Эстель Альенде - Когда сбываются мечты
Погиб Джеймс, ее родной брат, единственный человек на земле, которого она по-настоящему любила, и который беззаветно любил ее. Нелепая случайность, дорожное происшествие. По свидетельству очевидца, Джеймс и его друг Адриан, который жил неподалеку, мирно беседовали, возвращаясь со школы. Возбужденный разговором, Джеймс не заметил, как нечаянно оказался на проезжей части в паре метров от подъезжающего автобуса.
«Это божья кара, – подумала Селеста. – В наказание за мои грехи бог лишил меня смысла этой жизни». В эту секунду Селеста дала себе слово раз и навсегда покончить с работой копировщицей. Почти не отдавая себе отчета, сразу после похорон, никому не сказав ни слова, в особенности Габриэлю Крамеру, она собрала вещи и улетела в Америку. Поступив так, Селеста не была уверена, что победа в борьбе со страхом оказалась на ее стороне, но, перелетев через океан, она вздохнула свободнее. Стараясь стереть все произошедшее с ее родственниками из памяти, в Штатах она поменяла документы, взяла себе новое имя. Она стала Лайлой Джеймс, и всякий раз называя свою новую фамилию, она думала о своем бедном брате. Каким все казалось несправедливым! Только она почувствовала, что в их жизни все, наконец, пошло на лад.
Время шло, через пару лет она смогла вернуться в Рим, и думала, что открыла новую страницу в своей жизни. По крайней мере, она так считала до этого самого вечера, пока не увидела лицо Крамера на экране телевизора. Сегодня ей почудилось, что страх вновь подбирается к ее шее.
Глава 9. Танцевать
Танцевать. Прыгать под звуки игривой музыки, предпочтительно обнявшись с женой или дочерью ближнего. Существует много разновидностей танцев, но для всех тех, в которых участвуют кавалер и дама, характерны две особенности: они подчеркнуто невинны и горячо любимы развратниками.
– Знакомьтесь, Антонио, это Эстебан Перейра, мой давний товарищ, – сказала Пепета, подводя Гауди к высокому и худощавому человеку с острыми чертами лица.
– Антонио Гауди, – представился архитектор и пожал руку нового знакомого.
– Рад встрече, – сердечно сказал Эстебан. – Много слышал о Вас. Хотя я сам из Гранады, молва о вашем творчестве докатилась с севера на юг. Я часто бываю в Барселоне и каждый раз с удовольствием отмечаю все время появляющиеся Ваши творения. Говорят, Вы хотите построить собор и в этом Вам помогает сам Господь.
Антонио смутился. Он был полностью поглощен работой над Саграда Фамилия, и это было сущей правдой. Он уповал на помощь Господа, и это тоже было именно так. Все долгие три года, в течение которых он уже вел это грандиозное строительство, нередко случались не только взлеты, но и падения. В моменты отчаяния, о которых он не осмеливался говорить, чтобы не растревожить близких и тех, кто работал с ним, только молитва поддерживала в нем уверенность в своих силах.
Дом графа Гуэля был заполнен шумом и суетой. Граф организовал костюмированный бал в честь дня рождения своей супруги. Это традиционное мероприятие в начале весны словно пробуждало всех от зимнего забытья и собирало все сливки общества Барселоны. Граф приглашал музыкантов, иногда даже устраивал театральные представления. Никто не скучал в этот день, поэтому все считали честью быть приглашенными в дом графа и задолго до назначенного дня принимались шить наряды. Взрывы смеха доносились то из одной, то из другой комнаты. Слуги без устали сновали между гостями с подносами с напитками. К ним подошел сам хозяин в костюме махараджи и, приветствуя их, поклонился Пепете, сердечно пожал руку Антонио.
– Сеньорита Мореу, Вы неотразимы сегодня, – сказал граф. Пепета не желала наряжаться в кого-либо из известных персонажей. Выставляя напоказ свою яркую внешность, она лишь скрывала лицо маской, позволяя всем, однако, видеть ее белозубую улыбку.
– Я рискую показаться невежливым, – продолжал граф, – но мне придется посоперничать с Вами в борьбе за внимание этого молодого человека. Что Вы скажете, если я украду его у Вас на некоторое время?
Он лукаво подмигнул ей и взглянул на Антонио.
– Пепета, мне, право, неловко оставлять тебя одну, но, надеюсь, ты не успеешь соскучиться без меня. Здесь полно твоих друзей, – сказал Антонио.
– Не беспокойся за меня, я найду с кем скоротать время, делай свои дела, – покорно и кротко ответила Пепета.
– Ты уверена?
Смотря в ее бездонные глаза цвета морской пучины, он сам не был ни в чем уверен, даже в собственном имени. Он так хотел остаться с ней наедине, но на этом балу это было невозможно, к тому же Эусебио, наверное, хотел обсудить с ним что-то важное. Его верный друг знал, как много Пепета значит для Антонио, поэтому не стал бы разлучать их без видимой на то причины. Гауди с облегчением вздохнул, когда девушка, улыбнувшись, кивнула ему без тени обиды, и пошел за графом в его кабинет.
Посмотрев им вслед, Пепета поймала на себе взгляд Бебе Родригес, слывшей одной из самых безжалостных сплетниц в Барселоне. Та наблюдала за всей сценой с великим удовольствием, предвкушая отличную историю, которую будет пересказывать всем знакомым.
– Бебе, дорогая! – воскликнула Пепета, желая казаться радушной и открытой. – Прекрасно выглядишь! Я так давно тебя не видела.
– Ты тоже, – не осталась в долгу Бебе и сделала несколько вперед, покачивая бедрами в костюме мадам де Помпадур.
– Я хочу выйти на балкон, здесь так душно, – Пепете не терпелось поскорее избавиться от злословящей приятельницы, и она, оставив Бебе с открытым для новой фразы ртом, быстро вышла из комнаты. Но та осталась в одиночестве ненадолго.
– Бебе, дорогая! Ты не знаешь, будет ли здесь сегодня Антонио Гауди? – спросила белокурая Эстер Фран, подходя к ней.
– Знаю, будет, даже он уже здесь, – ответила Бебе.
– Слава богу! – воскликнула Эстер. – Хавьер увез меня из Парижа специально, чтобы встретиться с этим угрюмым гением и обсудить что-то важное.
– Да уж, с ним всегда что-то обсуждают. Только что его увел граф Гуэль, так что Хавьеру придется занимать очередь. Сдается мне, многие здесь только для того, чтобы поговорить с Гауди, так что прекрасной Пепете придется скучать весь вечер, – не без злой усмешки добавила Бебе.
– Антонио и Пепета опять вместе? – ошеломленно проговорила Эстер. – Я слышала, что они расстались.
– Тихо! – прошептала Бебе.
Поскольку Эстер стояла спиной к двери балкона, она не заметила, как в комнату вошла Пепета. Ее прекрасные золотистые волосы струились мягкими волнами, темно-синее платье из тонкой шерсти красиво облегало ее точеную фигуру и подчеркивало их сияние. Она кивнула Бебе и Эстер, внимательно оглядывавшим ее.
