7 футов под Килем - Анастасия Таммен
– Ты должен сдать деньги на выпускной. – В подтверждение своих слов я подняла лист со списком и показала ему. – Вот тут твое имя.
Он прищурился и, даже не взглянув на список, сказал:
– Я не собираюсь на эту дебильную вечеринку.
Я ошалело моргнула несколько раз.
– Что значит не собираешься?
– То и значит.
– Но…
Он изогнул брови и голосом, полным сарказма, сказал:
– Есть люди, у которых есть дела поважнее танцулек.
Я смутилась и посмотрела себе под ноги. Напротив моих белых кроссовок с золотыми полосками находились темно-синие кеды из потертой замши. Их размер был гигантским, наверное, не меньше пятидесятого, если такой в принципе существует.
– Отойди, пожалуйста, – попросил Никлас, и я сделала шаг в сторону, но тут же ступила обратно.
– Нет, – замотала я головой. – Выпускной для всех, правила для всех. Я обещала собрать деньги, и я соберу.
Никлас смерил меня долгим взглядом, а потом вздохнул и спросил:
– Сколько я должен, чтобы ты отстала?
Я чуть не подпрыгнула от счастья.
– Всего лишь двести пятьдесят евро.
Он недоверчиво затряс головой.
– Сколько-сколько?
– Двести пятьдесят, – уже куда тише и немного запинаясь, повторила я.
Лицо Ника перекосилось.
– Да у вас крыша, что ли, поехала? Вы мне никто, я вас никого толком не знаю и ничего праздновать с вами не хочу! Поняла? Идите вы в задницу, чес слово!
Он отодвинул меня плечом и вылетел в коридор. Я проводила его взглядом, а потом увидела, как Марта покачала головой, пренебрежительно поджав губы. Ну и дура же я, что не завела этот разговор один на один.
Марта медленно шла вдоль парт в моем направлении. Выражение ее глаз будто говорило: «Ты бесполезна». Я отвернулась, схватила рюкзак и бросилась к двери.
Вот я и не справилась с самым первым заданием. Кто бы сомневался…
Глава 16
Ник
Приемная директора гимназии мало отличалась от любой другой, разве что тут везде стояли ухоженные цветы в больших горшках, а на стенах висели фотографии, на которых люди неизменно пожимали друг другу руки, и кто-то на заднем фоне держал гигантскую картонку в виде чека с приличной суммой денег. История гимназии насчитывала более пятисот лет, и большая часть работ по перестройке и усовершенствованию здания выполнялась за счет пожертвований бывших учеников. На мой взгляд, лучшая реклама для любого учебного заведения. Мне бы и в голову не пришло жертвовать деньги своей прошлой школе, и вряд ли захочется сделать подарок этой. Вызов к директору никогда не являлся благим знамением.
– Никлас, проходи. Герр Шредер уже ждет тебя, – сказала помощница директора, окинув меня сочувствующим взглядом.
Она сидела среди зарослей цветов и в темно-зеленом платье идеально вписывалась в общую атмосферу. Ну точно – гусеница.
Я расправил плечи и открыл дверь. Кабинет герра Шредера был светлым благодаря большому окну, выходящим во внутренний двор школы, а на стенах висело еще больше фотографий, чем в приемной. Им что, каждый ученик делает пожертвования? Ничего, я с удовольствием стану исключением.
– Здравствуй, Никлас, – сказал сидящий за большим столом мужчина лет пятидесяти. Напротив него сидела фрау Вайс, перекрестив в лодыжках ноги и переплетя пальцы рук. – Присаживайся, нам есть о чем поговорить.
Его седые волосы были коротко подстрижены у висков и оставлены чуть длиннее надо лбом. Стильная светло-голубая рубашка без воротника придавала его виду неформальности. Герр Шредер дружелюбно улыбнулся и окунул печеньку в чашку с чаем. А фрау Вайс, как всегда укутанная слоем легкомысленных оборочек, выглядела напряженной. Если директор и классная собрались в одной комнате, то мне явно несдобровать. Я кивнул в знак приветствия и сел на стул рядом с фрау Вайс.
– Что-то случилось? – спросил я как можно более безразлично, хотя у самого поджилки начали трястись.
– Это ты нам скажи, – ответил директор и засунул в рот размякшее печенье.
– Э-м-м, – протянул я.
Неужели из-за того, что немецкий прогулял?
– Тебе нечего сказать? – удивился герр Шредер.
– Да, глупо вышло, – выдал я.
Директор хохотнул.
– Это еще мягко сказано!
Фрау Вайс покачала головой, явно осуждая веселость в голосе директора.
– Никлас, я понимаю, что ты новенький и с одноклассниками дружеских отношений в такой короткий срок не установилось, но любую ситуацию можно решить мирным путем. Без обвинений и ругательств. Мы все-таки уже не пещерные люди.
– Ага…
– Сорвавшись на Луизу Штарк сегодня после урока, ты повел себя отвратительно, – продолжила классная, еще крепче переплетя пальцы, скрюченные старческим артритом. – Тем более повода для этого у тебя не было. Она всего лишь выполняла свою часть обязательств перед одноклассниками и школой, собирая деньги на выпускной.
– В нашей гимназии такое поведение неприемлемо, – добавил директор, принявшись за вторую печеньку.
Я не мог поверить своим ушам. Меня отчитывали за то, что я повысил голос? Истерический смех рвался из груди. Разнеженные идиоты.
– Приношу свои извинения, – не без сарказма протянул я. – Но исключать меня из школы за это – перебор. Ну правда! Я же не нос ей сломал!
Фрау Вайс вздрогнула и переглянулась с директором, который преспокойно продолжал жевать печеньку. У меня кровь в венах забурлила.
– Никто не говорит про исключение, – сказала фрау Вайс. – Мы всего лишь пытаемся понять причину твоего поведения. Выпускной – это неотъемлемая часть школьной жизни. Почему ты отказываешься принимать участие?
– Слушайте, вы достали уже с этим выпускным! Мне ни он не нужен, ни вообще вся эта школьная белиберда! – не выдержал я и тут же пожалел о своей резкости.
Учительница нахмурилась и вновь посмотрела на директора. Тот проглотил печеньку и вытер губы шелковым платком.
– Никлас, я согласился принять тебя в школу, потому что за тебя очень просили и потому что ты отличный спортсмен, – сказал он, смотря мне прямо в глаза. Хотя на его губах сохранялась улыбка, теплота в голосе испарилась. – Но мне не нужны ученики, которые плывут против течения. Либо ты играешь по нашим правилам, либо собираешь свой рюкзак и уходишь. Справедливо ли с моей стороны предположить, что дело в деньгах?
Сжав кулаки, я сказал:
– Да. У меня нет двухсот пятидесяти евро. Не знаю, что здесь за богачи учатся, может, мне и правда с ними не по пути, но я не собираюсь горбатиться на второй работе, лишь бы сдать деньги на какой-то бессмысленный праздник! И точка. Вот теперь точно можете отчислять меня!
Я вскочил со стула и двинулся к двери.
– Никлас, сядь, пожалуйста, – вновь дружелюбно попросил герр Шредер.
У него точно не раздвоение
