Аманда Карпентер - Одинокое сердце
От нее не укрылось вежливое внимание, которое их появление вызвало у других обедающих. Немало женских взглядов было привлечено пружинистой походкой Мэтта, несколько вилок застыли недонесенными до ртов. В голове у Сайен вдруг промелькнула дикая мысль — подскочить и вышибить их из рук самых беспардонных наблюдательниц, да так, чтобы непременно оставить содержимое на шикарных туалетах.
Когда Мэтью отодвинул для нее стул, она села с застывшим в ироничной усмешке лицом.
Поначалу, пока они рассматривали меню, разговор был довольно бессвязным. Сайен остановилась на жаренной на углях форели, салате и бокале белого вина. Мэтт заказал сочный бифштекс и в ожидании официанта, откинувшись на стуле, принялся лениво рассматривать девушку. Что изменилось, размышляла она, не сводя глаз с его лица, отчего он кажется сейчас почти незнакомым человеком?
— Что ты собираешься делать летом, Сайен? — спросил Мэтт, крутя длинными пальцами жилистой руки бокал с шотландским виски. — У тебя запланирована какая-то работа?
— Я собиралась отложить решение до приезда отца, — ответила она, даже не заметив, как горестно опустились при этом уголки ее рта. — А вышло по-другому. Честно говоря, пока не знаю. Последние несколько месяцев я была так занята подготовкой к экзаменам, что едва успевала справляться с проблемами.
— Джейн говорила, что ты закончила лучшей в группе. Поздравляю. Пришлось немало подтрудиться.
— Спасибо. — В изумрудных глазах засветилось искреннее удовольствие. — Но это еще не конец мучениям.
Принесли заказанную еду, красиво сервированную и превосходно приготовленную. Сайен довольно равнодушно копалась в своей тарелке.
— Ты собираешься в аспирантуру? — возобновил он прерванный разговор.
— Ммм, еще два года. — Он уже не смотрел на нее, занятый разглядыванием янтарных отблесков в своем бокале; и она не вполне понимала, почему вдруг впала в откровенность. — Честно говоря, меня это несколько пугает. Курс администрирования бизнеса не самое мое сильное место.
— Поэтому ты решила побороться именно с этим предметом. Не сомневаюсь, что, взявшись за дело, ты добьешься хороших результатов. — Его бокал запотел, и он провел по краешку пальцем. Медленное движение приковывало взгляд девушки. Мэтт поднял глаза и мягко добавил:
— Самое тяжелое в работе — это страх перед ее началом.
Золотое ожерелье тускло сверкнуло от ее судорожного глотка.
— В самом деле? — сухо спросила она, наградив его взглядом исподлобья. — А как насчет действительности, превосходящей все ожидания?
Он рассмеялся.
— Объясни. До сих пор я не думал, что действительность, превосходящая ожидания, — это обязательно нечто ужасное.
— Как насчет катастроф? — спросила Сайен. Сарказм придавал милое очарование ее словам. — Наводнения, потоп и гнев Божий?
— Нельзя жить в постоянном ожидании несчастий, Сайен, — ответил Мэтт. — Неприятности действительно случаются с хорошими людьми так же, как с плохими. Но не следует ли из этого, что, если судьба предоставляет нам счастливый случай, нужно успеть за него ухватиться?
Ее улыбка стала предельно мягкой.
— Не могу не согласиться с тобой, Мэтью. Это совершенно верно, только не пытайся навязать мне свои ценности. Я сама решу, где мой счастливый случай, и постараюсь не упустить его.
Лицо его напряглось и застыло, став похожим на гипсовую маску. Сейчас оно уже не радовало взгляд.
— Джошуа, например? — не разжимая губ, спросил он.
Сайен вздернула подбородок. Почему бы не сказать ему о «помолвке»? Или, может, признаться, как все обстоит на самом деле? Время для того и другого самое подходящее. Но первое — это оружие, которое она еще не готова применить, а второе чересчур раскрывает карты.
— Если я предпочту остановиться на этом варианте, — холодно отрезала девушка.
Глаза Мэтта блеснули. Она не доверяла ни ему, ни своим собственным оценкам его странного настроения. Так или иначе, когда ужин был закончен, он расплатился, и они неспешно, сохраняя видимость миролюбия, прошествовали к машине.
Итак, ей удалось не потерять бдительность, но этого явно недостаточно. Молча ожидала она, пока Мэтт отопрет дверцу, и сумела подавить стремление отпрянуть, когда он резко обернулся и вперил в нее мрачный взгляд.
— Я был невнимателен. Ни разу не сказал, как ты хороша сегодня, — произнес Мэтью с отсутствующим видом. — Так вот, ты сногсшибательна, Сайен. Я гордился, что получил возможность быть твоим кавалером.
Она была потрясена, осознав, что ей приятно слышать этот незамысловатый комплимент. Насколько же она суетна, если подобные слова пронзают ее дрожью удовольствия и если ей так важно знать, что посторонние сочли их удачной парой: холодная женственность в тонком контрасте с вопиющей мужественностью.
— Спасибо, — произнесла она серьезным тоном.
Мэтт с удовольствием окинул ее взглядом. Сейчас они оказались в относительно укромном пространстве между пассажирской стороной «мерседеса» и припаркованной рядом машиной. Свет ближайшего фонаря мягко падал на его выгоревшие каштановые волосы, оставляя лицо в прозрачной тени.
— Мне нравится твоя блузка.
Смешно: несмотря на интимность замечания, она порадовалась, что он не видит ее вспыхнувшего лица. Сайен пришлось прочистить горло, прежде чем удалось ответить:
— Мне тоже.
Напряженным голосом он спросил:
— На ощупь она такая же мягкая и шелковистая, как на вид?
У нее затряслись колени. Трепеща от охватившего ее волнения, Сайен протянула:
— Не думаю…
Рука Мэтта скользнула под расстегнутый пиджак, осторожные пальцы прошлись по нежной округлости ее груди и замерли. От этого ласкающего прикосновения у нее бешено заколотилось сердце.
— Ммм, — выдохнул он с томным наслаждением. — Так и есть. Прохладная и тонкая, обволакивающая тело. Вот так должна всегда одеваться настоящая женщина: в шелка и кружева… и, пожалуй, во что-нибудь кожаное.
Рука переместилась на спину; Мэтт прижал Сайен к себе, и голова его начала медленно, чувственно склоняться.
Самообладание девушки, так тяжело завоеванное вначале, так тщательно поддерживаемое в течение вечера, превратилось теперь в растаявшее желе, бессильно дрожавшее у нее в животе, под коленками, в горле, в размякших, потерявших форму губах.
— Мэтью, — только и сумела пролепетать она, — остановись.
Губы его остановились в дюйме от ее рта.
— Извини, не понял, — прошептал он с фальшивым изумлением. — Мне казалось, что на пляже твое тело говорило совсем другое.
Она нашла его запястье и судорожно сжала. Облизнув пересохшие губы, пробормотала: