Настоящая Любовь. Мне сорок лет, я в разводе, до продажи души я носила сорок восьмой размер. Согласно статистике, вероятность гибели Натаниэля в какой-нибудь горячей точке выше, чем мои шансы найти настоящую любовь. Неужели эти мелочи меня остановят?
Конечно нет. Я тянусь к Натаниэлю, я отвечаю на его поцелуй со всей страстью, на какую способна (жаль, не могу вложить в поцелуй душу), — это мой миг, я его не упущу.
Я успеваю стряхнуть чары прежде, чем Натаниэль открывает глаза. К сожалению, заклинаний хватает ненадолго и приходится их экономить, не то вообще лишишься волшебной силы.
Итак, Натаниэль открывает глаза. Куда что девалось? Я больше не его Единственная Любовь — я просто девушка, с которой надо вести себя учтиво, потому что больше в Нью-Йорке никого не знаешь. Натаниэль отстраняется, смешком пытаясь скрыть смущение.
