Джудит Майкл - Золотой мираж

— А, правда, он красив? И он сам, кажется, заметил тебя.

Эмма отвернулась и покраснела:

— Я заметила их только потому, что они одни, как и мы. Все остальные сидят в компании.

— Я полагаю, люди обычно путешествуют с друзьями, — сказала Клер. — А куда ты смотрела?

— На тех двух мужчин, — сказала Ханна, — рядом с фортепиано.

Клер нашла их. Один, Помоложе, не отрываясь глядел на Эмму. Ханна была права: он был необыкновенно красив, лицо смуглое и мрачноватое, почти задумчивое, волосы пышные и черные, с челкой на лбу. У него были полные губы и густые брови, он нетерпеливо ерзал на стуле, как будто тот был слишком мал для него. Мужчина с ним рядом был, определенно, его отцом, с такими же толстыми губами и черными бровями, которые почти срослись, хотя его волосы были серого стального цвета, а глаза чуть прикрыты веками, что придавало ему более отстраненный и таинственный вид, чем тот, что был у его сына. Он поймал взгляд Клер, улыбнулся и приветливо кивнул.

— Они оба весьма красивы, — заметила Ханна задумчиво. — Как занятно видеть отца и сына, путешествующих вместе. Интересно, они американцы? Выглядят, как иностранцы — вероятно, из Италии.

— Не знаю, не заметила, — сказала Эмма и они втроем рассмеялись.

Подошел официант, чтобы принять заказ, потом принесли их ужин, и когда корабль оставил огни Ванкувера позади, и плавно двинулся на север по синей ледяной воде, они неторопливо ели, едва ощущая, что плывут, но уже как-то почувствовали, что стали отрезанными от земли.

— Немного жутковато, да? — спросила Эмма, когда они приступили к кофе. Столовая зала пустела, люди перемещались понемногу в ночной клуб или в казино, или в комнату для коктейлей, и становилось все легче уловить музыку и различить голоса немногих оставшихся.

— Разве не жутко? — сказала она снова. — Я хочу сказать, ведь мы сидим и едим где-то в Нигде, и движемся непонятно куда с пятью или шестью сотнями незнакомых людей.

— В Нигде, — улыбнулась Ханна, — с факсами и телефонами, телевизорами и кино и…

— Да, но все равно странно, — настаивала Эмма. — Мы не на земле; мы даже не так близко к ней. Я хочу сказать, что это похоже на то, что мы потеряли нечто, что делает нас нами. Мы же не можем жить здесь: если корабль потонет или мы упадем за борт, то в воде не выживем: мы в злом месте. То же самое было на самолете, когда мы летели в Ванкувер: разве вы не почувствовали? Мы были отсоединены, просто плыли, вы понимаете, отрезаны, где-то, где все бесконечно и так… таинственно; как будто ничего нет, что может нас защитить, если что-то случится. Я не знаю, но мне немного жутко.

— Это романтическая мысль — мне она нравится, — сказал кто-то низким голосом. Они быстро поглядели наверх, на тех двоих мужчин, которых рассматривали чуть раньше. — Извините за то, что вмешались, — сказал старший, который только что говорил, — но мы были бы очень рады, если вы присоединитесь к нам и мы выпили немного вместе. Я Квентин Эйгер, — он протянул руку Клер, — и она пожала ее. — А это — мой сын, Брикс.

— Необычное имя, — заметила Ханна, — семейное прозвище?

— Имя матери, — сказал юноша таким же низким голосом, как и его отец, — от Брикстон.

— Что ж, — сказала Ханна, — наши имена не так экзотичны. Я Ханна Годдар, а это Клер и Эмма Год-дар. — Она поглядела на Клер, ее брови поднялись.

— Да, — сказала Клер в тишине, — мы будем рады к вам присоединиться.

Она попыталась сказать все небрежным голосом, но эти двое высоких, мощных на вид мужчин, нависших над их столиком, заставляли ее нервничать и волноваться — о чем они будут говорить? Как девочка, подумала она снова; ведь мы с Эммой не так много всего знаем. Теперь все они стояли, и она вместе с ними. Вот что значит иметь много денег, подумала она: приходится учиться тому, как обращаться с другими мирами.

Что касается беседы, то ведь Ханна будет с ними. А она, кажется, всегда знала, как и что следует говорить.

Они пошли к комнате для коктейлей вслед за Квентином Эйгером и его сыном. Как овцы, подумала Клер, но когда они уселись в глубокие кресла вокруг низкого столика для коктейлей, она встретила взгляд Квентина и разглядела в его глазах одно восхищение. Она посмотрела на Эмму, поглощенную речью Брикса, затем на Ханну, которая оглядывала комнату, нарочно предоставляя Клер и Эмму самим себе. Квентин наклонился к Клер:

— Я восхищен вами и вашей дочерью. Вы обе необычайно красивы, и, кажется, очень дружны.

— Спасибо, — сказала Клер. — Мы действительно хорошие подруги. По крайней мере, большую часть времени.

Он коротко рассмеялся:

— Что ж, это честно. А Бриксу и мне даже этого не удается.

Клер удивленно сказала:

— За ужином вы казались так близки.

— Мы просто похожи. И поэтому людям всегда кажется, что мы близки. Но такого никогда не было, с самого его рождения.

Клер удивила его быстрая откровенность. Она даже насторожилась, но Квентин этого, казалось, не замечал:

— Наверное, еще сказывается и то, что теперь мы работаем вместе: это часто увеличивает напряжение в отношениях между поколениями. Не похоже, чтобы у вас с Эммой были такие же проблемы.

— Совместной работы? Нет, Эмма только что закончила школу.

Теперь пришла очередь ему удивиться:

— Выглядит она старше. — На его лице появилась задумчивость, когда он посмотрел на Эмму и Брикса.

— Ей семнадцать, — сказала Клер небрежным тоном, но ясно было, что это предупреждение, сообщение, которое Квентин должен передать своему сыну. Клер присматривалась к Эмме и Бриксу еще тогда, когда они шли впереди нее к комнате для коктейлей, и поняла, какая они изумительная пара: высокая и гибкая Эмма в пене красного платья с сияющими от света рыже-золотистыми волосами, и Брикс, смуглый красавец, выше ее на полголовы, широкоплечий, в походке легкая развязность, которой Клер не доверяла.

— Значит, она идет в колледж? — спросил Квентин. Клер кивнула:

— В сентябре.

А вы? Где вы живете?

— В Уилтоне, Коннектикут. Мы недавно купили там дом.

— Какой чудесный сюрприз, — сказал он, широко улыбаясь. — Мы соседи. Я живу в Дариене; у меня компания в Норуолке.

— Норуолк, — повторила Клер, вспомнив, что сказала агент бюро путешествий. — Лаборатория, да? Я позабыла название…

— Эйгер Лэбс. А откуда вы знаете?

— Агент из бюро рассказал мне о том, что билеты в этот круиз заказали некоторые важные люди.

Он нахмурился:

— Агент — глупая женщина. Интересно, скольким еще она разрекламировала мое путешествие.

— Извините. Я не…

— Это не ваша вина, а ее. И в данном случае я должен быть благодарным ей, так как это, кажется, нас и столкнуло вместе. Но больше ее услугами я не воспользуюсь, и, если вы дорожите своим уединением, то советую вам сделать "то же самое. Вы сказали, что недавно купили дом. Там живете только вы с Эммой?