Энн Куин - Разрушая страхи

— Что?

— Любишь землю? — Адан с явным теплом описывал этот эпизод своей жизни.

— И что ты ответил?

— Обожаю! Конечно, я сказал это с иронией, но почему-то мужчина решил мне помочь. Я узнал, что его зовут Антонио, он всю жизнь посвятил себя двум страстям — своей жене и земле. Его жена скончалась несколько лет до этого, у них не было детей, и все что у него осталось — это верная собака и тысячи акров земли. Мы с ним подружились, я начал работать у него, и однажды он сказал, что составил завещание и хочет оставить все что у него есть мне. Я был не согласен, и мы даже впервые поругались из-за этого. Но когда он сказал, что хочет, чтобы его земли достались человеку, который и дальше будет продолжать его дело, а не какому-то банку, я согласился. Антонио умер пять лет назад. У меня теперь своя собственная фруктовая империя. Мои родители знают о моих успехах, так как компанию Морр теперь знают по всему миру, но мой отец так ни разу и не сказал мне, что горд мной.

— Я обязательно попрошу его об этом, когда познакомлюсь! — говорю мило я.

— Договорились!

Неожиданно во мне проснулась журналистка.

— О чем ты задумалась? «Иногда мне кажется, что он просто читает мои мысли!»

— Думаю, что из этого могла бы получиться неплохая статья. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что это была бы первая и последняя статья обо мне.

— О тебе, что же, никто никогда не писал?

— Почему же, писали, только без моего участия. Я не даю интервью. Хватит того, что я вообще посещаю все эти бессмысленные скопления, демонстрации своей значимости в этом мире.

— Но ты же тоже любишь деньги? — я вдруг осознала, что мы перешли на личные темы, а самое главное, что он довольно просто и с доверием открывается мне.

— Они любят меня, — опять вернулся холодный Адан, — а я просто их выгодно вкладываю.

— Как в меня? — сама не понимаю, как у меня вырвалось.

Он замер.

«Если я сейчас скажу что-то не то, мы опять поругаемся!» — смотря на нее, осознавал Адан.

— Все совсем не так.

— Почему же? — прищурив глаза, вспоминаю я. — Когда я говорила тебе, что не хочу, чтобы ты платил за одежду, ты меня не слушал. И вот, беззащитная и бедная, в чужой стране, я соглашаюсь на твои условия.

«Что я несу? Но сейчас я хочу, чтобы он мучился! Так интересно, он вообще умеет раскаиваться?» — и мне только остается ждать, когда ты придешь за своей наградой.

Каждое ее слово было таким же больным, как и когда она назвала их временные отношения интрижкой. «Я не понимаю, неужели она и правда видит во мне расчетливого монстра? Нет! Я не хочу, чтобы это было правдой».

И перед глазами четко возникает воспоминание, когда Миа стоит перед ним и просит: «Поцелуй меня!»«Она просто дурачится! — осознает он. — «Ну что же, не будем ее разочаровывать».

— Если честно, то я думаю, что переплатил! — говорит Адан, ожидая мгновенной реакции. «Переплатил!» — колоколом повторяется в голове.

Весь мой внешний вид с легкостью олицетворяет, что все во мне вмиг оборвалось, и я тут же ощутила себя ненужной, а самое главное — просто использованной. Мне кажется, я такая грязная. Быстро хватаю рубашку, мгновенно отпрянув, встаю и начинаю быстро одеваться.

— Миа, — слышу за спиной.

Но сейчас я просто не хочу его больше видеть. В одно мгновение мой хрустальный домик рухнул, и на помощь приходит жалость к себе. Огородившись, я даже не замечаю, как он продолжает обращаться ко мне, застегиваю пуговицы рубашки, а закончив, встаю, чтобы продолжить одеваться. Туманящая пелена ограждает глаза от света, комок обиды поступает к горлу, пока я натягиваю трусики, стоя к нему спиной.

Сильные руки обхватывают меня так, что я не могу пошевелить руками, но до последнего продолжаю вырываться. Чувствую его дыхание на своей шее.

— Миа, ты же хотела это услышать? — его голос казался полон боли, но я продолжала молчать. — Ты сама вынудила меня это сказать. Пожалуйста, кричи, ударь меня, но только не молчи.

— Адан, — ее голос такой холодный, — отпусти меня.

— Отпущу, если ты скажешь, что между нами все по-прежнему хорошо.

— У нас все хорошо, — подыгрываю ему я.

— Честно?

— Честно.

Как только он разводит руки, хватаю шорты с пледа и одеваюсь, продолжая игнорировать его.

— Миа.

— Я готова ехать, — наконец, развернувшись, с наигранным радушием произношу я.

«Мне надо, чтобы он просто довез меня до Валенсии, а там, я надеюсь, никогда его больше не увижу!»

Адан с опаской продолжает смотреть ей вслед, когда она подходит к машине и садится на свое место. Он быстро собирает расстеленный плед и, одевшись, направляется за ней. «А может, все и правда хорошо. У нее так быстро меняется настроение, мне уже пора было привыкнуть».

«Как жаль, что я не умею водить! — думала в этот момент Миа, сидя в машине и ожидая его. — Да, сейчас бы мне это пригодилось».

Адан садится за руль, моя голова прислонена к стеклу, и теперь я смотрю вперед, чтобы не вызвать лишних подозрений. Ягуар трогается, и мы выбираемся обратно в сторону трассы. Как только он смотрит на меня, я тут же наигранно улыбаюсь и, понимая, что он доволен, успокаиваюсь. Он тянет свободную руку к моей коленке, и, как только я чувствую на своей коже его пальцы, машинально, в испуге, отвожу от него ноги, как ошпаренная, и машина резко останавливается.

— Так значит, все хорошо? — я отчетливо слышу в его голосе недовольство. «Кому из нас и нужно быть недовольным, так это мне!»

— Миа, мне казалось, мы все решили! Ты меня сама вывела, вот я и брякнул.

— Если бы ты в душе не хотел этого говорить, то никогда бы не произнес. Признайся, ты хотел сделать мне больно?

Адан отстегивает свой ремень и поворачивается ко мне, его правая рука ложится на изголовье, а левая — мне на ногу. Его ладонь поднимается вверх, дразня пальцами нежную кожу. Желание быстро отозвалось на его прикосновения.

— Я хоть раз произнес в твой адрес то, что могло тебя ранить? — его голос такой томный. — Тебе не кажется, что всегда ты все начинаешь, а затем сама же и страдаешь от своего язычка?

Быстро воспроизведя в голове недавние события, с горечью осознаю, что снова начудила.

— Ты прав, — сдаюсь, наконец, я. — Возможно, это из-за того, что у нас слишком мало времени, а мне так хочется узнать тебя всего! — тяжело вздыхаю. — Я сама себя не узнаю, никогда раньше я себя так не вела.

— Так, выходит, я всему виной? — на его лице пробегает легкая улыбка, и внутри зарождается спокойствие, что все снова хорошо.

— Опять чувствую себя полной дурой! — мне так неловко, что я отворачиваюсь.

Рука, которая гладила мое бедро, поднимается и, взяв меня за подбородок, поворачивает мое лицо к нему.

— Поверь мне, ты далеко не дура, — мы продолжаем смотреть друг другу в глаза. — Ты просто не знаешь, как правильно вести себя рядом со мной, я прав?

— Да, — еле слышно издаю я.

— Знаешь что?

— Что? — чувствую себя под гипнозом и тяжело дышу.

— Веди себя так, как хочется именно тебе.

Я немного обескуражена, и от удивления синие глаза стали еще больше.

— Я тебя правильно поняла: ты разрешаешь мне и дальше разные безумства?

— Почему бы и нет, только давай договоримся больше не ссориться.

— Хорошо, — очень довольно произношу я.

— Если мы все выяснили, — Адан делает паузу, — поцелуй меня.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя?

— Да, это что так сложно?

— Но ты же недавно сказал, что я недостаточно хороша для тебя? — не выдержав, язвлю я.

— Боже мой, Миа, — Адан хватается руками за волосы, — ты неисправима.

— Ты сам напросился, — улыбаюсь я. — Ладно, иди сюда.

Хватаю его за футболку и тяну к себе, Адан не заставляет себя долго ждать. Ощущаю желанные губы на своих, его тело приятной тяжестью накрывает меня и, продолжая поцелуй, я обхватываю его шею руками, чтобы он не останавливался. Когда он отрывает губы, чтобы сделать глоток воздуха, я отчетливо слышу:

— Ты просто сводишь меня с ума!

Глава 13

Путешествие продолжается, но теперь в машине парит совсем другая атмосфера. Его рука гладит мою обнаженную ногу, мы слушаем какой-то сборник веселых песен на испанском языке, и по скорости можно понять, что машина уже никуда не спешит. Мы заезжаем пообедать в маленький уютный ресторанчик, и, спрятавшись на плетеном диванчике подальше ото всех, на веранде, едим паэлью и пьем вино. У меня такое ощущение, что за эти несколько часов мы словно приросли друг к другу, и мне очень хочется надеяться, что он тоже так думает.

— Можно личный вопрос? — говорю, набравшись смелости я, лежа у него на плече, когда он гладит мою руку.

— Конечно.

— Почему ты решил тогда подойти ко мне?