Излечи мою душу - Кэрри Лейтон
Томас сделал небольшую паузу, а потом ткнул Трэвиса в плечо со словами:
– А ты не смей больше прикасаться ко мне, иначе в следующий раз очнешься на гребаной больничной каталке!
Он развернулся и пошел к общежитию, унося с собой наглость, высокомерие и подлость и оставляя нам только боль и унижение.
Мне хотелось провалиться сквозь землю, но я не могла. Не рядом с Трэвисом. Он не должен видеть, насколько меня задел поступок Томаса.
Я набралась смелости, успокоила Мэтта и Финна, обняла за талию Трэвиса и повела его к пикапу.
– Хочешь, я поведу?
– Нет.
Сил спорить не было. Как и говорить. Но напряжение ощущалось без слов. Оно давило и стыдило.
Трэвис не смотрел на меня. И правильно. Я обещала держаться подальше от Томаса, а вместо этого побежала за ним как идиотка. Не послушала Трэвиса, солгала ему. Глупая! Жалкая! Позволила эмоциям взять верх, но больше это не повторится. Никогда. У меня есть парень, черт возьми!
– Увидимся завтра, – попрощался Трэвис, когда мы остановились возле моего дома.
– Трэвис… – я попыталась взять его за руку, но он ее убрал, не отрывая взгляда от лобового стекла.
– Не надо.
– Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
– Серьезно?
Я потупила взгляд.
– Почему ты так отреагировал? Если бы тебя увидели… тебя могли бы исключить из команды или, что еще хуже, арестовать.
– Что ты с ним там делала?
– Мы разговаривали, я же сказала…
– Разговаривали… – повторил Трэвис разочарованно. – Вы теперь друзья? Почему я не знал об этом?
– Мы не друзья. И знать тебе было не о чем. Я всего лишь из вежливости поинтересовалась, как у него дела. Да, глупо. Прости. Я бываю такая наивная, ты же знаешь…
Больше лжи!
– Ваши лица были в сантиметре друг от друга! Что я должен был подумать?
– Ты что? Нет! Все не так, как выглядело со стороны. Он вытаскивал жука из моих волос, – я натянула рукава куртки, словно так могла спрятать чувство вины.
Трэвис шумно выдохнул и провел ладонями по лицу. Хотел привести мысли в порядок? Он выглядел печальным и разбитым – буквально разбитым из-за синяков на лице.
– Ванесса, я знаю тебя, – он покачал головой, потом уперся руками в руль и снова уставился в лобовое стекло.
– Что ты хочешь этим сказать? Что веришь? Я не сделала ничего плохого…
– Ты не понимаешь! – прорычал Трэвис, хлопнув по рулю.
– Чего я не понимаю?
– Он… – желваки Трэвиса напряглись. – Он нацелился на тебя!
Несколько секунд я молча смотрела на Трэвиса. О чем это он?
– Безумие! Томас не нацелился на меня, но даже если это и так, ты должен доверять мне. Я простила тебя за ту вечеринку, а ты не можешь закрыть глаза на обычный разговор?
Трэвис горько усмехнулся:
– Пойми, ему плевать на тебя, он хочет задеть только меня.
– Почему? Зачем ему так поступать с тобой?
– Неважно! – выкрикнул он.
Я вздрогнула. Меня буквально разрывало от желания сказать, что я имею право знать причину их вражды, но я промолчала: ярость Трэвиса пугала, не хотелось увидеть новую вспышку. Не сейчас.
– Надеюсь, впредь ты будешь сознательнее. А теперь иди, – приказал он, даже не взглянув на меня.
– Хорошо, – прошептала я.
Из машины вышла с тяжестью в груди. Ни разу еще не видела Трэвиса таким сердитым. Но когда он уехал, я уже думала не о нем, не о его боли, а о своей – от слов Томаса, которые так и крутились в голове.
Глава 10
В доме пахло курицей и запеченным картофелем – моим любимым блюдом. Мама всегда добавляет туда травы, которые выращивает в нашем саду.
– Я дома!
Пока раздевалась, немного отвлеклась. Теперь надо в душ, чтобы окончательно смыть неприятные ощущения. Только бы мама не заметила, что я расстроена: начнет ведь задавать вопросы, на которые мне не хочется отвечать.
В коридоре я бросила взгляд в зеркало: бледная, уставшие и печальные глаза – слишком большие для маленького личика, черные волосы спадают на плечи. Может, перестать их красить и вернуться к натуральному блонду?
Я выдохнула, пощипала себя за щеки, натянула фальшивую улыбку и шагнула в гостиную, откуда доносился звук телевизора.
Мама сидела на диване и листала Vogue: волосы убраны в привычный пучок, на голове очки в винтажном стиле – она носит их только дома, потому что «форма оправы старит». Еще на ней была бежевая атласная пижама, которую подарил Виктор.
Как у нее это получается? Она умудряется всегда быть элегантной, не прикладывая для этого никаких усилий.
– Что-то случилось? Я ждала тебя весь день.
– Все хорошо. Я была у Трэвиса на тренировке, а сейчас иду к себе, – я оперлась на дверную ручку.
– Ужин будет готов через сорок минут, поторопись, – сказала мама, не отрывая глаз от журнала.
– А почему ты сегодня не с Виктором?
– У него возникли срочные дела.
Мне стало горько. Как изменилась наша жизнь! Теперь мама приходит домой, только если Виктор занят.
Я поднялась в комнату, быстро сбросила с себя грязную одежду и поспешила в ванную. Горячая вода скользила по коже, помогая прогнать плохое настроение. Оно слишком задержалось – мне его компания ни к чему.
Переодевшись в надушенную пижаму, я спустилась вниз и присоединилась к маме на диване.
– Ты что-то смотришь? – я указала пультом на телевизор.
– Нет, можешь переключить.
Странная тишина нервировала, нужно было о чем-то поговорить. Я щелкала каналы и подбирала слова. Но в голову, как назло, ничего не приходило. Тогда я оставила в покое пульт, положила голову на подлокотник и выпрямила ноги.
– Как дела на работе?
– О, хорошо. Вчера наняли нового стажера, это его первая работа.
– Почему ты не сказала, что фирма искала сотрудников? Я бы сразу отправила свое резюме, думаю, меня бы взяли, – с сожалением пробормотала я.
– Зачем тебе работа? – мама недовольно перевернула страницу журнала.
– Причин несколько: я хочу вносить вклад в наш семейный бюджет, заняться делом и… обрести независимость, – перечислила я, накручивая на палец мокрую прядь волос.
– Глупости! Благодаря Виктору я прекрасно справляюсь с расходами, а тебе нужно думать об учебе. – Она улыбнулась и добавила: – В любом случае твое резюме даже не прочитали бы.
– Почему?
– Они не принимают в штат членов семей сотрудников, хотят таким образом избежать фаворитизма.
– Я все равно собираюсь устроиться куда-нибудь, так
