Сандра Браун - Падение Адама
Адам сотрясался от хохота, и она, массируя ему спину ладонями, ощутила его полное расслабление, чему несказанно обрадовалась. Он сегодня действительно здорово поработал, и его мускулы дрожали от усталости.
— Когда мы поступили в среднюю школу, мама отдала нас в класс бальных танцев. Элизабет с грацией Джинджер Роджерс полностью отдавалась танцу. Я на первом же занятии пролила себе на платье пунш, да к тому же была на голову выше всех мальчиков в классе. Как я ни старалась, леди из меня не вышло, поэтому я на все плюнула и стала шутом класса. Учительница позвонила маме и предложила вернуть деньги за мое обучение, лишь бы она согласилась забрать меня. «Подрывной элемент» — кажется, она воспользовалась таким дипломатическим оборотом.
— Бьюсь об заклад, ты вздохнула с облегчением, навсегда покончив с бальными танцами.
Слегка нахмурившись, она словно над чем-то раздумывала.
— Не совсем так. Просто к числу моих неудач прибавилась еще одна.
Адам приподнял голову над массажным столом.
— Из-за того, что не удалось преуспеть в бальных танцах?
— Ну, это и еще миллион всяких других попыток. Элизабет всегда училась только на пятерки. А я прочно занимала второе место. Но это второе место оказалось настолько неуютным, что я намеренно спустилась ниже, только бы выдержать экзамены. Моя сестра была показательной ученицей, любимицей всех учителей школы, а я стала всеобщим наказанием. Чем бы ни выделялась Элизабет, я хотела быть полной противоположностью.
— Так сильно недолюбливала?
— Вовсе нет. Я люблю и обожаю свою сестру, просто рано поняла, что мне не удастся ни в чем на нее походить, поэтому лучше контрастировать на ее фоне. Другими словами, боялась затеряться в тени ее исключительности.
— Весьма сомнительно, чтобы ты затерялась, — с усмешкой произнес Адам.
— Перевернись. Только давай без стонов. У тебя уже все получается.
Он повернулся с помощью рук, слегка напрягая мышцы бедер, которые постепенно восстанавливали работоспособность. Перетащил себя со стола в кресло, а затем с кресла в кровать, практически не прибегая к ее помощи.
— Прекрасно! — одобрила Лайла, когда он наконец коснулся головой подушки. — Какие еще пожелания, пока я не ушла?
— Да хотелось бы еще кое-чего. — И простодушно улыбаясь, он конкретизировал желание.
Несмотря на свою язвительность и грубоватое остроумие, она густо покраснела.
— Этим я не занимаюсь.
— Никогда?
— Во всяком случае, не со своими пациентами.
— Сама же напросилась.
— Я имела в виду подать тебе сок, журнал, пульт управления телевизором.
— В таком случае, спасибо, ничего не нужно.
— Ладно, увидимся позже. — Она заторопилась к двери.
— Что за спешка? Ты куда?
— По магазинам.
— Зачем?
— Мне нужно кое-что купить.
— Что именно?
— Ничего, сугубо личное.
— Например?
— Какая назойливость! Ну, до встречи. Время бежит.
— Ты возьмешь фургончик?
— Нет, свою арендованную машину.
— Возьми фургончик. Я поеду с тобой.
Лайла покачала головой.
— Мне придется сделать несколько остановок. Ты устанешь прежде, чем я вернусь домой.
— Нет, не устану.
— Нет, устанешь. Кроме того, покончив с делами, я собираюсь часа на два задержаться в реабилитационном центре, помочь им.
— А как же я?
— Что ты?
— Как долго тебя не будет?
— Не знаю, Адам, — раздраженно оборвала она. — Какое это имеет значение?
— Сейчас я скажу какое, — надувшись, ответил он. — Я плачу тысячу баксов в день, чтобы ты за мной ухаживала.
— Но за хорошее поведение я имею право на свободное время, не так ли?
— Когда это, интересно, твое поведение было хорошим?
— Я пошла, — певуче проговорила она.
— Не уходи, — крикнул он ей вслед. — А вдруг ты мне понадобишься.
— Но ведь есть Пит. Пока.
— Лайла.
— Что? — Она вновь обернулась и посмотрела на него снисходительным, но несколько нетерпеливым взглядом.
— Не убегай. — Он сменил тактику, оставил свои претензии и мягко подольстил ей: — Пит и вправду здесь, но не сможет же он посидеть и поговорить со мной.
— Мы с тобой разговаривали целое утро. Ума не приложу, что бы тебе еще сказать.
— Поиграем в дурака.
— Мы всегда ссоримся, когда в него играем.
— Тогда в покер.
— Не интересно. Ты всегда выигрываешь.
— В покер на раздевание.
— Не интересно. Я выиграю. Ты уже проигрывался до трусов.
— Тогда разденься до своих, и начнем на равных.
Она бросила на него тяжелый взгляд. Рассмеявшись, он перестал настаивать.
— Ну ладно, если покер на раздевание не подходит, посмотрим фильм по видику.
— Мы их все уже видели. И каждый по два раза.
— Не порнуху.
— Я пас.
— Ты ведь не слишком стыдлива?
— Не то настроение.
— Они приведут тебя в соответствующее настроение, обещаю.
Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он несколько раз куснул нижнюю губу. — Да ладно, Лайла, не наезжай на меня. Мне скучно.
— Но я же не духовник. До свидания, Адам, — твердо сказала она и вышла прежде, чем он успел возразить.
Если бы она задержалась еще немного, ему удалось бы ее уговорить. Последнее время она частенько мешкала, оставаясь в его комнате дольше, чем это было нужно. Уходя, она каждый раз чувствовала, что ей все труднее и труднее это делать.
— Как вода?
— Потрясающая. Хочешь попробовать?
— Нет, не сегодня.
Лайла вылезла из бассейна и взяла пляжное полотенце. Вытираясь, она чувствовала на себе внимательный взгляд Адама. Именно по этой причине она старалась купаться, когда он отдыхал у себя наверху.
Однако в этот вечер он настоял на том, чтобы побыть на свежем воздухе дольше, чем обычно. Взошла луна.
Прохладный вечерний воздух располагал к отдохновению от дневных дел и забот. Выжидать дальше было бесполезно — тут Адам и не думал возвращаться к себе. И Лайла, поддавшись искушению, сбросила с себя верхнюю одежду и нырнула в бассейн.
— Что пишут, что-нибудь интересное? — спросила она, вытирая волосы краешком полотенца.
— В общем, нет. Просто писем очень много. Вряд ли когда-нибудь все прочитаю, не говоря уж о том, чтобы отвечать.
— Тяжек груз любви миллионов, — насмешливо заметила она. — Что это за стопки? — указала она на столик перед ним.
Вся корреспонденция была рассортирована по пачкам.
— Хорошая, плохая и противная, — ответил он, указывая пальцем в каждую.
Сидя в шезлонге, Лайла наклонилась к столику и, покопавшись в кучке «противных» писем, вытащила какой-то конверт. Рассеянный свет фонаря, затерявшегося в цветочной клумбе позади нее, едва позволил разобрать обратный адрес:
