Симона Элькелес - Цепная реакция
На его губах начинает играть ухмылка, потому что он знает. Он знает, что я помню тот момент также четко, как и он. Как только мистер Харрис заходит обратно в класс, Луис прыгает на свое место.
— Кстати, — шепчет Луис мне, — у тебя номер три и семь неправильные.
Смотрю на свое домашнее задание по математике.
— Откуда ты знаешь?
Он стучит себя по голове пальцем.
— У меня талант в математике. В обеих задачах ты забыла, что левой стороне необходима формула сложной производной, потому что у представляет собой функцию х.
Я смотрю в свою тетрадь. Проверяя то, что я делала, я понимаю, что он прав. В шоке я поднимаю на него глаза, но он снова повернулся ко мне спиной, а мистер Харрис сканирует комнату, чтобы удостовериться, что мы поддерживаем тишину.
Час спустя мистер Харрис говорит, что мы отработали свое наказание и теперь свободны. Джастин выходит первым. Проходя мимо, он кидает на Луиса испепеляющий взгляд. Луис либо притворяется, что не замечает, либо ему все равно.
Выхожу из столовой. Луис идет рядом со мной.
— Похоже, тебе нужен репетитор по математике.
— Я не общаюсь с южными аутсайдерами, — отвечаю ему я, не останавливаясь. Хватаюсь за входную дверь школы, чтобы выйти на улицу, в палящий летний зной. — И не встречаюсь с ними.
— Ты не встречаешься с выходцами с южной стороны? — спрашивает он, посмеиваясь.
— Больше не встречаюсь.
— Я не хочу проводить время или встречаться с тобой, Никки. — Он одаривает меня с ног сногсшибательной улыбкой, видимо, тренировался перед зеркалом, чтобы сделать ее превосходной. — Но, думаю, я был бы не против покувыркаться с тобой среди простыней. Появится желание, дай мне знать.
Глава 13
Луис
Секрет того, как пережить первую неделю школы, заключается в том, чтобы ценить выходные и иметь возможность поспать подольше. Ну, если только ваш племянник не прибежит в вашу комнату, пока вы спите, и не примет вашу голову за барабан.
— Привет, мелкий! — говорю я, поднимая его и сажая себе на грудь. — Если твой подгузник протечет, пулей вылетишь отсюда. — Он дарит мне широкую улыбку в четыре зуба.
Пако уже почти два года, пришло время научить его правильно произносить мое имя.
— Скажи Луис.
— Уииис, — говорит он.
— Не очень, конечно, но мы еще над этим поработаем.
— Уииис, — повторяет он, веселясь. Он прыгает на мне вверх-вниз, как будто я его лошадь. — Уииис, Уииис, Уииис.
Бриттани просовывает голову в открытый дверной проем.
— Пако, ты беспокоишь дядю Луиса? — спрашивает она.
— Нет, — отвечаю я ей. — Мы в порядке.
Поразвлекав его немного, я приношу племянника в гостиную, где Алекс и Бриттани разговаривают с моей мамой.
— Привет, брат, — говорит Алекс, затем указывает на мои боксеры, на которых разными цветами несколько раз написано Колорадо. Мои друзья подарили мне их перед тем, как я уехал. — Клевая пижама.
— Спасибо. — Я сажаю своего племянника себе на плечи, что делает его безмерно счастливым. — У меня Питерсон по химии. Соболезнования?
Бриттани и Алекс улыбаются друг другу.
— Однозначно. Она тиран, — говорит Алекс. — Брит, разве она не выдавала нам наказания почти каждый день?
— Я пытаюсь забыть о тех днях, — кривится Бриттани. — Я ненавидела тебя тогда, Алекс.
Он проводит тыльной стороной ладони по ее руке.
— Да ладно тебе, chica. Ты хотела меня даже тогда, просто не хотела признавать этого.
Бриттани прикусывает губу, смотря моему брату прямо в глаза. Он дотрагивается до ее щеки и притягивает ближе к себе, целуя ее.
Я стягиваю своего племянника с плеч, закрывая ему и себе глаза.
— Серьезно, вы разве еще не вышли из стадии медового месяца? Вы уже на втором ребенке.
— Я не хочу выходить из этой стадии, — говорит мой брат.
— Я тоже, — вторит ему Бриттани.
Мама грозит мне пальцем.
— Не слушай их, Луис. Держи голову выше и не забывай о поставленных тобой целях. — Она протягивает ко мне руки, чтобы забрать Пако, и уносит его на кухню.
— Я почти не узнал это место, — говорит Алекс, окидывая взглядом мебель и деревянные полы.
— Дом выглядит замечательно, — соглашается Бриттани. — И район тоже сильно изменился.
— Ни говори, — отвечаю я. — У нас даже коп живет по соседству.
Алекс качает головой в замешательстве.
— Коп?
— Ага. Он также наш арендодатель. — Я не упоминаю ту часть, в которой думаю, что он еще к тому же и за мамой ухлестывает.
Алекс садится прямее, я его заинтересовал.
— Ваш арендодатель — полицейский?
— Я не думаю, что он понимает, что эта часть города чертовски бедна. У меня возникает чувство, что он хочет, чтобы южная часть Фейрфилда стала следующим Вринглвиллем.
Вринглвиль — это вычурный понтовый район, где расположен Стадион Врингли, центральное место тренировок бейсбольной команды Чикаго Кабс. Фейрфилд ничто по сравнению с Вринглвиллем, вне зависимости от того, что думает офицер Рейес.
— Полицейский живет в южной части Фейрфилд, — бурчит Алекс себе под нос. — Рад, что его тут не было, когда я был в старших классах. Я точно не играл по правилам, как ты, Луис.
Меньше он знает, крепче будет спать. Я задумываюсь над тем, какие правила я буду склонен нарушить с Марко и Марианой сегодня после работы.
— Хочешь пойти с нами в Брукфилдский зоопарк после завтрака? — спрашивает Бриттани. — Пако из штатов выпрыгивает, когда мы проходим через дом летучих мышей.
Я смеюсь.
— Как бы мне ни хотелось прогуляться с вами по зоопарку, но у меня куча домашней работы. А потом я работаю с трех до десяти.
Мой брат поднимает бровь.
— Ты получил работу в Брикстоун?
— Ты смотришь на нового помощника официанта, Алекс.
— Помощник официанта? — Бриттани качает головой. — Не думаю, что тебе стоит это делать. Ты в отличной спортивной форме и слишком умен для этого. Им следовало поставить тебя на входе и к бассейну, в качестве спасателя или что-то вроде этого. Не соглашайся.
— Это деньги, — говорю я, пожимая плечами.
— Это унизительно, — парирует она.
Я снова пожимаю плечами. Бриттани вырастила богатенькая белая семья, она понятия не имеет, что значит быть бедным. Или мексиканцем. Я знаю, что нам нужны деньги, и в том месте неплохо платят. Что такого в том, что я буду подливать воды и носить грязную посуду. Не такая уж это и трагедия. Всем известно, что мексиканцы выполняют ту работу, которую белые выполнять не хотят. Я ничего не имею против. И я знаю, что через месяц добьюсь-таки того повышения до официанта.
