7 футов под Килем - Анастасия Таммен
Йоханн, уже надравшийся, танцевал с какой-то рыжей девчонкой в гостиной, вцепившись в ее ягодицы. Рядом со мной сидела фигуристая блондинка в платье, похожем на топик, и что-то страстно нашептывала на ухо. Я сам уволок ее за собой на диван в надежде отвлечься от мыслей о Луизе. Но тщетно: сколько бы я ни старался, чем бы ни занимался, я думал о ней двадцать четыре на семь. И о том, что в кармане куртки у меня до сих пор лежала бумажка с номером ее телефона.
Она все-таки простыла. На следующий день после нашего разговора во внутреннем дворике она чихала каждые тридцать секунд и оставляла за собой след из носовых платков. Она переводила их с такой скоростью, что я даже закинул в рюкзак пару пачек бумажных салфеток, так, на всякий случай. С тех пор, как Луиза кинулась мне на шею, мне ничего больше не хотелось, как схватить ее в охапку и зарыться в ее волосы, пахнущие мятой. После того, конечно, когда она прекратит шмыгать носом. Но мне же нельзя! Нельзя! Не с такой, как она, не с ее историей!
Да и она же бывшая Патрика, который помог мне встретиться с тренером по гребле. Связываться с Луизой – чистое самоубийство!
Блондинка лизнула мое ухо, и я вздрогнул от неожиданности.
– Может, найдем местечко поукромнее? – спросила она, выдохнув мне в лицо запах пива.
Я отцепил от себя ее руки и встал с дивана.
– Извини. Я сегодня не в форме.
Она обиженно насупилась, и я лишь пожал плечами. Вряд ли мы встретимся снова. Подошел к Йоханну, похлопал его на спине, привлекая внимание.
– Я пойду, – сказал я, когда он оторвался от губ рыженькой. – Завтра на работу ни свет ни заря.
Йоханн кивнул и вновь вернулся к более интересному занятию.
От дома Оливера до моего было около пятисот метров. Я шел, глубоко вдыхал морозный февральский воздух и злился на себя. Зачем я только поперся на эту вечеринку? Избавиться от мыслей о Луизе ведь все равно не смог. На половине пути я все-таки не выдержал, достал из кармана куртки телефон и бумажку с номером Луизы.
НИК: Привет, это Ник. Если у тебя закончились носовые платки, то я могу с тобой поделиться.
На часах было два ночи, я не ожидал ответа, поэтому уже собрался засунуть телефон обратно в карман, как на экране отразилось новое сообщение, а рядом с ним аватарка, на которой Луиза в синем платье стояла на палубе белой яхты, облокотившись на золотой рейлинг.
ЛУ: Ха-ха, очень смешно!
НИК: Почему ты не спишь? Я тебя разбудил?
ЛУ: Нет. Последнее время у меня неважно со сном. Что-то случилось?
НИК: Я тут подумал…
Я уже дошел до дома, но так и не решил, как закончить начатое предложение. Как Луиза отреагирует на такое: «Меня к тебе тянет, но ты мне не подходишь»? Или лучше вот так: «Мне не нужные серьезные отношения. Давай просто займемся сексом, чтобы я выкинул тебя из головы»?
ЛУ: На пятом канале какой-то усатый мужик пытается продать зрителям искусственную вагину, которая снаружи выглядит, как мини-арбуз. Это извращение, или мне кажется?
В подъезде на втором этаже я рассмеялся в голос и три раза перечитал сообщение. Луиза казалось такой хрупкой и невинной, но временами откуда-то появлялся этот чертенок, которому я совершенно не мог противостоять. Мне захотелось оказаться с ней рядом на диване и вместе смеяться над усатым мужиком.
НИК: Тебе не кажется. (Господи боже мой, что ты смотришь? И зачем?)
ЛУ: Хорошо, значит, я еще не сошла с ума окончательно. (Когда меня мучают кошмары, я залипаю перед телевизором, чтобы уснуть). Так что ты там подумал?
Мое сердце сжалось. Я догадывался, что именно за кошмары ей снились.
НИК: У меня есть время помочь вам на этих выходных.
ЛУ: Правда? О, это круто! Я предложила девочкам посмотреть один банкетный зал, но у них нет времени.
НИК: Если хочешь, я заеду за тобой. Пиши время и адрес.
* * *
Я спрыгнул с велосипеда около белой городской виллы. Ее окружал низенький декоративный забор. За ним начинался ухоженный палисадник, где росли какие-то вечнозеленые кусты. Я не сильно разбирался в названиях растений, но эти были профессионально подстрижены идеально ровными шарами. Одну стену до балкона на втором этаже овивал плющ. Около эркера, выходящего на проезжую часть, стояла белая скамейка и столик. Дорожка от тротуара до крыльца блестела коричневой брусчаткой. Слева от дома были припаркованы «Порше» и два «Мерседеса».
Твою ж мать. Я догадывался, что у семьи Луизы имелись деньги, так беззаботно она требовала с меня двести пятьдесят евро, но чтоб столько! Я оставил свой велосипед с ржавыми пятнами на раме около забора и неуверенно отряхнул руки. Оглядываясь по сторонам, точно вор, дошел до высокой входной двери и позвонил. Спустя минуту настойчивого цокота каблуков дверь распахнулась, и на пороге появилась светловолосая копия Луизы, разве что лет на тридцать старше. Ее синяя юбка-карандаш и кремового цвета блузка казались простыми на вид, но я предполагал, что стоили они как три мои зарплаты.
– Здравствуйте, я за Луизой.
Женщина оглядела меня с ног до головы и холодным тоном проговорила:
– Хайди, приятно познакомиться. Я мама Луизы. Проходи, пожалуйста.
Она шире распахнула дверь, пропустила меня внутрь и зацокала каблуками в направлении лестницы на второй этаж. Потолки были как будто в два раза выше, чем у меня дома. На полу лежал блестящий темно-коричневый паркет, на белых стенах висели картины в изящных рамах, на узком комоде при входе стоял букет цветов, в воздухе витал сладкий аромат дорогих духов. Никаких бутылок пива, запаха алкоголя и грязи. Но несмотря на всю эту чистоту, я чувствовал себя тут не в своей тарелке.
– Луиза, тут какой-то мальчик… Он не представился, – позвала Хайди с нижней ступеньки. В ее тоне недвусмысленно слышалось пренебрежение.
Вот стерва.
– Это, наверное, Никлас! – раздался радостный голос со второго этажа.
Послышались торопливые шаги, и от удивления я разинул рот. Рядом с изысканной Хайди появилась Луиза: на ногах плюшевые розовые носки; вместо джинсов и худи, в которых она обычно приходила в школу, коричневая пижама-комбинезон с маленькими оленятами. Луиза выглядела милой и домашней. И неряшливый пучок на макушке придавал ей очарования. Очарования? Откуда я взял это слово?!
– Привет! – сказала она с заложенным носом. – Ты раньше, чем мы договаривались.
