Изабель Вульф - Тревоги Тиффани Тротт
Тот остановился, вытер капли пота с лысеющей макушки и повернул газонокосилку.
– Не понимаю все-таки, зачем тебе нужен муж, Тиффани? Они совершенно бесполезны.
Внезапно из сада прибежали Эми и Алиса.
– Что ты делаешь, мамуля? – спросила пятилетняя Эми.
– Ищу мужа для Тиффани.
– О, здорово, можно мы будем подружками на свадьбе? – спросила Алиса.
– Да, конечно, – ответила Лиззи. – А сейчас идите поиграйте.
– Я всегда хотела быть твоей подружкой, Тиффани, – сказала Алиса. Ей было семь лет.
– Думаю, скорее я буду твоей подружкой, – ответила я, – когда мне стукнет пятьдесят.
– Ну ладно, Тифф, вот что я предлагаю, – сказала Лиззи, взмахнув передо мной листком бумаги. – Шикарная блондинка, тридцать два года, бюст сорокового размера, ноги от ушей, выдающаяся личность, фантастически успешная, с прекрасным домом, ищет в высшей степени подходящего мужчину, минимум шести футов роста, для длительных отношений. Неудачников, трансвеститов и малолетних просьба не беспокоить.
– Думаю, это нарушает закон о рекламе, – сказала я.
– Да, но зато у тебя будет куча претендентов.
– Мне не тридцать два. Мне тридцать семь. У меня не длинные ноги, а короткие. Бюст у меня не сорокового размера, и я точно не шикарная.
– Я прекрасно знаю, что ты не шикарная, – ответила Лиззи. – Но нам надо тебя подать, как говорят в Сити. Все зависит от того, с какой точки смотреть. Вот Мартин всегда расхваливает свои акции и облигации перед клиентами, и курс у некоторых подскакивает выше крыши.
– Некоторые мужчины тоже расхваливают себя выше крыши, – сказала я. – Какой смысл врать? Потом проблем не оберешься.
– Мужчины тоже врут, – напомнила мне Лиззи, и у меня сразу встал перед глазами Высокий, Атлетический Невилл, возвышающийся над толпой секс-гигант пяти футов роста.
– Ну а я врать не собираюсь, – сказала я, стремительно набрасывая текст. – Вот так будет ближе к истине: «Жизнерадостная добросердечная девушка тридцати семи лет, не тощая, любящая играть в теннис и усердно трудиться, желает познакомиться с интеллигентным, интересным, одиноким мужчиной от 36 до 45 для брака. Без растительности на лице. Не игрок в гольф. Фото и письмо приветствуются».
– Ты не получишь ни одного ответа, – крикнула мне Лиззи из окна, когда я уходила. – Ни одного!!!
Теннис всегда помогает мне расслабиться. Лупить по мячу в моем маленьком клубе в северном Лондоне – вот идеальная терапия. При этом вырабатывается сератонин – или, может, эндорфины? А может, мелатонин? В общем, не помню, что вырабатывается. Что бы это ни было, оно снимает стресс и улучшает настроение. Так бы и случилось, если бы этот никудышный Алан не прилип ко мне как банный лист. Когда бы я ни играла, он тут как тут: белобрысый юрист, лысый, бородатый, тощий. Видение из ночного кошмара. Не так уж приятно, когда за тобой ухаживает крайне непривлекательный мужчина.
– Вы не против, если я к вам присоединюсь?
– Нет-нет, что вы, – весело сказала я, сидя на террасе в солнечном свете.
Затем мы прошли на один из травяных кортов – по крайней мере он неплохо играет. Мы сыграли пару сетов – он выиграл со счетом шесть—два, шесть—два (всегда он у меня выигрывает с таким счетом), а потом отправились выпить чаю.
– Тиффани, не хотите ли сходить со мной в кино? – спросил он, наливая мне чашку «Эрл Грей».
Нет, совсем не хочу.
– М-м-м-м… – замялась я.
– Каждый должен посмотреть фильмы Трюффо.
– Ну…
– Или, может, вам больше опера нравится? В Национальной опере снова идет «Волшебная флейта».
– Я ее уже слушала.
– Тогда, может, сходим на какой-нибудь другой спектакль?
– Знаете, я сейчас очень занята. Кажется, это очень его огорчило.
– Тиффани, вы ведь ни с кем не встречаетесь, да?
Это возмутительно!
– Думаю, это мое личное дело, Алан, – сказала я.
– Почему же вы никуда не хотите сходить со мной, Тиффани? Я не понимаю. У меня есть все, что может пожелать женщина. У меня огромный дом в Белсайз-Парк, у меня сложившаяся карьера, я не способен на измену и очень люблю детей. Я буду хорошим отцом. В чем же дело?
– Алан, – ответила я, – проблема в том, что хотя вы, что называется, «парень хоть куда», я нахожу вас – как бы это сказать повежливее? – физически отталкивающим.
Естественно, ничего такого я не сказала.
– Алан, вы, конечно, во всех отношениях прекрасный мужчина, – сказала я, – но я чувствую, что мы с вами не подходим друг другу по химическому составу. Поэтому я не хочу тратить ваше время. Я вообще думаю, что не стоит тратить чье-либо время. И если вы больше не будете играть со мной в теннис, я вас пойму.
– О нет, нет, нет – я этого не говорил, – быстро вставил он. – Я совсем не это имел в виду. Как насчет «Глайндборна»?[28] – спросил он вдогонку, когда я спускалась в раздевалку. – Партер? И пикник с шампанским? Лоран Перье,[29] фуа гра – устроит?
О да. Да. «Глайндборн». «Глайндборн» – это здорово. Я бы с удовольствием поехала в Глайндборн – но только не с тобой.
Что ж это такое, думала я, пока обзванивала отделы брачных объявлений в газетах и диктовала мое послание, меня хотят только те мужчины, которых я не хочу, – ой как не хочу. И почему всегда именно те мужчины, которые кажутся мне непривлекательными, предлагают мне свою заботу, готовы баловать меня и целовать землю, по которой я хожу? А те мужчины, которые мне нравятся, мешают меня с грязью? Ну не странно ли? Просто не понимаю. Но я не позволю этому продолжаться – теперь все будет под контролем. Я знаю, чего хочу, иду к этой цели и собираюсь ее осуществить с помощью моего объявления в разделе «Дамы», в колонке «Одинокие сердца».
– Я поместила объявление в разделе «Рандеву» в субботней «Таймс», – объявила я слегка заплетающимся языком во время ланча на следующий день. Лиззи, Кэтрин, Эмма, Фрэнсис, Салли и я попивали джин-тоник в беседке. На заднем плане Мартин красил французское окно, Алиса и Эми ему помогали. А мы в это время наслаждались первым блюдом нашего ежегодного ланча на пленере – дыней и пармским окороком.
– Здорово! – сказала Фрэнсис, потягивая «Пиммз» через соломинку. – Очень смело, Тиффани. Одобряю. Молодчина!
– Я не говорила, что взобралась на Эверест, – уточнила я. – Или переплыла Атлантику в картонной коробке. Я только сказала, что поместила свое объявление в «Таймс».
– Все равно это очень смелый поступок, Тиффани, – настаивала Фрэнсис. – Какая храбрость! У меня никогда бы на такое духу не хватило.
– И у нас тоже! – хором откликнулись остальные.
– Почему же? – спросила я. – Куча народу так делает.
