Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь
- Это было глупо, Доминик. Ничего не произошло и не могло произойти, пожалуйста… - Пожалуйста, что? Пожалуйста, уходи, или, пожалуйста, останься со мной? - Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя еще более пристыженной, чем я уже есть, - говорю я, сквозь запертую дверь.
- Здесь нечего стыдиться. Я тоже хотел этого. Но я не могу. Я твой врач.
И ты отвратительна.
- Я знаю. Прости меня. Мне не надо было обнимать тебя, - говорю я еле слышно.
- Пожалуйста, открой дверь. - Его голос такой низкий и спокойный, что трудно не поддаться ему.
Я сломлена. У меня никогда не будет отношений с мужчиной. В особенности таким, как Доминик.
Я глубоко вдыхаю и, отперев, открываю дверь. Он стоит облокотившись на противоположную от ванны стену.
Он делает шаг мне навстречу, но я машу головой, выставляя вперед руку.
- Я сожалею, что не остановился, Эйлин. Это я виноват, - говорит он, засовывая руки в карманы своих джинс.
- Давай пойдем позавтракаем и просто забудем об этом.
- Тебе все еще надо принимать твои антибиотики, чтобы окончательно поправиться.
- Конечно, - говорю я тихо, заходя в кухню и садясь за стол.
Мы с Домиником едим в полнейшей тишине, я ни разу не смотрю на него.
Я так боюсь того, что могу увидеть в его глазах, что не могу позволить себе поднять взгляд.
Он, скорее всего, унижен тем, что такая отвратительная, травмированная женщина навязывает себя ему. Я, наверняка, отталкиваю его.
С чего бы ему хотеть меня? С чего бы вообще кому-нибудь хотеть меня?
Меня уже не починить.
Если даже я не могу смотреть на себя, каково ему выносить мое уродство?
Глава 14
Доминик
Твою мать.
Я сижу в своем кабинете и пялюсь в горящий экран своего ноутбука.
Черт возьми, как я мог быть таким дураком?
Она обняла меня, и в тот момент как взял ее теплое тело в свои руки, я больше не хотел ее отпускать.
Твою мать.
Я такой идиот. У меня никогда не было ничего подобного с пациентками. Что делает Эйлин такой особенной?
Я беру ручку и кручу ее между пальцами, все еще думая об этом чертовом объятии. Ее мягкое, маленькое тело, прижавшееся ко мне, то, как ее груди терлись о мою грудь и эти маленькие сексуальные стоны, вырывающиеся из нее, пока руки Эйлин путешествовали по моей спине.
Я закрываю свои глаза, вспоминая те несколько драгоценных моментов, когда мы стояли там, не обращая внимания на правила, предубеждения, и все это «доктор-пациент» дерьмо.
Ее мягкие, женственные изгибы, цитрусовый запах шампуня, исходящий от ее волос, и гладкая кожа ее затылка.
Мое сердце ускоряет свой бег при воспоминании о том, как все это ощущалось: запутываться в шелковых прядях ее волос, как она отвечала, прижимаясь ближе ко мне.
Чувствую, как мой член твердеет при воспоминании о призывающих тихих звуках, которые она издавала, и желании поцеловать ее полные, упругие губы. Не грубо, но деликатно, нежно. Я хотел бы наклониться к ее губам, в ожидании разрешающего знака, отметить ее своей. Я думаю о том, как мой язык легонько трется об ее, говоря своим поцелуем, что я дам ей все, о чем она попросит.
Тук, тук.
Блядь.
Я открываю глаза и замечаю, что потираю свой член через джинсы. Теперь у меня огромный чертов стояк. Блядь.
- Да, - говорю я, подвигая кресло ближе под стол так, чтобы Лорен не увидела выпуклость на моих штанах.
Она открывает дверь, заходит внутрь и присаживается на кресло напротив меня.
- Да, Лорен, чем могу тебе помочь? - ставлю локти на стол, дабы прикрыть еще больше свою эрекцию.
- Я хочу поговорить с тобой об Эйлин, - начинает она.
- Тут не о чем говорить.
- Ты уделяешь ей очень много времени, что, я уверена, очень здорово. Видимо, она делает успехи. Но со стороны кажется, что между вами происходит что-то большее.
- Это не… - начинаю я, но она вытягивает руку в останавливающем мою речь жесте.
- А теперь послушай, я уже давно работаю на тебя, и ты никогда не смотрел на свою пациентку подобным образом. Но эта, я знаю, с ней все по-другому. Ты сияешь, когда возвращаешься от нее. Ты даже ночевал у нее в доме. Да, я знаю, что она была больна, и ты оставался присмотреть за ней, но здесь определенно что-то большее. Я знаю это.
- Лорен, тут правда…
- Не надо, Дом. Не надо мне лапшу вешать на уши, - говорит она, наставляя на меня свой тоненький пальчик. - Я не идиотка. Я вижу, как ты изменился. Ты не нервничаешь, как раньше, особенно после того, как возвращаешься от нее. - Лорен перестает говорить и садится в кресло, кладя ногу на ногу, смотря на меня и ожидая ответа.
Что тут скажешь?
Я сам даже не знаю, что происходит. Как я должен объяснить это Лорен?
- После Челси и того, что она мне сделала, - начал я, не глядя на Лорен. Мне не хочется видеть ее глаза, потому что я не хочу увидеть там исходящее от нее осуждение. Она никогда раньше не критиковала меня, мне было бы больно, начни она думать обо мне хуже. - Измена Челси разрушила меня, Лорен. Притворяясь беременной, пойдя на крайности, чтобы имитировать растущий живот, не разрешая мне прикасаться к себе или сходить с ней на ультразвук… - я прерываюсь, чтобы как-то сохранить самообладание. - Каким же чертовым идиотом я был, веря в то, что моя жена, будучи на третьем месяце беременности, не желает, чтобы я ходил с ней на ультразвук, потому что она не хочет, чтобы я был с ней в кабинете? Я ее муж и врач, черт побери. Ради бога, я психиатр. А ведь даже и не предполагал, что она обманывает меня.
- Ты просто любил ее, - тихо говорит Лорен.
- Как я мог быть настолько глуп? Знаешь, когда Эйлин спросила меня, хотел ли я детей, я, твою мать, соврал ей, сказав, что я никогда серьезно не задумывался об этом. Как мне рассказать ей, что врач, которому она доверяет преодолеть свои страхи, законченный идиот? Как мне сказать ей, что все, чего я хотел - иметь ребенка? Как рассказать, что моя жена обвела меня вокруг пальца, притворившись беременной, с одной лишь целью - продолжить жить на мои деньги?
- Ты не знал, что задумала Челси. Она никогда до этого не давала тебе повода усомниться в себе. Любовь наделяет всех нас шорами1, Дом.
Мне так стыдно. Милая материнская улыбка Лорен говорит о том, что она умает, что я был не дураком, а просто мужчиной, любящим свою жену.
- Эйлин так чиста, так красива и доверчива, она слишком хороша для меня.
- Между вами огромная разница в возрасте. Это само по себе может иметь последствия, если вы согласитесь продолжать отношения. - Лорен указывает на одно из общественных табу. - Уже не говоря о том, что ты ее врач, а она твоя пациентка. - А это еще одно из основных табу.
